когда Хейворд окончил перевод слов маркиза.
ликодушный враг, - и ради интересов моего государства это укрепление
должно быть уничтожено, однако вам лично и вашим храбрым товарищам будут
предоставлены такие льготы, чтобы воинская честь солдата не пострадала.
вы.
ковник слушал с изумлением и, казалось, был тронут необыкновенным и нео-
жиданным великодушием.
покончите дело. Никогда я не думал, что мне придется увидеть англичани-
на, боящегося поддержать друга, и француза, слишком честного, чтобы вос-
пользоваться выгодами своего положения.
нулся к форту. Его уныние сразу показало встревоженному гарнизону, что
он несет печальные вести.
того мгновения в его твердом характере наметился резкий перелом, который
ускорил его смерть.
форта. Во время первых ночных караулов он вернулся в крепость и после
короткого совещания с комендантом снова вышел из ее ворот. Когда он вто-
рично ушел, было объявлено о прекращении военных действий и о том, что
Мунро подписал договор, в силу которого форт утром должен был перейти в
руки врага, гарнизон - сохранить оружие, знамена, снаряжение и, следова-
тельно, согласно воинским понятиям, свою честь.
1757 года приблизительно так же, как, вероятно, они употребили бы эти
часы, если бы находились на равнинах Европы. Побежденные были молчаливы,
мрачны, унылы; победители торжествовали. Но как у печали, так и у радос-
ти есть предел: еще до наступления утра все смолкло, тишина безграничных
лесов нарушалась только криком какого-нибудь молодого француза с передо-
вых пикетов или угрозой, которая звучала со стен форта и мешала врагам
приближаться к бастионам раньше назначенного мгновения. Однако даже и
эти случайные отрывистые окрики замолкли в унылый, туманный час, предше-
ствующий рассвету.
во французском лагере раздвинулись, и из шатра вышел высокий человек. Он
был закутан в плащ, который мог ему служить защитой от холодной лесной
росы и в то же время закрывал всю его фигуру. Гренадер, который охранял
сон французского командира, свободно пропустил его. Солдат даже отсалю-
товал ему в знак военного почтения. Офицер быстро прошел через маленький
город палаток, направляясь к форту Уильям-Генри.
загораживали ему дорогу, он давал быстрые и, как казалось, удовлетвори-
тельные ответы на их вопросы; по крайней мере, никто не препятствовал
ему идти дальше.
непрерывно и молча двигался из середины лагеря к аванпостам; наконец по-
дошел к солдату, который стоял на карауле, оберегая самый ближайший к
неприятельскому форту пост. Послышался обычный вопрос:
солдат мог услышать его громкий шепот.
гуляете.
лица плащ, заглянул в глаза часовому и пошел дальше, по-прежнему направ-
ляясь к английской крепости.
незнакомцу самый почтительный воинский салют; когда же солдат снова взял
ружье на плечо и, сделав поворот, двинулся к своему посту, он невольно
пробормотал сквозь зубы:
никогда не спит.
ния, которые вырвались из уст часового, и не останавливался, пока не до-
шел до низкого берега озера и не очутился в опасном соседстве с западным
бастионом Уильям-Генри.
хотя и не вполне ясно, очертания окружающих предметов. Из предосторож-
ности офицер прислонился к стволу дерева и довольно долго стоял так,
по-видимому с глубоким вниманием созерцая темные и молчаливые валы анг-
лийских укреплений.
зритель; напротив, его взгляд переходил от одного пункта к другому, до-
казывая, что человек знает военное дело.
терпеливо поднял глаза к вершине восточной горы, точно в ожидании нас-
тупления утра, и уже собирался повернуть обратно, как вдруг какой-то
легкий шум над выступом ближайшего бастиона достиг его слуха и заставил
снова остановиться.
на месте, очевидно, в свою очередь, глядя на отдаленные палатки фран-
цузского лагеря. Голова этого человека была обращена к востоку; каза-
лось, он тоже тревожно ждал утра. Потом его темная фигура прислонилась к
валу, как бы глядя на зеркальную гладь озера, которая, точно подводный
небосклон, блистала тысячами мерцающих звезд. Печальная поза, ранний
час, а также очертания фигуры рослого человека, который стоял в раз-
думье, прислонясь к английским укреплениям, ясно объяснили наблюдателю,
кто это был. Чувство осторожности заставило офицера из французского ла-
геря скрыться - он скользнул за ствол дерева. В эту секунду его внимание
привлек новый звук, и он снова замер на месте. До него донесся тихий,
еле слышный плеск воды, вслед за тем скрипнули камешки на берегу. Темная
фигура вынырнула из озера и стала беззвучно красться к тому месту, где
стоял француз. Затем медленно поднялось дуло ружья, но, раньше чем раз-
дался выстрел, рука французского офицера вытянулась и легла на курок.
которого был остановлен таким странным и неожиданным образом.
и, не произнося ни слова, оттащил его далеко от того места, где их раз-
говор мог сделаться опасным для одного из них и где, по-видимому, индеец
отыскивал себе жертву. Раскрыв свой плащ и показав свой мундир и орден,
висевший на его груди, Монкальм сурово спросил:
надскими отцами зарыт томагавк?
неправильно. - Ни один из наших воинов еще не завоевал скальпа, а блед-
нолицые уже подружились между собой.
еще так недавно был нашим врагом. Сколько раз зашло солнце с тех пор,
как Лисица покинул лагерь англичан?
везде стало темно и холодно. Но, когда оно снова покажется, будет светло
и тепло. Хитрая Лисица - солнце своего племени. Между ним и его народом
стояло много туч, но теперь это солнце сияет и небо ясно.
зал Монкальм, - потому что еще вчера он старался добыть скальпы гуронов,
а сегодня они слушают его советы, сидя около костров.
шими новыми друзьями.
из своей пушки в земляной дом? - спросил хитрый индеец.
мне - твоему отцу - было приказано выгнать отсюда английских поселенцев.
Они согласились уйти, а он больше не называет их врагами.
теперь военный топор Лисицы блестит. Когда он покраснеет, вождь зароет
его.
ля, живущие по ту сторону Соленого Озера, также и его враги; его друзья
должны быть друзьями Магуа и его племени.
Афанасьев Роман
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Суворов Виктор
Корнев Павел