круто выгнулся, уронил меч, повалился из седла. Чиледу подхватил его,
вырвал стрелу. Навстречу из леса выскакивали воины хори-туматов, с криком
и визгом проносились мимо. За спиной загудело сражение.
На его губах пузырилась кровавая пена, он что-то порывался сказать, но не
мог.
Дайдухул-Сохором на руках Чиледу поднялся в седло. Им владела одна мысль -
спасти Дайдухул-Сохора. И, не прислушиваясь к шуму сражения, не думая, чем
оно кончится, помчался по узкой тропе к тому месту, где оставили Ботохой с
пешими лучниками.
Положили на разостланную кошму, Чиледу склонился над ним.
приложилась ухом к его груди. Ее губы округлились, вытолкнув глухой стон:
сторону, откуда наплывал шум сражения... Глаза ее горели черным огнем.
проход между двух гор, они спешивались, карабкались на крутые склоны, к
укрывшимся лучникам. Прячась за рогатым выворотнем, Чиледу провожал
взглядом каждого конного воина. Олбора среди них не было. Промчались
последние хори-туматы. В проход густой толпой, с победными криками,
навстречу своей гибели хлынули меркиты.
небывало ранняя ростепель, оплавила снега, потом возвратились морозы, и
степь покрылась коркой льда. Под копытами скотины лед разламывался,
острые, сверкающие осколки резали ноги, и за стадами тянулся кровавый след.
их тяжкий грех: порушены старинные установления, не духам добра
поклоняются люди, а тем, кто обманом, жестокостью возвысился над другими,
кто топчет заветы отцов... Великий мор надвигается на землю. У племен не
останется ни стад, ни табунов, люди, как дикие звери, будут поедать друг
друга.
Шаман Теб-тэнгри возносил молитвы в куренях, гадал на костях и
внутренностях овец и сулил народу в недалеком будущем благоденствие,
какого не было от века. Но ни побои нукеров, ни посулы шамана не могли
заглушить страха. Лишь теплые весенние ветры, слизавшие со степи ледяной
снежный покров, принесли успокоение.
с кручи, увлекает за собой тяжелые камни.
их числе курени родичей - Алтана, Хучара и Даритай-отчигина.
беглецов с испугом. Конечно, испуг был напускной, на самом деле душа
Джамухи ликовала, он уже видел конец могуществу анды. Но понимал, что
конец этот сам по себе не наступит, нужно еще многое сделать.
нойонам:
придет за вами анда?
курене. Ханством правил его сын. Он хмелел от власти, не урезанной волей
отца. Джамуха изо всех сил старался укрепить Нилха-Сангуна в мысли, что
его правление - благо для кэрэитов. Ради этого уговорил некогда сбежавшего
к найманам Джагамбу возвратиться в родной нутуг. Ради этого сам поехал с
беглыми родичами анды, сказал Нилха-Сангуну, тая хитрую усмешку:
беглых родичей и нойонов-предателей. Из гордости и тщеславия Нилха-Сангун
их не выдаст. Тэмуджин полезет в драку и будет побит. Джамуха давно
догадался, что ядовитую змею лучше всего ловить чужими руками.
так, будто ничего не случилось. Подымались зеленые травы, набирал тело
отощавший скот. Успокоились беглые нойоны, под широким крылом сына
Ван-хана, и сам Нилха-Сангун, как видно, чрезмерно уверовал в свою силу.
Джамуха стал опасаться, что все его труды пропадут даром. Тэмуджин
оправится, выберет время и одним ударом покончит с Нилха-Сангуном.
пути прихватил с собой Алтана, Хучара и Даритай-отчигина. С ними был
загадочно молчалив, и его молчание нагоняло на нойонов страх.
толпились нукеры. Все были веселы. Нилха-Сангун сидел на отцовском месте,
медленно, с величавым спокойствием поворачивал круглую голову, выслушивал
донесения о подготовке к облаве, милостиво улыбался. Джамуха обозлился:
сидит дурак на подмытом берегу и болтает ногами... Вслух сказал:
плывущие облака, если у ног ползает змея.
людям не спускать глаз с его улуса. Он, как раненый волк, боится и шагу
ступить из своего логова.
смешок.
творогом, остается одна сыворотка.
Один я разглядел нутро анды. Вы меня слушать не хотели, как сейчас не
слушает Нилха-Сангун.
но у меня и своя голова есть. Я расстроил замысел Тэмуджина со свадьбой -
он молча проглотил обиду. Я принял этих достойных нойонов под свою защиту
- опять молчит Тэмуджин. Знает: меня он не разжалобит, как моего отца, не
испугает, как некоторых... Поджал хвост.
Нилха-Сангун! Пока ты гоняешь дзеренов и хуланов, он сносится с Таян-ханом
найманским. Тэмуджин никогда не прощает обид. И он придет сюда, перевернет
весь ваш улус, чтобы захлестнуть аркан на шее этих достойных нойонов, ты
попадешься - на твоей тоже.
Нилха-Сангун.
Джамуха.
ничтожен, не станут ему помогать найманы. К Таян-хану я направляю своих
посланцев...
нойонов, и самодовольного Нилха-Сангуна. Разве можно что-то сделать с
такими людьми?!
одернул халат.- А уж шеи свои берегите сами. Я ухожу...
Хучар.
сдержанность оставила его, обиженно взвился:- Еще недавно Алтан размазывал
по лицу слезы и горько жаловался па своевластие Тэмуджина. А говорит - я
сманил. Хучар все эти годы, по-щенячьи скуля, плелся за Тэмуджином,
растерял все, что досталось от отца. При чем тут я? Даритай-отчигина, дядю
своего и старшего в роде, Тэмуджин уравнял с безродными нукерами. Я в этом
виноват? Может, и ты, Нилха-Сангун, думаешь, что не Тэмуджин, а я смотрю
жадными глазами на ваш улус?
доблестными нойонами монгольская степь, все непостоянны, ненадежны,
готовые предать и отца, и брата.
проговорил Нилха-Сангун.- Садись, друг Джамуха. Садитесь и вы, нойоны.
Даритай-отчигин охнул, голос старчески задребезжал:- Грех мне говорить
Афанасьев Роман
Суворов Виктор
Корнев Павел
Афанасьев Роман
Перумов Ник