визг, доносившийся из ближней рощи. Я бросился туда - визжала огромная
свинья, которую несколько туземцев держали распластанной на земле, между тем
как один здоровый дикарь безуспешно пытался прикончить несчастную скотину
сокрушительными ударами дубиной по черепу. Жертва его рвалась и билась. Он
раз за разом промахивался, но, пыхтя и отдуваясь, продолжал свое дело.
Наконец, употребив столько усилии, что хватило бы перебить целый гурт быков,
он одним убийственным ударом все же поверг ее бездыханной к своим ногам. Не
выпустив крови, тушу быстро отволокли к разведенному поблизости костру,
четверо дикарей подняли ее за ноги и стали раскачивать над пламенем. Вскоре
разнесся запах паленой щетины - цель была достигнута. Тогда тушу оттащили,
выпотрошили, причем внутренности, как самое лакомое, отложили, а самое тушу
тщательно промыли в проточной воде. Затем на земле разложили широкое зеленое
полотнище из толстых пальмовых листьев, скрепленных между собой бамбуковыми
палочками, и, плотно завернув в него свиную тушу, перенесли к заранее
подготовленной печи. Ее уложили на раскаленные камни пода, завалили ворохом
листьев и быстро насыпали сверху холмик земли.
строптивых кабанов восхитительную нежную свинину, которая, будучи откушена,
тает на языке, словно ласковая улыбка на устах Красоты.
принявшей смерть в тот достопамятный день. Горестное хрюканье и умоляющий
визг неслись со всех сторон, и, я думаю, до заката солнца были перебиты
первенцы всех пометов всех свиней в долине.
пеклись свиные туши и пои-пои, насыпанные над ними горки земли казались
целым городом муравейников. Десятки дикарей гулко стучали каменными пестами,
приготовляя для печей новые порции пои-пои, кто-то деятельно собирал зеленые
хлебные плоды и молодые кокосы, тогда как несметная толпа народу просто
стояла вокруг, очевидно, чтобы подбодрить своим присутствием тех, кто
трудился, и все без умолку горланили во всю глотку.
они всегда поднимают невероятный шум. Им так редко приходится утруждать
себя, что когда они все-таки что-то делают, то, видимо, ни за что не хотят
допустить, чтобы их доблесть осталась незамеченной ближними. Если, например,
надо перенести на другое место камень, что вполне под силу двум крепким
мужчинам, собирается целая толпа людей, они долго и громко разглагольствуют,
наконец все вместе, толкаясь, подымают камень и несут с воплями и пыхтением,
словно совершают бог весть какой трудный подвиг. Глядя на них при этом,
представляешь себе бессчетную армию черных муравьев, окруживших и тянущих в
свою дыру ногу скончавшейся мухи.
Мехеви сидящим на циновках - он удовлетворенно поглядывал на бурные
приготовления, время от времени выкрикивая
необыкновенно возбужден и объяснил мне, что наутро предстоит грандиозное
празднество, которое будет происходить в Священных рощах и в самом доме Тай.
Меня он настоятельно просил присутствовать. Однако в память какого события
или в честь какого героя устраивалось торжество, этого я уяснить себе никак
не мог. Мехеви сделал было попытку просветить меня на этот счет, но потерпел
такой же полный провал, как и в тот раз, когда вздумал посвящать меня в
замысловатые тайны табу.
видя, что любопытство мое осталось не удовлетворено, решил навести в деле
полную ясность. С этой целью он повел меня через Священные рощи, указывая
пальцем на разные непонятные предметы и присовокупляя столько словесной
абракадабры, что вскоре у меня от нее уже разболелось все от головы до
пяток. Он подвел меня к удивительному пирамидальному сооружению площадью
ярда в три у основания и футов десяти в высоту, построенному совсем недавно.
Сложено оно было главным образом из пустых тыкв с добавлением некоторого
числа полированных кокосовых скорлуп и было очень
человеческих черепов. Видя, как недоуменно я взираю на это нагромождение
дикарской посуды, мой чичероне поспешил просветить меня касательно его
смысла и назначения - но все усилия его оказались тщетны, я и по сей день не
имею понятия, что это был за монумент. Однако, поскольку он занимал такое
видное место в предпраздничной подготовке, я про себя окрестил состоявшееся
назавтра торжество Праздником тыкв.
обитатели дома Мархейо заняты сборами. Сам престарелый воин закручивал в две
седые букли две пряди волос, которые оставались не сбритыми у него на
макушке, серьги и копье, начищенные до блеска, лежали рядом, а его краса и
гордость - знаменитая пара сандалий свисала наготове с шеста у стены.
Молодые люди были заняты примерно такими же приготовлениями, а юные девицы,
и среди них Файавэи, умащивали себя благовонным маслом эйка, перебирали и
укладывали свои длинные волосы и совершали другие таинства девического
туалета.
