АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
Марулло поспешно убрал руки за спину.
- Что это такое, мальчуган?
- Я хотел вам посоветовать - если у вас нет разрешения, выправьте, не
откладывая. С актом Салливэна шутить не стоит.
- Откуда взялся этот револьвер?
- Все время здесь лежит.
- Я его никогда не видел. У меня не было револьвера. Это твой.
- Нет, не мой. Я его тоже никогда не видел раньше. Но принадлежит же он
кому-то. А раз уж он есть, не мешало бы все-таки выправить разрешение. Вы
уверены, что он не ваш?
- Говорят тебе, я его первый раз вижу. Я вообще не люблю оружия.
- Как странно. Мне казалось, члены мафии непременно должны любить
оружие.
- При чем тут мафия? Ты что, хочешь сказать, что я член мафии?
Я прикинулся наивным.
- А разве не все сицилийцы состоят в мафии?
- Что за чушь! Я даже не знаю никого, кто бы там состоял!
Я бросил револьвер в ящик.
- Век живи, век учись! - сказал я. - Ну, мне он, во всяком случае, ни к
чему. Отдать его разве Стони? Скажу, что случайно наткнулся на него на полке
за товаром - так оно, кстати, и было.
- Делай с ним, что хочешь, - сказал Марулло. - Я его никогда в жизни не
видел. Он мне не нужен. Он не мой.
- Ладно, - сказал я. - Отдам, и дело с концом. Требуется целая куча
бумаг, чтобы выправить разрешение по акту Салливэна, - немногим меньше, чем
для получения паспорта.
Моему хозяину стало явно не по себе. Все это были мелочи, но слишком уж
много их накопилось за последнее время.
В лавку, идя в крутой бейдевинд с поставленными кливерами, вплыла
престарелая мисс Эльгар, наследная принцесса Нью-Байтауна. Мисс Эльгар жила,
отделенная от мира двойной стеклянной стеной с воздушной прослойкой. Ее
привела в лавку необходимость купить десяток яиц. Она помнила меня маленьким
мальчиком и, должно быть, не подозревала, что я за это время успел подрасти.
Я видел, что она приятно удивлена моим умением считать и давать сдачу.
- Спасибо, Итен, -сказала она. Ее взгляд скользнул по кофейной мельнице
и по Марулло с совершенно одинаковым интересом.- Как здоровье твоего
батюшки, Итен?
- Хорошо, мисс Эльгар.
- Будь умницей, не забудь поклониться ему от меня.
- Слушаю, мэм. Непременно, мэм.- Я не собирался корректировать ее
чувство времени. Говорят, она до сих пор каждое воскресенье аккуратно
заводит стенные часы, хотя они давным-давно электрифицированы. А совсем не
плохо жить вот так, вне времени, в бесконечном сегодня, которое никогда не
станет вчера. Выходя, она благосклонно кивнула кофейной мельнице.
- Немножко того, - сказал Марулло, покрутив пальцем у виска.
- Для нее никто не меняется. Ни с кем ничего не происходит.
- Ведь твой отец умер. Почему ты не объяснишь ей, что он умер?
- Если ей даже объяснить, она тут же забудет. Она всегда справляется о
здоровье отца. Только недавно перестала справляться о здоровье деда.
Говорят, она с ним крутила, старая коза.
- Немножко того, - повторил Марулло. Но каким-то образом мисс Эльгар с
ее смещенными представлениями о времени помогла ему восстановить свое
душевное равновесие. Человек и проще и сложнее, чем кажется. И когда мы
уверены, что правы, тут-то мы обычно и ошибаемся. Исходя из опыта и
привычки, Марулло усвоил три подхода к людям: начальственный, льстивый и
деловой. Вероятно, все три большей частью себя оправдывали в жизни и потому
вполне устраивали его. Но на каком-то этапе своих отношений со мной он от
первого отказался.
- Ты славный мальчуган, - сказал он.- И ты настоящий друг.
- Старый шкипер - это мой дед - любил говорить: если хочешь сохранить
друга, никогда не испытывай его.
- Умно сказано.
- Он был умный человек.
- Так вот, мальчуган: я раздумывал весь воскресный день, даже в церкви
я раздумывал.
Я знал - или догадывался, - что у него нейдет из ума не принятая мной
взятка, и я решил избавить его от долгих предисловий.
- Наверно, все о том щедром подарке.
- Ага. - Он восхищенно взглянул на меня. - А ты и сам умен.
