мою беспристрастную оценку и ставите под сомнение мои критерии. А ведь
все наши критики были согласны со мной. Разве Лэнг не отнес ваш "Вынуж-
денный поцелуй" к числу четырех лучших английских сонетов, вышедших
из-под пера женщины?
шей академической манере. - Я, как критик, обязан был тогда определить
ваше место в литературе. А теперь вы сами стали мерой вещей. Семь ваших
томиков стоят у меня на полке, а рядом с ними две книги потолще - очер-
ки, о которых я, если позволите, скажу, что они не уступают вашим сти-
хам, причем я, пожалуй, не возьмусь определить, для каких ваших произве-
дений это сопоставление более лестно. Недалеко то время, когда в Англии
появится никому не известная поэтесса и критики назовут ее английской
Мод Брустер.
ность этого оборота и манера, с которой она произнесла эти слова, пробу-
дили во мне множество ассоциаций, связанных с моей прежней жизнью дале-
ко, далеко отсюда. Я был глубоко взволнован. И в этом волнении была не
только сладость воспоминаний, но и внезапная острая тоска по дому.
рез стол.
же торжественно и с уважением. - Как все это странно! Ничего не понимаю.
Может быть, надо ожидать, что из-под вашего трезвого пера выйдет ка-
кая-нибудь безудержно романтическая морская история?
вечал я. - У меня нет ни способностей, ни склонности к беллетристике.
молчав. - Это, право, нелюбезно с вашей стороны. Вас, нашего второго
"наставника американской литературы", почти не было видно у нас на Вос-
токе.
отмечали какой-то юбилей Браунинга, и вы выступали с докладом. Но мой
поезд опоздал на четыре часа.
не, безмолвно внимавшем нашей беседе. Охотники поднялись из-за стола и
ушли на палубу, а мы все сидели и разговаривали. Один Волк Ларсен остал-
ся с нами. Внезапно я снова ощутил его присутствие: откинувшись на сту-
ле, он с любопытством прислушивался к чужому языку неведомого ему мира.
опасностями и тревогами, грозно встало предо мной. Мисс Брустер, видимо,
почувствовала то же, что и я: она взглянула на Волка Ларсена, и я снова
прочел затаенный ужас в ее глазах. Ларсен встал и деланно рассмеялся.
Смех его звучал холодно и безжизненно.
ничижением махнув рукой. - Я в счет не иду. Продолжайте, продолжайте,
прошу вас!
лись и встали из-за стола.
обращали на него внимания во время нашей застольной беседы, и ему нужно
было сорвать на ком-то злобу. Жертвой ее пал Томас Магридж. Кок не изме-
нил своим привычкам, как не сменил он и своей рубашки. Насчет рубашки
он, впрочем, утверждал обратное, но вид ее опровергал его слова. Заса-
ленные же кастрюли и сковородки и грязная плита также отнюдь не свиде-
тельствовали о том, что камбуз содержится в чистоте.
себя.
двух матросов и велел принести конец, злополучный кок выскочил, как ош-
паренный, из камбуза и заметался по палубе, увиливая от матросов, с хо-
хотом пустившихся за ним в погоню. Вряд ли чтонибудь могло доставить им
большее удовольствие. У всех чесались руки выкупать его в море, ведь
именно в матросский кубрик посылал он самую омерзительную свою стряпню.
Погода благоприятствовала затее. "Призрак" скользил по тихой морской
глади со скоростью не более трех миль в час. Но Магридж был не из храб-
рого десятка, и купание ему не улыбалось. Возможно, ему уже доводилось
видеть, как провинившихся тащат за кормой на буксире. К тому же вода бы-
ла холодна, как лед, а кок не мог похвалиться крепким здоровьем.
бу, предвкушая потеху. Магридж, должно быть, смертельно боялся воды и
проявил такую юркость и проворство, каких никто от него не ожидал. Заг-
нанный в угол между камбузом и ютом, он, как кошка, вскочил на палубу
рубки и побежал к корме. Матросы бросились ему наперерез, но он повер-
нул, промчался по крыше рубки, перескочил на камбуз и спрыгнул на палу-
бу. Тут он понесся на бак, преследуемый по пятам гребцом Гаррисоном. Тот
уже почти настиг его, как вдруг Магридж подпрыгнул, ухватился за снасти,
повис на них и, выбросив вперед обе ноги, угодил подбежавшему Гаррисону
в живот. Матрос глухо охнул, согнулся пополам и повалился на палубу.
а Магридж, увернувшись у фок-мачты от доброй половины своих преследова-
телей, опять побежал к корме, проскальзывая между остальными матросами,
как нападающий между игроками на футбольном поле. Кок стремительно мчал-
ся по юту к корме. Он удирал с такой поспешностью, что, заворачивая за
угол рубки, поскользнулся и упал. У штурвала стоял Нилсон, и кок, падая,
сшиб его с ног. Оба покатились по палубе, но встал один Магридж. По
странной игре случая, его тщедушное тело не пострадало, а здоровенный
матрос при этом столкновении сломал себе ногу.
зумев от страха, носился по всему судну - с носа на корму и обратно.
Матросы с криками, с улюлюканьем гонялись за ним, а охотники гоготали и
подбадривали кока. У носового люка на Магриджа навалились было трое мат-
росов, но он тут же, как угорь, выскользнул из-под этой кучи тел и с ок-
ровавленной губой и разодранной в клочья рубахой - виновницей всех его
бед - прыгнул на грот-ванты. Он карабкался все выше и выше, на самую
верхушку мачты.
осталась, выжидая, а дальше, по тонким стальным штагам, полезли, подтя-
гиваясь на руках, только двое - Уфти-Уфти и Блэк, гребец Лэтимера.
над палубой, и в таком положении им трудно было защищаться от ног Маг-
риджа. А тот лягался, и весьма свирепо. Наконец Уфти-Уфти, держась одной
рукой, изловчился и схватил кока за ногу; почти тотчас Блэк схватил его
за другую ногу, и все трое, сплетясь в один качающийся клубок и продол-
жая бороться, начали скользить вниз, пока не свалились прямо на руки
поджидавших их на салинге товарищей.
визжал и выкрикивал что-то невнятное, на губах у него выступила кровавая
пена. Волк Ларсен завязал петлю на конце троса и продел ее под мышки ко-
ку. Затем Магриджа потащили на корму и швырнули за борт. Трос начали
травить: сорок, пятьдесят, шестьдесят футов, - и только тогда Волк Лар-
сен крикнул:
трос натянулся и вытащил кока на поверхность.
же у него, как у кошки, было "девять жизней", но он испытывал все муки
утопающего. "Призрак" шел медленно; когда волна поднимала корму и судно
скользило носом вниз, трос вытаскивал несчастного на поверхность и он
мог немного отдышаться; но затем судно начинало лениво взбираться на
другую волну, корма опускалась, трос ослабевал, и кок снова погружался в
воду.
минуту, когда она внезапно появилась рядом со мной. Она подошла так нес-
лышно, что я вздрогнул от неожиданности, увидев ее. Она впервые показы-
валась на палубе, и команда встретила ее гробовым молчанием.
самообладание, хотя вся кровь во мне закипела при мысли, что женщине
предстоит стать свидетельницей этой жестокой потехи.
упал на Уфти-Уфти. Он стоял в двух шагах от нее, держа в руке конец тро-
са, вся его подобранная, настороженная фигура дышала природным изящест-
вом.
внезапно расширились.
редив других, подскочил к тросу.
мог разглядеть черный плавник, рассекавший воду и настигавший кока быст-
рее, чем мы успевали подтаскивать его к шхуне. У нас и у акулы шансы бы-