связанности с другими, соседними или на него похожими атомами, а, в конце
концов, он определялся также весом и тяжестью, которые, правда,
противоречили невесомости, невидимости, геометрической неподвижности и
физической неприкосновенности. Самое же главное то, что атомам теперь уже не
приписывалось сознание или мышление и вообще внутренняя жизнь, так что они
выступали как мертвые и ни на что не реагирующие существа. Отсюда перед
атомистами возникала задача вывести всякое сознание из атомов, лишенных
сознания, и вывести все историческое из внешнего соединения и разъединения
атомов, не доступных никакому влиянию. Это была вполне парадоксальная
задача, которую если и можно было как-нибудь разрешить, то только путем
диалектики, но как раз такой, которой атомисты не владели.
атомов в тех исследованиях, которые приближались к человеку и его истории,
было особенно трудно обходиться лишь одними атомами. Приходилось их так или
иначе одушевлять, а то и прямо признавать какого-то демиурга, производившего
из смешения этих атомов все живое и историческое.
разобраться в диалектике необходимости и случайности: одни атомистические
фрагменты говорят нам о господстве случая при образовании мира, другие же -
о необходимости.
более или менее понятно. Но то, что они свои атомы или атомные объединения
объявляли богами, уже становится гораздо менее понятным, хотя, правда,
атомам приписывались решительно все божественные свойства, разве только
кроме сознания и мышления. Они были вечны, неразрушимы, всемогущи,
неизменяемы и вседовольны. Как мы уже видели, они были наделены даже
демонической силой и часто трактовались так, что термин "боги" либо прямо
употреблялся в отношении атомов и эйдолов, либо напрашивался на язык сам
собою. Да и термин "божественный" то и дело попадается у последователей
атомистов, особенно там, где они говорят о душе, уме, человеческом прогрессе
и вообще человеческой истории.
необходимое обобщение тех или .других областей мира и мировой истории,
атомисты должны были отрицать влияние этих богов на природу и человека, на
историю и вообще на весь мир. Получался какой-то деизм, да и то не очень
устойчивый. Во всяком случае, атомистическое объяснение каждой вещи из
комбинации бездушных атомов заставляло атомистов и всю историю
конструировать из этих бездушных атомов. Но это удавалось им делать почти
только в дочеловеческой истории. Что же касается истории человеческой, то
объяснение одного события из другого, а не из мифологического воздействия,
заняло основное место в той исторической причинности, которой
характеризуется историзм атомистов. Однако и здесь то и дело эти позитивно
настроенные атомисты заговаривали и о богах, и о божественных свойствах
вещей, не будучи в состоянии решительно весь историзм свести только к той
или иной комбинации бездушных атомов. Поэтому и тут дело не обходилось без
противоречий.
же явились первыми защитниками и первыми представителями всеобщей
историографии. Ведь это выведение одного позитивного события из другого
такого же позитивного события, хотя оно и было принципиально уходом в дурную
бесконечность искания причин, практически заставляло этих историков
всматриваться и вдумываться в отдельные позитивно данные исторические
явления. А когда начинали забывать о связи человеческой истории с
космической историей, то в этих случаях и вообще забывалась теория атомов; и
сознание такого рода историков уже всецело останавливалось на самих же
исторических фактах и ограничивалось отнюдь не мифологическими, но уже
вполне фактографическими и прагматическими объяснениями.
атомистического материализма, Несмотря на то, что идеалисты, Платон и
Аристотель, о которых речь дальше, тоже приближались к чисто человеческой
историографии в условиях ее полной независимости от их идеализма.
принадлежит большое сочинение под названием "Большой диакосмос" (или
"Великий диакосмос"). Само это сочинение до нас не дошло; однако можно
предполагать, что в нем излагались все главнейшие принципы атомизма: атомы и
пустота, очертания атомов, их соприкосновение и вообще возникновение из них
вещей (Левкипп, В 1, 1 а). Сочинение под таким же названием было и у
Демокрита, но у Демокрита имелся еще так называемый "Малый диакосмос", в
котором как раз и давалась вся общая космическая и общечеловеческая история.
Более или менее полно этот "Малый диакосмос" Демокрита использован в поэме
Лукреция "О природе вещей", причем относящиеся сюда проблемы Маковельский
(с. 295) перечисляет в следующем виде: космогония (V 432 - 500), зоогония и
антропогония (V 780 - 848), первобытные люди (V 925 - 1027), происхождение
языка (V 1028 - 1090), происхождение права (V 1143 - 1160), происхождение
религии (V 1161 - 1240).
