племянником, сыном Всеволода, взяв у него Снов, Воротынск, Карачев и дав
ему за них другие.
Ярославича, внука Святополкова, с Воеводами на Горынь: они взяли
Пересопницу. В то же время зять Георгиев, Князь Галицкий, и Владимир, брат
Смоленского, осадили Луцк. Мстислав отправился искать союзников в Польше;
но меньший брат его, Ярослав, заставил неприятелей снять осаду.
Георгий призвал Ростислава Смоленского, клялся забыть вражду Изяславичей,
его племянников, и хотел видеть их в Киеве. Ярослав повиновался; но
Мстислав, боясь обмана, не ехал: Георгий послал к нему крестную грамоту, в
доказательство искренней дружбы. Узнав о сем союзе и прибытии в Киев
Галицкой вспомогательной дружины, Князь Черниговский, недовольный
Георгием, также смирился и выдал дочь свою за его сына, Глеба. Великий
Князь уступил Изяславу Корческ, а Святославу Ольговичу Мозырь. Князья же
Рязанские новыми крестными обетами утвердили связь с Ростиславом
Смоленским, коего они признавали их отцом и покровителем.
была весьма непродолжительна. Мстислав принял крестную грамоту от деда, но
не дал ему собственной и выгнал Георгиева союзника, Владимира, родного
дядю своего, из Владимирской области; пленил его семейство, жену; ограбил
Бояр и мать, которая с богатыми дарами возвратилась тогда от Королевы
Венгерской, ее дочери.
Галицкого Князя, не хотел взять с собою ни Черниговской, ни Северской
дружины и выступил с Берендеями. Напрасно искав защиты в Венгрии,
изгнанник Владимир Мстиславич прибегнул к Великому Князю, но Георгий в
самом деле не думал об нем, а хотел, пользуясь случаем, завоевать область
Волынскую для другого племянника, Владимира Андреевича, чтобы исполнить
обещание, некогда данное отцу его. Жестокое сопротивление Мстислава
уничтожило сие намерение: десять дней кровь лилась под стенами
Владимирскими, и Георгий, как бы подвигнутый человеколюбием, снял осаду.
- желаю не погибели его, а мира, и, будучи старшим, уступаю". - Владимир
Андреевич ходил к Червену с мирными предложениями: напоминал тамошним
гражданам о своем родителе, великодушном их Князе Андрее; обещал быть ему
подобным, справедливым, милостивым; но, уязвленный в горло стрелою,
удалился, отмстив жителям опустошением земли Червенской. Георгий наградил
его Пересопницею и Дорогобужем; а Мстислав, следуя за дедом, жег селения
на берегах Горыни.
окрестности Днепра и были наказаны мужественными Берендеями, которые
многих хищников умертвили, других взяли в плен и, в противность Георгиеву
желанию, не хотели их освободить, говоря: "Мы умираем за Русскую землю, но
пленники наша собственность". Георгий, два раза ездив в Канев для свидания
с Ханами Половецкими, не мог обезоружить их ни ласкою, ни дарами; наконец
заключил с ними новый союз, чтобы в нужном случае воспользоваться помощию
сих варваров: ибо он, по тогдашним обстоятельствам, не мог быть уверен в
своей безопасности.
которые с единомышленниками своими объявили всенародно, что не хотят
повиноваться Мстиславу Георгиевичу. Сделалось смятение; граждане
разделились на две стороны:
Волховский, с обеих сторон оберегаемый воинскою стражею, был границею
между несогласными. Но сын Георгиев бежал ночью, узнав о прибытии детей
Смоленского Князя, и таким образом уступил Княжение Ростиславу, который,
чрез два дня въехав в Новгород, восстановил совершенную тишину.
враги.
примирился с Ростиславом и для того оставил без мести неверность своего
племянника, Святослава Владимировича, который, вдруг заняв на Десне города
Черниговские, передался к Смоленскому Князю. Мстислав Изяславич Волынский
также охотно вступил в союз с Давидовичем, чтобы действовать против
Георгия, и сии Князья, напрасно убеждав Северского взять их сторону,
готовились идти к Киеву в надежде на свое мужество, неосторожность и
слабость Георгиеву. Судьба отвратила кровопролитие: Георгий, пировав у
Боярина своего, Петрила, ночью занемог и чрез пять дней [15 Маия 1157 г.]
умер. Сведав о том, Изяслав Давидович пролил слезы и, воздев руки на небо,
сказал: "Благодарю тебя, Господи, что ты рассудил меня с ним внезапною
смертию, а не кровопролитием!"
