невольно пожалела, что не дождалась его у окна. А вот теперь она упустила
возможность, о которой так давно мечтала... А сколько раз она дожидалась
этой возможности и дожидалась напрасно!
когда их представляли друг другу, - а потом этот поединок! И так они больше
и не виделись.
чего же ей теперь опасаться? Даже если бы ее удерживала излишняя
застенчивость, смешно избегать его. Она могла бы окликнуть его с балкона,
принять его, когда он пришел. А что, если он видел ее у окна? Что он мог
подумать, когда она спряталась, словно нарочно, чтобы избежать его? Наверно,
он подумал, что это не очень учтиво. А вдруг ему придет в голову, что он
чем-нибудь оскорбил ее и, может быть, как раз тем, что доставило ей такую
радость, - тем, что он так открыто носит ее перчатку на шляпе? А что, если
он обидится на нее за жеманство и снимет этот сувенир? Как она может сказать
ему, что она счастлива, что он его носит, что она только об этом и мечтала?
бы ее так, чтобы он не мог не увидеть ее - на руке или на груди, или спереди
на шляпе, так же как носит он. И если бы он хоть раз увидел ее, это открыло
бы ему без всяких слов мои желания! Но вот досада - я потеряла вторую
перчатку! Я всюду ее искала - нигде нет! Куда я могла ее девать? Боюсь, это
дурной знак, что я не могу ее найти, когда она мне так нужна! Если он сейчас
уедет, мне не удастся поговорить с ним. Мы даже не поздоровались... Вряд ли
он попросит разрешения повидаться со мной. Он, может быть, даже не
обернется, когда поедет. Ведь не могу же я окликнуть его! Как быть?
высунулась из окна с таким видом, как будто она кого-то искала в саду.
поищу их!
девической скромности, пытаясь преодолеть пылкие чувства.
солнца, а может быть, и для того, чтобы скрыть яркий румянец, пылавший на ее
щеках, и, сбежав вниз по лестнице, отправилась разыскивать брата и кузину.
сбыться: поиски ее никак не могли увенчаться успехом, потому что, выйдя из
дома, она пошла как раз в ту сторону, куда в это время не могли пойти Уолтер
и Лора; это была тропинка, которая вела к западным воротам парка.
она там нашла бы исчезнувшую парочку, но можно с уверенностью сказать, что
они отнюдь не поблагодарили бы Марион за ее старания.
останавливаясь и прислушиваясь, дошла до конца длинной аллеи и очутилась у
старых, заросших плющом ворот, выходящих на Оксфордскую дорогу.
скрылось за деревьями и начало смеркаться, - она повернулась и пошла обратно
к замку.
то, что она забрела так далеко от дома, а то, что она решилась на поступок,
за который ее могут осудить.
Лору и Уолтера; она думала не о них, а о том, кто ей был дороже кузины и
брата. Она ждала Генри Голтспера - этого благородного кавалера, чей образ
всецело завладел ее сердцем.
***
заметил бы белый силуэт, мелькавший среди деревьев. Этот силуэт то
останавливался, то вдруг исчезал, а потом снова появлялся в другом месте,
чуть-чуть поближе к дому.
Мармадьюком, заметил этот силуэт. Он подумал, что это какая-нибудь
крестьянская девушка идет по тропинке к дому, - в сумерках и на таком
расстоянии трудно отличить королеву от поселянки.
за деревьями, - прекрасная Марион Уэд, он ринулся бы ей навстречу, не помня
себя от счастья.
оттого что ему не удалось увидеть ее, хотя он был под одной крышей с ней.
узнал в этом белом силуэте, который сначала принял за крестьянку, прелестную
Марион Уэд.
Генри Голтспер был уже не юноша, он перешагнул за третий десяток. Марион
тоже была не девочка. Чувство, захватившее обоих, было не пустой игрой
воображения или детским увлечением. С его стороны это была любовь вполне
зрелого мужчины, а со стороны Марион - глубокое чувство к мужественному и
благородному человеку, достойному любви, чья романтическая внешность
говорила ей о его подвигах, о славном прошлом, к человеку, который казался
ей героем.
чувства. А для Голтспера это, наверно, была его последняя любовь в жизни, -
что может быть сильнее такой любви, когда сердце уже отреклось от всех
надежд!
ошеломлен этим неожиданным счастьем, что не в силах был вымолвить ни слова.
Но, видя, что она остановилась и стоит, глядя на него, он сделал над собой
усилие и положил конец неловкому молчанию.
мечтал о возможности поговорить с вами. Это злосчастное происшествие вчера,
которое, кажется, разыгралось на ваших глазах, помешало мне подойти к вам
еще раз. И я только сейчас думал о том, что вот сегодня мне опять не
посчастливилось, как вдруг вы появились! Я надеюсь, мисс Уэд, вы не
сердитесь на меня, что я вас задерживаю?
разочарованная его невозмутимо-спокойным тоном. - Ведь вы, кажется, были у
моего отца?
вопросом.
вчерашнем поединке?
приветствовали бы мою скромную победу.
там, и она не только приветствовала вас, но даже пыталась вас увенчать
цветами. Это понятно: вы обнажили шпагу, защищая ее!
первый раз вспомнив об этих цветах. - Вы говорите об этой крестьянской
девушке, которая изображала девицу Марианну? Да, она действительно поднесла
мне букет цветов. Но она напрасно считает себя так сильно обязанной мне. Я
сделал вызов не столько для того, чтобы вступиться за нее, сколько для того,
чтобы проучить нахала. По правде говоря, я совсем забыл об этих цветах.
стараясь ее скрыть. - Вот как вы принимаете благодарность! Мне кажется, сэр,
вам следовало бы больше ценить ее.
несколько озадаченный ее словами. - Я лично считаю, что я не имею никаких
прав на благодарность этой девушки. Поведение капитана кирасиров было
оскорблением, вызовом для всех, кто там был. И если вы уж хотите знать всю
правду, признаюсь вам, что, принимая этот вызов, поднял перчатку от имени
всех.
показалось, что он как-то особенно подчеркнул эти иносказательные слова
"поднял перчатку". Но как только она подумала об этом, она сейчас же
опустила глаза, словно боясь выдать свои мысли.
поворачивался язык говорить о ничего не значащих вещах.
Голтспера, что означали его слова, но Голтспер, словно угадав ее мысли,
заговорил сам.
благодарности, если он и поступил честно. Ну вот, например, если кто-нибудь
найдет потерянную вещь и возвратит ее владельцу не сразу, а спустя некоторое
время и с большой неохотой...
промолчала.
нужно возвратить. Это простая честность и вряд ли заслуживает благодарности.
Вот я, например, поднял эту хорошенькую перчатку, и, хотя желал бы оставить
ее себе как воспоминание об одной из счастливейших минут моей жизни, я
чувствую, что, по всем правилам порядочности и честности, должен вернуть ее
настоящему владельцу, если только этот владелец, узнав, как я дорожу ей, не
согласится оставить ее мне.
Лукьяненко Сергей
Акунин Борис
Корнев Павел
Никитин Юрий
Херберт Фрэнк
Посняков Андрей