Чтение 33–й страницы книги ~Морской волчонок~

свое время бочку с водой и ящик с галетами, я испытал, правда, огромную
радость -- я убедился в том, что мне хватит пищи и питья до конца
путешествия. Но впереди было тюремное заключение -- мне предстояло
претерпеть месяцы молчания и мрачного одиночества!

Теперь все шло по-другому. Если судьба мне улыбнется, то через
несколько дней я увижу сияющее небо, вдохну в себя чистый воздух, увижу лица
людей и услышу сладчайшие из всех звуков -- голоса моих собратьев.

Я чувствовал себя как путник, который после долгого странствования по
пустыне видит на горизонте признаки жизни цивилизованных людей: темные
очертания деревьев, голубой дымок, поднимающийся над дальним очагом... Все
это порождает в нем надежду, что скоро он вернется в среду своих товарищей.

Такая надежда была и у меня. С каждой минутой она становилась все
сильнее и превращалась в уверенность.

Именно эта уверенность, может быть, и удерживала меня от слишком
поспешного выполнения плана. Дело было слишком серьезно, чтобы относиться к
нему легкомысленно и осуществлять его поспешно и небрежно. Могли возникнуть
непредвиденные обстоятельства, из-за пустого случая все могло провалиться.

Чтобы избежать этого, я решил действовать с величайшей осторожностью и,
перед тем как приступить к делу, обдумать все самым тщательным образом.

Одно было ясно -- моя задача была совсем не легка. Я уже говорил, что
находился на дне трюма, а я прекрасно знал, каким глубоким может быть трюм
на большом корабле. Я вспомнил, что скользил по канату очень долго, пока
добрался донизу. И когда после этого взглянул наверх, то увидел отверстие
люка высоко над собой. Если все это пространство загружено товарами -- а
это, без сомнения, так и есть,-- то предстоит проделать длинный туннель.

Кроме того, я буду прокладывать себе дорогу не только вверх, но и по
направлению к люку, то есть придется пройти и половину ширины судна.
Последнее меня не очень беспокоило, я знал, что все равно не удастся
двигаться по прямой линии, потому что на пути непременно будут встречаться
грузы. Придется обходить тюки с полотном или другими твердыми предметами
такого рода. И каждый раз надо будет решить, двигаться вверх или в
горизонтальном направлении, то есть выбирать то, что полегче.

Таким образом, я буду как бы подниматься по ступенькам, все время
направляясь к люку.

Однако ни число ящиков, ни расстояние до палубы не беспокоило меня так
сильно, как характер товаров, заключающихся в этих ящиках. Вот мысль,
которая занимала меня больше всего, потому что трудности могут увеличиться
или уменьшиться в зависимости от того, какие материалы придется убирать с
пути. Некоторые товары, будучи распакованы, увеличиваются в объеме, и, если
я не сумею их уплотнить, мне будет угрожать недостаток пространства для
работы. В сущности, это было худшее из моих опасений. Я уже раз испытал, что
это за несчастье, и если бы не удача с бочонком из-под бренди, то все мои
нынешние планы оказались бы невыполнимыми.

Больше всего я боялся полотна. Оно "непроходимо", а если его вынимать
кусками, то сложить обратно почти невозможно. Оставалось надеяться, что
среди груза немного этой прекрасной и полезной ткани.

Я передумал о множестве вещей, которые могли находиться в большом
деревянном хранилище "Инки". Я даже старался припомнить, что за страна Перу
и какие товары туда возят из Англии, но так ничего и не вспомнил -- я ведь
был полным невеждой в области экономической географии. Одно было ясно: я мог
встретить на своем пути любые товары, производимые в наших крупных
промышленных городах. Около получаса я провел в размышлениях такого рода и
убедился в их полной бесполезности. В лучшем случае это догадки. Нельзя
определить, "какой металл находится в земле, пока его не тронешь ломом".

Пора было приступать к работе. Отбросив всякие рассуждения и домыслы, я
начал осуществлять свою задачу.
-==Глава LX. Я МОГУ СТОЯТЬ ВО ВЕСЬ РОСТ!==-

Вы, конечно, помните, что при моей первой экспедиции в ящики с
материей, когда я надеялся найти галеты или что-нибудь съестное, я
обследовал и те грузы, которые их окружали, и те, которые были размещены над
ними. Вы помните также, что сбоку от первого ящика, ближе к главному люку, я
нашел тюк с полотном; над этим ящиком был еще один такой же ящик с материей.
В последнем ящике я уже проделал отверстие, поэтому мог считать, что путь
вверх мной начат. Опустошив верхний ящик, я поднимусь на одну ступень в
нужном направлении. Я уже раньше пробил одну сторону первого ящика и
прилегающую к нему сторону второго,-- значит, время и труд, ушедшие на это
дело, не потеряны напрасно. Теперь оставалось только вытащить рулоны материи
из верхнего ящика и сложить их позади.

Задача была не из легких. Мне снова пришлось пройти через те трудности,
что и раньше. Трудно было отделить рулоны друг от друга и стащить их с мест,
где они были тщательно уложены. Однако я справился с ними. Я вынимал их по
одному и относил -- вернее, оттаскивал -- в самый дальний угол моего
помещения, возле бочонка из-под бренди. Там я их приводил в порядок, не
как-нибудь, небрежно, а с величайшим старанием, чтобы они занимали поменьше
места и не оставалось пустых углов между ними и балками трюма -- углов, в
которых могли притаиться крысы.