нарядах, самой приметной частью которых были ожерелья из прекрасных белых
цветов, оторванных от стебля и плотно нанизанных на длинное волокно тапы.
Такие же украшения сверкали у них в ушах, из них же были сплетены венки,
которые они возложили себе на голову. Ниже пояса девушки были облачены в
коротенькие туники из белоснежной тапы, а некоторые еще добавили к этому
свободный плащ из той же материи, завязанный на плече хитроумным бантом и
ниспадающий живописными складками.
красавицу мира.
брильянты, перья, шелка и меха не идут ни в какое сравнение с восхитительной
простотой наряда, в котором собрались на свой праздник эти нимфы долины
Тайпи. Посмотрел бы я на галерею знатных красавиц,
Вестминстерском аббатстве по торжественному случаю коронации, если бы
поставить на минуту рядом с ними стайку юных островитянок, - какими
скованными, надутыми и дурацки важными выглядели бы они в сравнении с
безыскусно грациозными, живыми и веселыми моими дикарками. Все равно, как
если бы рядом с Венерой Медицейской поставить манекен из модной лавки.
в Священные рощи. Моему телохранителю не терпелось последовать за ними, он
просто места себе не находил, оттого что я слишком медленно собираюсь; так
изнывает собравшийся в гости гуляка, со шляпой в руке поджидая внизу у
лестницы своего замешкавшегося дружка. Наконец я уступил его настояниям, и
мы пошли к дому Тай. Все дома, мимо которых вел наш путь, стояли пустые.
него возгласы и смешанный гул голосов - было ясно, что предстоящее событие,
каково бы оно ни было, собрало несчетное множество народу. Прежде чем лезть
через камень, Кори-Кори на минуту остановился, как останавливается у двери в
зал светский щеголь, чтобы в последний раз окинуть взглядом свой туалет. В
этот момент мне пришло в голову, что и мне, пожалуй, следовало бы уделить
кое-какое внимание своей внешности. Правда, выходного платья у меня не было,
и как себя приукрасить, я не знал. Но, желая непременно произвести
благоприятное впечатление, я твердо решился сделать все, что в моих силах; а
так как я знал, что не могу обрадовать аборигенов больше, чем если поступлю
согласно их обычаям, я сбросил широкий плащ из тапы, в который всегда
закутывался, выходя из дому, и остался только
полотнищем тапы, едва достигавшим колен.
одежде обычаи его племени и принялся старательно расправлять складки моей
теперь единственной детали костюма. В это время я увидел, что неподалеку
сидят кружком девушки и свивают в гирлянды белые цветы, которые огромными
ворохами лежат вокруг. Я знаком попросил у них цветов, и мне сразу же было
подарено венков десять. Один из них я надел на жалкое подобие шляпы, которое
уже давно вынужден был смастерить себе из пальмовых листьев, а несколько
свил в роскошный пояс. Покончив со всем этим, я медленной, торжественной
походкой расфранченного кавалера взошел вверх по камню.
- 23 -
глубине виднелся длинный фасад дома Тай, широкая площадка перед ним была
заполнена мужчинами в самых фантастических
переговаривались и бешено жестикулировали. А ближе к тому месту, где стоял
я, вся роща пестрела яркими нарядами девушек, резвящихся, танцующих, что-то
кричащих. Они встретили мое появление громкими приветственными возгласами,
один кружащийся хоровод отделился и двинулся ко мне - танцующие женщины пели
мне какую-то песню. Перемена в моем костюме привела их в восторг, меня
окружили и повели к дому Тай. Однако, приблизившись к нему, прелестные нимфы
замедлили шаг, расступились, и я без них подошел к переполненному строению.
приспешников, - просто жалкое ничтожество в сравнении с благородным Мехеви!
Во всю ширину дома Тай были расставлены деревянные сосуды в форме челноков,
украшенные резьбой и наполненные свежей пои-пои, они достигали двадцати
футов в длину и были защищены от солнца широкими парусами из банановых
листьев. Между ними высились пирамидальные груды зеленых хлебных плодов,
напоминающие горы пушечных снарядов, сложенных во дворе арсенала. В щели
между каменными плитами пола были вставлены большие ветви, на которых,
защищенные листвою от солнечных лучей, висели зеленые свертки с жареной
свининой, подвешенные таким образом, чтобы их всякий мог достать. К перилам
пай-пай был прислонен целый лес толстых бамбуковых палок, снизу наглухо
забитых, а сверху их жерла были заткнуты пробками из листьев.
содержалась речная вода, в одной такой трубе помещалось ее до пяти галлонов.
Ильин Андрей
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Мичурин Артем
Пехов Алексей
Орлов Алекс