Сидоров. -- Санин у нас типичный бюрократ!
беспрекословно подчинился справедливому требованию дежурного.
после обеда посуду и прибрав кают-компанию, я собирался было мирно посидеть
в обществе походников за чашкой чаю, как вдруг Василий Семенович спросил:
прорабом?
завершайте монтаж.
которой, кстати говоря, оказался и Владислав Иосифович, добившийся допуска к
работе без права подъема тяжестей) пачкой великолепных сигарет. Более того,
Семеныч был так потрясен тем, что смонтированный под моим руководством домик
не разваливается от первого прикосновения, что поручил мне начать
строительство дизельной -- решение, иэ-за которого долго потом себя
проклинал, ибо я так лихо собрал стены, что между двумя из них осталась
десятисантиметровая щель. Панели пришлось разбирать, а прораба разжаловали и
бросили на низовку. По наивности я думал, что мой провал останется
неизвестным широкой публике, но не тут-то было. Через три недели, когда в
кают-компании Мирного на вечере художествонной самодеятельности ребята
исполняли частушки, у меня от удивления отвисла челюсть:
дрогнул один мускул, и я понял, кто подарил критиканам с баяном сюжет для
частушки.
Семеныч был тогда начальником Востока, подтвердит. В тот день
механик-водитель расчищал полосу, доработал до полудня и поехал обедать.
Коробка скоростей включалась плохо, и, чтобы с ней потом не возиться, он
выжал палкой сцепления и кое-как ее закрепил. И вот, пока он уплетал борщ,
палка под воздействием вибрации от работы мотора выскочила, и тягач пошел! А
механик спокойно отобедал, перекурил, вышел из кают-компании -- батюшки!
Машина уже в трех километрах!
полстакана валерьянки.
пятнадцать. К счастью, уперся в заструг и заглох -- а то попробуй догони его
на тракторе!
Сидоров.
обратный путь.
безнадежностью в голосе просил Зимин.
каэшки, унты... Что хочешь -- поезду ничего не жалко.
смонтирует систему -- отпущу, и ни минутой раньше.
ребят тебе даю! Дима Марцинюк, Коля Валюшкин -- мало?
будущее своих соседей через пятьдесят лет.
"Плесните, братки, про Восток расскажу!"
походникам! Им еще хотя бы с недельку отдохнуть, набрать по нескольку
килограммов веса, но нельзя: нужно успеть вернуться в Мирный до прихода
"Оби", времени в обрез.
Зимина.
надежнее. Правда, Ваня?
самолеты, вертайся на гусеницах!
Луговому довелось лететь в Мирный на ЛИ-2. Погода была хорошая, ничто не
предвещало неожиданностей. За несколько минут до посадки пилот выпустил
лыжи: одна вышла, а вторая ни в какую! А горючее кончается! Пришлось
садиться на одну лыжу. Как рассказывал Луговой, обнялись они с Зиминым
покрепче и мысленно послали родным и близким приветственные радиограммы. Но
все обошлось, самолет сел, лишь погнув крыло. Правда, Луговой ухитрился
разбить нос о свое же колено, но это уже "косметика", как говорил сам
пострадавший.
обул и одел обносившихся в походе ребят, поделился лучшими продуктами. Из
Мирного на смену заболевшему Александру Ненахову прилетел Лев Черепов,
неиссякаемый оптимизм которого наверняка пригодится в трудном пути. К тому
же с поездом идет веселая компания магнитологов -- Майсурадзе, Блинов и
Валюшкин, которые будут устанавливать по дороге автоматические станции с
атомными источниками энергии -- первые автоматы по изучению магнитных
явлений в Антарктиде. Объятия, поцелуи -- и по приказу Зимина его ребята
разошлись по машинам. Но Тимофеич решил продлить проводы. Заведя свой тягач,
он рванул вперед на два километра и остановился, тем самым дав нам
возможность прокатиться на поезде.
специально для антарктических полярников рабочими Харьковского тракторного
завода. Выбрал с умыслом: я был уверен, что водитель Виктор Сахаров не
откажет мне в удовольствии посидеть за рычагами. И Виктор не обманул моих
ожиданий: уступил свое место, и я по проложенной Тимофеичем колее гнал
"Харьковчанку" один километр четыреста метров. Цифры эти привожу не
случайно. Дело в том, что после меня выпросил у Сахарова рычаги Валерий
Ельсиновский. Он вел машину каких-то жалких шестьсот метров, но, едва
остановившись, начал доказывать, что протянул ее по Антарктиде больше меня.
К счастью, нашлись честные люди, восстановившие историческую правду: Сахаров
и штурман Морозов заверили подлинность приведенных мною цифр. И вы думаете,
что доктор успокоился? Как бы не так! Он тут же сочинил небылицу, что якобы
один водитель на остановке разводил руками и удивлялся: "В жизни не видел
такую хромающую на обе ноги "Харьковчанку"! Уж не Санин ли ее случайно вел?"
Разумеется, свидетели подтвердили, что я орудовал рычагами как подлинный
мастер.
трудный путь. Мы следили за ним, пока хватало глаз, а потом, молчаливые и
торжественные, отправились на станцию.
говорил Тимофеич и вытирал мокрое лицо. -- Хотите верьте, хотите нет, но,
когда я прощался этими мошенниками и стилягами, из глаз посыпались вот такие
слезы, как орех...
преподнесли их целых три.
километра -- рекорд Востока за все годы! Верный своему слову Сидоров
"выставился" на бутылку коньяку, и аэрологов немедленно окружила веселая
толпа: каждый доказывал свою причастность к успеху.
подчеркивал свои заслуги Павел Смирнов.
И тебя, Сашок, мы близко к коньяку не подпустим. Мы знаем, кто нам помогал!
предсказал, а ты?
свидетели всевышнего. -- А кто сегодня утром дал Борису прикурить? Кто, я
тебя спрашиваю?
на Востоке еще не бывало. Но за это достижение коньяка не полагалось; более
того, Фисенко не наскреб лишь двух голосов, чтобы наградить "рекордсмена"
нарядом вне очереди.
отсутствии видимости, на Востоке сели самолеты благодаря вводу в действие
радиопеленгатора. Помню, что разгружали мы в тот день продукты: ящики с
консервами, мясными полуфабрикатами, яйцами, вареньем и прочее. Из-за пурги
открыли не подветренный транспортный люк, а противоположный -- пассажирский,
и мы, столпившись внизу, по очереди принимали сверху ящики. Когда подходила
моя очередь, а шел тяжелый ящик, меня как бы случайно выталкивали в сторону,
а когда спускалась какая-нибудь двухкилограммовая коробка, раздавался
дружный рев: "Где Санин?" Судя по тому, что веселее всех при этом скалил
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Херберт Фрэнк
Херберт Фрэнк
Пехов Алексей