- Видно, не очень, а то работал бы на себя, а не на хозяина.
- Ты здесь сколько времени - двенадцать лет?
- То-то и есть, что целых двенадцать лет. Не слишком ли долго, как вам
кажется?
- И ты ни разу ни цента не положил в карман, ни разу не унес ничего
домой, не записав в книжку.
- Честность - мой рэкет.
- Ты не шути. Я верно говорю. Я проверяю. Я знаю.
- Что ж, прицепите мне медаль на грудь.
- Все воруют - кто больше, кто меньше, а ты нет. Я знаю!
- Может, я просто жду случая украсть уж все сразу.
- Брось свои шутки. Я верно говорю.
- Альфио, вам попался бриллиант. Не трите его слишком сильно, а то как
бы не обнаружилась подделка.
- Хочешь, я возьму тебя в дело компаньоном?
- А капитал? Мое жалованье?
- Что-нибудь придумаем.
- Тогда я ничего не смогу украсть у вас, не обворовав самого себя.
Он весело засмеялся.
- Ты умен, мальчуган. Но ведь ты и так не крадешь.
- Вы не слыхали, что я сказал. Может, я задумал украсть все сразу.
- Ты честен, мальчуган.
- Вот и я говорю. Чем ты честней, тем меньше тебе верят. Знаете,
Альфио, лучший способ скрыть свои настоящие побуждения - это говорить
правду.
- Что ты там мелешь?
- Ars est celare artem <Главное в искусстве - скрывать искусство
(лат.).>.
Он пошевелил губами, повторяя, и вдруг расхохотался.
- Xa-xa-xa! Hic erat demonstrandum <Что и требовалось доказать
(лат.).>.
- Хотите выпить холодной кока-колы?
- Мне вредно - вот тут! - Он хлопнул себя по животу.
- Не так вы еще стары, чтоб возиться с больным желудком, ведь вам еще
нет пятидесяти?
- Пятьдесят два, и желудок у меня в самом деле больной,
- Допустим, - сказал я. - Вы, значит, приехали сюда двенадцатилетним,
если это было в двадцатом году. Рано же в Сицилии начинают учить латынь.
- Я был певчим в церкви.
- Я сам участвовал в церковном хоре - носил крест во время
богослужения. Ну, как хотите, а я выпью. Альфио, - сказал я, - вы придумайте
для меня способ вступить в дело, а тогда я погляжу. Но предупреждаю вас,
денег у меня нет.
- Придумаем, придумаем.
- Но у меня будут деньги.
Он смотрел на меня в упор, как будто что-то притягивало его взгляд. И
наконец сказал тихо:
- Io lo credo <Я тебе верю (итал.).>.
Чувство силы, если не славы, всколыхнулось во мне. Я открыл бутылку
кока-колы и, поднося ее к губам, посмотрел поверх стеклянного ствола прямо в
глаза Марулло.
- Ты славный мальчуган, - сказал он и, пожав мне руку, направился к
выходу.
Что-то вдруг толкнуло меня его окликнуть:
- Альфио, а как ваше плечо?
Он удивленно оглянулся.
- Теперь не болит, - сказал он. И пошел дальше, повторяя самому себе: -
Теперь не болит.
Вдруг он вернулся взволнованный.
- Надо тебе взять эти деньги.
- Какие деньги?
- Эти пять процентов.
- Зачем?
- Надо взять. Будешь мне выплачивать свой пай постепенно - сейчас
немножко, потом еще немножко. Только требуй не пять, а шесть.
- Нет.
- Как это нет, если я говорю да?
- Мне это не нужно, Альфио. Я бы взял, если бы мне нужно было, но мне
не нужно.
Он глубоко вздохнул.
Днем в лавку не так валил народ, как с утра, но все-таки дела было
много. Не знаю отчего, но между тремя и четырьмя часами всегда наступает
затишье минут на двадцать или на полчаса. Потом идет новая волна покупателей
- трудовой люд по дороге с работы или хозяйки, спохватившиеся, что у них
ничего нет на обед.
В час затишья явился мистер Бейкер. Он долго разглядывал сыры и колбасы
за стеклом холодильника, дожидаясь, когда уйдут два замешкавшихся
покупателя, оба из породы нерешительных, таких, которые сами не знают, чего
хотят, - возьмут одно, положат, возьмут другое, положат - и точно надеются,
что нужная вещь сама вскочит им в руки и попросит купить ее.
Наконец они все-таки что-то купили и ушли.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 [ 33 ] 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
|
|