нашей истории гражданским образованием восточного края древней России, в
коем он провел все цветущие лета своей жизни. Распространив там Веру
Христианскую, сей Князь строил церкви в Суздале, Владимире, на берегах
Нерли; умножил число духовных Пастырей, тогда единственных наставников во
благонравии, единственных просветителей разума; открыл пути в лесах
дремучих; оживил дикие, мертвые пустыни знамениями человеческой
деятельности; основал новые селения и города:
украшая их для своего воображения сими, ему приятными именами и самым
рекам давая названия южных. Дмитров, на берегу Яхромы, также им основан и
назван по имени его сына, Всеволода-Димитрия, который (в 1154 году)
родился на сем месте. - Но Георгий не имел добродетелей великого отца; не
прославил себя в летописях ни одним подвигом великодушия, ни одним
действием добросердечия, свойственного Мономахову племени.
усердно хваля добрые; но Георгий, без сомнения, отличался первыми, когда,
будучи сыном Князя столь любимого, не умел заслужить любви народной. Мы
видели, что он играл святостию клятв и волновал изнуренную внутренними
несогласиями Россию для выгод своего честолюбия: к бесславию его нам
известно также следующее происшествие.
и вдруг, без всякой вины (в 1156 году), был окован цепями и привезен из
Суздаля в Киев:
Владимиркову сыну. Заступление Духовенства спасло жертву: убежденный
человеколюбивыми представлениями Митрополита, Георгий отправил Берладника
назад в Суздаль; а люди Князя Черниговского, высланные на дорогу, силою
освободили сего несчастного узника. - Одним словом, народ Киевский столь
ненавидел Долгорукого, что, узнав о кончине его, разграбил дворец и
сельский дом Княжеский за Днепром, называемый Раем, также имение
Суздальских Бояр, и многих из них умертвил в исступлении злобы. Граждане,
не хотев, кажется, чтобы и тело Георгиево лежало вместе с Мономаховым,
погребли оное вне города, в Берестовской Обители Спаса.
оставить Митрополитом Климента, избранного по воле ненавистного ему
племянника, и согласно с мыслями Нифонта, Епископа Новогородского, им
уважаемого, требовал иного Пастыря от Духовенства Цареградского. Святитель
Полоцкий и Мануил Смоленский, враг Климентов, (в 1156 году) с великою
честию приняли в Киеве сего нового Митрополита, именем Константина, родом
Грека; вместе с ним благословили Великого Князя, кляли память Изяслава
Мстиславича и в первом совете уничтожили все церковные действия бывшего
Митрополита; наконец, рассудив основательнее, дозволили отправлять службу
Иереям и Диаконам, коих посвятил Климент. Ревностный Нифонт не имел
удовольствия видеть свое полное торжество: он спешил встретить
Константина, но еще до его прибытия скончался в Киеве, названный славным
именем поборника всей земли Русской. Сей знаменитый муж, друг Святослава
Ольговича, имел и неприятелей, которые говорили, что он похитил богатство
Софийского храма и думал с оным уехать в Константинополь: современный
Летописец Новогородский опровергает такую нелепую клевету и, хваля
Нифонтовы добродетели, говорит: "Мы только за грехи свои лишились
сладостного утешения видеть здесь гроб его!" - Новогородцы на место
Нифонта в общем совете избрали добродетельного Игумена Аркадия и еще
непоставленного ввели в дом Епископский: ибо избрание главного духовного
сановника зависело там единственно от народа.
Падение Великого Княжения Киевского. Новое сильное Княжение Владимирское.
Происшествия в западной России. Мятежный дух Полочан. Раздор за Берладника.
Бескорыстие Святослава. Неблагодарность Изяславова. Бегство Великого Князя.
Странное завещание Митрополита. Мор в Новегороде.
врагу Георгиеву, Изяславу Давидовичу, чтобы он шел мирно властвовать в
столице Российской. Изяслав, при восклицаниях довольного народа, въехал в
Киев [19 мая 1157 г.], оставив в Чернигове племянника своего, Святослава
Владимировича, с дружиною воинскою: ибо Князь Северский, хотя и
миролюбивый, замышлял незапно овладеть сею удельною столицею Ольговичей:
его не впустили; но Изяслав, желая иметь в нем благодарного союзника,
добровольно отдал ему Чернигов; а племянник их, Святослав Всеволодович,