Чтение 33–й страницы книги ~Маслав~

Так печально совещались между собой рыцари. Собек отошел от них с
опущенной головой, бормоча что-то про себя, очень недовольный самим собою.
Радость и успокоение, овладевшие всеми сердцами утром, теперь сменялись,
опасениями. Мукам осажденных не предвиделось конца, никто уже не смел
надеяться на освобождение и улучшение судьбы. Тяжесть придавила сердца.
Друг перед другом старались не обнаруживать своих чувств, но взгляды их
говорили ясно о потере всякой надежды на спасение. Долго ли придется им
еще мучиться ожиданием и неизвестностью?

Между тем, в долину спускался тихий, спокойный морозный вечер, небо
заискрилось веселыми звездами, а вдали загорелись костры, от которых
поднимался над лесами целые столбы дыма. Лагерь гудел, как пчелиный улей,
в ясном воздухе слышалась ржание коней и звуки рога.

Все темнело небо, все ярче сверкали звезды, - настала еще ночь без
сна и отдыха.

Под утро часовые на валах зорко всматривались в долину - не двинутся
ли полчища на городище; но они стояли по-прежнему на том же месте, что и
вчера, и ждали приказаний. Всадники отвели коней от стогов и держали их
около себя, несколько посланных поскакало в разные стороны. Наступил ясный
и морозный день, покрывший инеем деревья и траву. По мере того, как солнце
поднималось кверху, белая пелена инея таяла и исчезала.

В замке все были полны тревожным ожиданием, только о. Гедеон в
обычную пору совершил богослужение, а по окончании его, встал на колени
перед алтарем и долго молился.

Он еще стоял на коленях, когда до слуха его долетели крики с валов и
мостов городища.

Вдали заметили выдвинувшееся из леса, широко раскинувшееся войско,
которое шло навстречу полчищам Маслава.

Но можно ли было назвать его войском?

Это был скорее сильный отряд вооруженных рыцарей, в которых защитники
сразу узнали своих.

По численности он не мог равняться с теми, которых привел с собой
Маслав, но все это рыцарство имело совсем иной, - более блестящий и как
будто чужеземный облик, и шло оно, как будто за процессией, в
торжественном молчании и спокойствии.

У Маслава было не более двух сотен вооруженных и обученных воинов, -
все же остальные - простой народ в сермягах, с палками и обухами, без
всяких доспехов, которые могли бы их защитить от ударов копий и мечей, -
войско это могло быть страшно только своей многочисленностью. Отряд же,
показавшийся из леса, весь состоял из людей, вооруженных с ног до головы,
причем почти все они были на конях.

Лясота и Белина узнали на одном крыле по доспехам и пикам с
маленькими треугольными знаменами, по шапкам, с кованным верхом, над
которыми развевались султаны, какое-то немецкое войско.

В центре отряда несколько всадников в блестящих панцирях, со щитами в
руках, в рыцарских поясах, окружали и заслоняли собою кого-то, в ком легко
можно было отгадать главного начальника отряда.

Здесь развевалось новое знамя с каким-то раскрашенным гербом. На
древке знамени блестел золотой крест.

Оба старые рыцари не могли удержаться от слез при воспоминании о
временах Болеслава Великого, когда насчитывались тысячи таких рыцарей. А
теперь от них уцелела только небольшая горсточка.

Когда войско это, выйдя из леса, стало устанавливаться широким
полукругом, как бы готовясь к бою, - зашевелились и Маславы полки.
Раздались звуки рога, а самозваный князь стал объезжать отдельные группы
своего войска, обозначая места, где они должны были стоять.

Желая поразить неприятеля численностью, он рассыпал своих людей на
огромном пространстве; все громче и яростнее звучали рога, и толпы черни
колебались, как рожь в поле под напором ветра. Но все стояли неподвижно на
месте.

А железная стена против них тоже молчали не двигалась.

Из леса выходили и примыкали к ней все новые шеренги и так же
безмолвно, как первые, выстраивались позади. Здесь не слышно было звуков
рога, люди стояли, как бронзовые статуи.

А со стороны Маслава поднялся шум и крики, замелькали в воздухе
палки, угрожая неприятелю и вызывая его на бой.

И вот, наконец, дрогнули ряды рыцарей, опустились пики, заколебались
султаны, зашелестело знамя, зазвенели доспехи, и весь отряд ринулся, как
один человек, сначала рысью, потом вскачь, в самую гущу полков, которые
вел в бой сам Маслав.

Толпы черни тоже двинулись им навстречу, но не смело и неохотно.

Между тем, закованные в броню рыцари, рысью спустившись с пригорка,
врезались в толпу, которая, не выдержав первого натиска, отступила и
разбежалась в разные стороны.

