затуманясь, смотрела на меня прямо и строго; затем неожиданно бросилась мне
на грудь и крепко обхватила руками, вся прижавшись и трепеща.
ее упрямо прячущееся лицо, сам тягостно и нежно взволнованный этим детским
порывом, я посмотрел в ее влажные, отчаянные глаза, и у меня не хватило духа
отделаться шуткой.
ее, ставшую покорной, с бледным и пристыженным лицом; последний взгляд свой
она пыталась скрасить улыбкой. Не стерпев, в ужасе я поцеловал ее руку и
поспешно вышел. Наверху я встретил поднимающихся по трапу Тоббогана и
Проктора. Проктор посмотрел на меня внимательно и печально.
расскажу. Дело произвело шум. Третий ваш враг, Синкрайт, уже арестован;
взяли и матросов; да, почти всех. Отчего вы уходите?
свободной минуты. Надеюсь, вы зайдете ко мне. - Я дал адрес. - Я буду рад
видеть вас.
думая. - Но если вы будете свободны в. L Впрочем, - прибавил он с неловким
лицом, - подробностей особенных нет. Мы утром уходим.
он хмурился. Рассерженный его очевидной враждой, выраженной к тому же так
наивно и грубо, которой он как бы вперед осуждал меня, я сказал:
смотреть мне в глаза. - У меня на этот счет свое мнение.
бесполезными объяснениями. Мне стало еще тяжелее.
ответившие с горячим облегчением конца неприятной сцены. Тоббоган двинулся и
ушел, не обернувшись. - Прощайте! Я только что прощался с Дэзи. Уношу о вас
обоих самое теплое воспоминание и крепко благодарю за спасение.
благодарят? Всегда рад помочь человеку. Плюньте на Тоббогана. Он сам не
знает, что говорит.
ответ ему заметно понравился. - Люди встречаются и расходятся. Не так ли?
запачканную краской руку о колено штанов. Совершая обряд рукопожатия, он
прибавил: - Я, извините, понял, что вам не по себе. Еще бы, такие события!
Прощайте, желаю удачи!
изгнанный, никуда не стремясь, расстроенный и удрученный. Дэзи была
существо, которое меньше всего в мире я хотел бы обидеть. Я припоминал, не
было ли мной сказано нечаянных слов, о которых так важно размышляют девушки.
Ока нравилась мне, как теплый ветер в лицо; и я думал, что она могла бы
войти в совет министров, добродушно осведомляясь, не мешает ли она им
писать? Но, кроме сознания, что мир время от времени пускает бродить детей,
даже не позаботившись обдернуть им рубашку, подол которой они суют в рот,
красуясь торжественно и пугливо, не было у меня к этой девушке ничего
пристального или знойного, что могло бы быть выражено вопреки воле и памяти.
Я надеялся, что ее порыв случаен и что она сама улыбнется над ним, когда
потекут привычные дни. Но я был благодарен ей за ее доверие, какое она
вложила в смутившую меня отчаянную выходку, полную безмолвной просьбы о
сердечном, о пылком, о настоящем.
отправился переодеться в гостиницу. Кук ушел. На столе он оставил записку, в
которой перечислял места, достойные посещения этим вечером, указав, что я
смогу разыскать его за тем же столом у памятника. Мне оставался час, и я
употребил время с пользой, написав коротко Филатру о происшествиях в
Гель-Гью. Затем я вышел и, опустив письмо в ящик, был к семи, после заката
солнца, у Биче Сениэль.
Глава XXXI
довольно ее видеть и говорить с ней. Она была сдержанно оживлена, Ботвель
озабочен и напряжен.
обещал, что Биче будет выделена из дела, как материал для газет, а также в
смысле ее личного присутствия на суде. Она пришлет свое показание письменно.
Но я был еще кое-где и всюду оставлял деньги. Можно было подумать, что у
меня карманы прорезаны. Биче, вы будете хоть еще раз покупать корабли?
получила урок. Мне было не так весело, - обратилась она ко мне, - чтобы я
захотела тронуть еще раз что-нибудь сыплющееся на голову. Но нельзя было
подумать.
вина и цветов. Но вы, Гарвей, вы - неповинный и не замешанный ни в чем
человек, - каково было {вам} высидеть около трупа эти часы?
смотревшей на меня с раздумьем и интересом. - Потому, что я ненавидел
положение, бросившее на вас свою терпкую тень. Что касается обстоятельств
дела, то они хотя и просты по существу, но странны, как встреча после ряда
лет, хотя это всего лишь движение к одной точке.
лица, условиях. Ботвель неясно представлял внутреннее расположение помещений
гостиницы. Тогда Биче потребовала бумагу, которую Ботвель тотчас принес.
Пока он ходил. Биче сказала:
занимавшее ее мысли, но, изменив выражение лица, спокойно заметила:
сюда. Вот что...
холодностью или досадой. Она улыбнулась.
сломанный карандаш.
чрезвычайными сторонами, что карандаш, я ожидаю, - вдруг очинится сам!
Гарвей согласен со мной.
вместе с карандашом. - Это и есть нужный принцип.
пошатала его острый конец, затем стала чертить вход, выход, комнату, коридор
и лестницу.
двигался с такой правильностью и точностью, как в прорезах шаблона. Она
словно лишь обводила видимые ей одной линии. Под этим чертежом Биче
нарисовала контурные фигуры: мою, Бутлера, комиссара и Гардена. Все они были
убедительны, как японский гротеск. Я выразил уверенность, что эти мастерство
и легкость оставили более значительный след в ее жизни.
ровную, как сделанную линейкой черту. - Нет. Это для меня очень легко. Если
вы охотник, могли бы вы находить удовольствие в охоте на кур среди двора?
Так же и я. Кроме того, я всегда предпочитаю оригинал рисунку. Однако хочу с
вами посоветоваться относительно Брауна. Вы знаете его, вы с ним говорили.
Следует ли предлагать ему деньги?
думаю, что это дело надо вести так, как если бы он действительно купил судно
у Геза и действительно заплатил ему. Но я уверен, что он не возьмет денег,
то есть возьмет их лишь на бумаге. На вашем месте я поручил бы это дело
юристу.
владеет кораблем мнимо, не в действительности.
дельца есть культ формы, а так как мы предполагаем, что Брауну нет ни нужды,
ни охоты мошенничать, получив деньги за чужое имущество, - незачем
отказывать ему в формальной деловой опрятности, которая составляет часть его
жизни.
обводя мою фигуру овальной двойной линией. - Может быть, вам кажется
странным, но уладить дело с покойным Гезом мне представлялось естественнее,
Посняков Андрей
Посняков Андрей
Сертаков Виталий
Маккарти Кормак
Громыко Ольга
Глуховский Дмитрий