Впрочем, я об этом теперь не очень-то беспокоился. Я больше не думал о
крысах. Я знал, что они находятся где-то по соседству, но мой последний
кровавый "набег" нагнал иа них страху. Отчаянные вопли крыс, попавших в мою
ловушку, разнеслись по всему трюму и послужили хорошим предупреждением для
остальных. Без сомнения, то, что они слышали, сильно напугало их.
Убедившись, что я опасный сосед, они уступили мне господство над трюмом на
весь остаток путешествия.

Поэтому не боязнь крысиного нашествия заставила меня закупорить все
лазейки, а просто экономия пространства, потому что, как я уже говорил,
именно этот вопрос внушал мне самые большие опасения.

Итак, работая усиленно и осторожно, я очистил наконец верхний ящик и
сложил его содержимое позади себя. Теперь я был вполне уверен, что сохранил
максимум ценнейшего для меня пространства.

Результат работы меня приободрил, и я пришел в прекрасное настроение,
какого у меня уже давно не было. С веселым сердцем поднялся я в верхний ящик
-- в тот, который только что опорожнил,-- и, положив доску поперек отверстия
на дне, сел на нее, свесив ноги. В таком новом для меня положении я мог
сидеть выпрямившись, отчего испытывал величайшее удовольствие. Я долго
находился в помещении высотой немного более трех футов -- а во мне было
роста четыре фута -- и вынужден был стоять наклонившись или сидеть, согнув
колени и упрятав в них подбородок. Это небольшие неудобства, когда их
испытываешь недолго, но когда они затягиваются, начинаешь утомляться и
чувствуешь боль во всем теле. Поэтому возможность сидеть, выпрямив спину и
вытянув ноги, была для меня не только отдыхом, но и роскошью. Больше того, я
мог даже стоять во весь рост, потому что проломленные ящики соединялись
между собой и от дна одного до крышки другого было полных шесть футов.

Я недолго оставался в сидячем положении. Я встал во весь рост и сразу
заметил, как приятно так отдыхать. Обычно люди отдыхают сидя, я же делал это
стоя. И в этом нет ничего странного, если вспомнить, сколько долгих дней и
ночей я провел сидя или стоя на коленях. Я был счастлив занять то гордое
положение, которое отличает человека от других существ. Я чувствовал, что
возможность стоять во весь рост -- это подлинное наслаждение, и довольно
долго оставался в этом положении, не шевеля ни одним мускулом.

Но я не терял времени даром. Мозг мой, как всегда, работал. Я думал о
том, какое избрать направление для туннеля: прямо вверх, через крышку вновь
очищенного ящика, или через тот его конец, который находился в стороне люка?
Мне приходилось выбирать между горизонтальным и вертикальным направлением.
Каждое имело свои преимущества -- преимущества, которые противоречили друг
другу. Взвесить все это и окончательно определить, в каком направлении мне
продвигаться, было так существенно, что прошло порядочно времени, прежде чем
я мог сделать заключение и определить, каковы будут мои дальнейшие планы.
-==Глава LVI. ОЧЕРТАНИЯ КОРАБЛЯ==-

Было одно соображение, по которому мне следовало продвигаться вверх,
через крышку ящика. Избрав это направление, я скорее достигну верхнего яруса
груза; там я могу отыскать свободное пространство между грузом и палубой и
пройти к люку. Туннель будет меньше, ибо вертикальная линия короче, чем
диагональная, направленная прямо к люку. В сущности, каждый фут, пройденный
по горизонтали, можно считать не пройденным вовсе, потому что после этого
все равно нужно будет еще подниматься по вертикали.

Весьма возможно, что между грузом и бимсами, на которых лежит палуба,
есть пустое пространство. Рассчитывая на это, я намеревался двигаться по
горизонтали только в том случае, если меня вынудит к этому какое-нибудь
препятствие, которого я не сумею одолеть. Но все-таки я решил начать работу
именно по горизонтали по трем причинам. Во-первых, доски боковой стенки
ящика почти совсем отошли, и их легко было выломать. Во-вторых, просунув нож
через крышку, я нащупал мягкий, но упругий материал, очень похожий на
ужасные тюки, которые уже раньше мешали мне и которые я всячески проклинал.

Я совал нож в трещину в разных местах и везде натыкался на что-то, явно
напоминающее тюк с полотном. Я попробовал конец ящика -- там клинку
сопротивлялось дерево. Это, видимо, была ель, из которой были сделаны и
другие ящики. Но будь это даже самое твердое дерево, я бы сладил с ним
скорее, чем с полотном. Уже этого было достаточно, для того чтобы выбрать
горизонтальное направление.

Но у меня имелось еще и третье соображение.

Это третье соображение нелегко понять тому, кто незнаком с устройством
трюмов на кораблях, то есть на кораблях того времени, а это было много лет
назад. Для кораблей, построенных иначе,-- в частности, для тех, которые мы
научились строить у американцев,-- это соображение неприменимо.

Для того чтобы вы могли понять все это, придется пуститься в
подробности. Но в то же время, уклонившись немного от нити повествования, я
надеюсь, мои юные друзья, преподать вам урок политической мудрости, который
может быть полезен и вам, и вашей стране, когда вы вырастете и сумеете им
воспользоваться.

Я являюсь сторонником теории, или, вернее сказать, я уже давно осознал