Однако, растерянность продолжалась недолго. Маслав с своей дружиной в
свою очередь бросился на врага. Все смешалось, сплелось вместе, и началась
борьба мечей и топоров, пик и палок.

В центре своих, Маслав мужественно сражался, напирая, с высоко
поднятым мечом, на ту группу, которая окружала, повидимому, вождя этого
отряда.

Три раза бросался Маслав и отступал под ударами мечей... Первые ряды
его воинов уже пали, сраженные мечами и пиками рыцарей, но другие упорно
шли в бой, хотя и здесь уже видны были пробоины, и чувствовалось, что и
эти не выйдет живыми.

В то время, как около обоих вождей шел настоящий бой, на флангах -
небольшие отряды вооруженных рыцарей, врезавшись в пеших воинов Маслава,
разбили их ряды и гнали в лес, продолжая работать мечами и пиками.

Здесь царило такое замешательство, что никто уже и не думал о защите:
толпа черни, только для виду увеличивавшая войско Маслава, спасалась
бегством в леса, предоставляя своего вождя, с его немногочисленной
дружиной, собственной судьбе.

Но молодые, едва обученные воины не могли сравняться с привыкшими к
боям и шедшими в сражение, как на веселую охоту, польскими и немецкими
рыцарями. Они не отставали от своего вождя и бились храбро, но вдруг
неожиданно поворачивали, отступали, потом возвращались с отчаянием, и было
очевидно, что холодное мужество железных людей брало верх.

Когда толпа черни с криками бросилась к лесу и исчезла в нем, а два
главные отряда еще продолжали упорную битву, в которой трудно было
угадать, кто останется победителем, в городище Вшебор, Топорчик, Канева и
еще несколько молодых и пылких рыцарей, - не спрашивая разрешения у
старого Белины, покинули свои посты.

Невозможно было удержать их.

- На коней! - крикнул Вшебор, - мы нападем на них с другой стороны, -
на коней, на помощь нашим!

- На коней! - принесся призыв по всему городищу.

Все, кто только мог, бросились в конюшни седлать коней, - о доспехах
нечего было заботиться, потому что с самого утра все были готовы к бою.

С конями справились быстро, не было времени особенно украшать их, -
перебросили кусок сукна вместо седла, - да взнуздали...

Белина молча смотрел на эти приготовления и своим молчанием, как
будто, давал разрешение, - разве мог он запрещать, когда сердце его
стремилось навстречу к своим. К охотникам примкнул и сын его Томко.
Открыли ворота, и старику едва удалось уговорить небольшую горсточку
охотников остаться в замке, чтобы не оставлять его совсем без защитников.

Отряд Маслава, боровшийся с польскими рыцарями, был обращен тылом к
городищу и, вероятно, не ждал вылазки оттуда. И только тогда, когда за их
спинами послышался конский топот и воинственные крики, часть его
обернулась навстречу мчавшимся охотникам. Маслав, окруженный железным
кольцом, не покинул поля битвы и продолжал отчаянно защищаться.

С окровавленным мечом, с пылающим лицом он перебрасывался от одной
группы своих воинов к другой, оказывая помощь там, где силы начали
слабеть.

Вшебор, добиравшийся до него, чтобы сразиться с ним лично, никак не
мог его настичь. Их разделял ряд Маславовых воинов, заслонявший своего
вождя.

- Ах, ты, рыжий пес! - кричал во все горло Долива, подскакивая с
пикой к Маславу. - Иди сюда, рыжая собака, иди, не трусь, померяемся с
тобой силами! - А ты, змея, - возразил Маслав, заметив его, - я еще должен
поблагодарить тебя за службу! Иди сюда, смердящая лиса, что умеет
подкрадываться к курятнику! Иди, иди! Посмотрим, сумеешь ли ты так биться,
как умеешь ползать!

- А ты, пастуший сын, - ответил Долива, - где же ты оставил свое
стадо?

- Постой, паршивец, вот я тебе дам пастушьим бичем! - верещал,
наскакивая на него, Маслав.

Так они ругались и срамили друг друга, стремясь сойтись в боевой
схватке, но каждый раз, когда Маслав приближался к Вшебору, на него
напирали сзади, и он должен был обороняться оттуда. А Долива все время
вызывал его.

- Ну, что же ты, улитка, - чего копаешься! Я тебя!..

Наконец, выбравшись из сечи, Маслав стал лицом к лицу с Доливой, но
вместо пики, у него оставался только обломок ее, который он,
размахнувшись, бросил в Вшебора, но только оцарапал ему плечо. В свою
очередь Вшебор бросил в него дротиком и поранил коня в шею.

Они были так близко друг от друга, что теперь уже исход битвы зависел
от мечей. У Маслава был огромный двухсторонний широкий саксонский меч,