других источников вытекает, что космические и человеческие проблемы не
только слиты в одно целое, но, пожалуй, человек здесь преобладает; не
космические проблемы являются преобладающими, а человеческие - подчиненными
(как это мы находим во всей досократовской философии), но скорее именно
человеческие проблемы являются и преобладающими, и более понятными. Правда,
Лукреций - это далеко не греческая классика, и притом не только не ранняя,
но даже и не поздняя.
знаем, совсем другую социально-экономическую почву, у атомистов только еще
начинается. Демокрит - это конец ранней и средней классики, т.е. конец V в.
до н.э., после которого древняя Греция еще глубочайшим образом переживала
философские системы Платона и Аристотеля. Однако состояние наших научных
источников таково, что очень трудно отделять Демокрита от позднейшего
эллинистически-римского историзма. Поэтому в последующем кратком изложении
атомистического историзма мы коснемся только небольшого числа проблем, да и
те не стоит излагать строго исторически.
Маковельский, 304), последователь Демокрита в учении об истории мироздания
(Демокрит, В 5), излагает атомистическую космогонию в чрезвычайно наивном и
примитивном виде, полном противоречий.
"огненно-видная часть воздуха" поднялась вверх, "грязеподобное же и
иловидное (вещество), соединенное с влагою, осталось пребывать на том же
самом месте, вследствие своей тяжести". По-aeaeiiio, автор здесь исходит из
обыденной человеческой интуиции, согласно которой все легкое поднимается
вверх, а все тяжелое опускается вниз. Но где же тут верх и где низ? Ведь
согласно этой концепции никакой земли вначале вовсе не было; а если бы она и
признавалась, то мы, современные, должны сказать, что никакого учения о
всемирном тяготении в античности не было.
почему-то образуются земля и море, а наверху - солнце. Солнце согревает
землю и "воду, в результате чего возникают гниющие образования", покрытые
какой-то "оболочкой"; а когда жара усиливается, то эти оболочки лопаются, и
из них появляются живые существа разного рода. Спрашивается, как же из
неорганической природы вследствие взаимодействия тепла и холода возникают
вдруг живые существами Ведь в самих атомах как будто бы не было ничего
живого. Откуда же здесь вдруг появляется жизнь?
ведут звериный образ жизни, плохо питаются, не имеют жилищ, слишком быстро
умирают; а потом, благодаря взаимному общению, люди начинают замечать, что
имеют большое значение разные знаки, и в том числе язык. Потребности жизни и
нужда приводят людей к необходимости объединяться и переставать жить в
одиночку. Изобретается огонь, и возникает все необходимое для общественной
жизни.
антропогонии: "(Так нужда научила всему) богато одаренное от природы живое
существо, обладающее годными на все руками, разумом и сметливостью души".
То, что нужда научает человека всему, это нам понятно. Но откуда же вдруг
взялись "разум" и "душа", об этом ничего у Диодора не сказано, и нам
приходится понимать это как какое-то чудо, если раньше были только
неразумные и бездушные атомы (Диодор I 8; Демокрит В 5; Маковельский, 305).
Между прочим, о появлении всего из смеси неба и земли говорит и близкий к
Демокриту Еврипид (фрг. 484 Nauck; ср. Эмпедокл А 72, Эпикур и Лукреций V
783 и след., а также Диоген из Эноанды, фрг. 10, Chilton).
сказывается и в других источниками Так, один источник говорит относительно
образования космических сфер, якобы не нуждавшихся "ни во времени, ни во
внешней материи" (Демокрит В 5, 2, самое начало фрагмента и Маковельский,
307). Появляется какой-то демиург, который и занимается устроением мира
путем разного распределения тепла и холода. А в конце концов этот демиург
создает и наиболее теплые живые существа, а именно человека, который и
отличается, согласно данному источнику, "умом, речью и способностью
мышления", возникшими у него благодаря особым истечениям из демиурга (там
же, самый конец фрагмента).
такое демиург и как понимать его "божественные функции", не приходится,
потому что с самого начала мы находили учение о божественности у Демокрита и
потому что атомизм вовсе не понимает свои атомы так бездушно и недемонично,
как приписывают ему механические восхвалители древнего атомизма. Тут важно
только то, что атомизм явился причиной гораздо более позитивной
историографии и что его последователи создали историзм более
материалистического типа, чем это было раньше у греков и римлян.
приводятся комментарии к Гесиоду византийского ученого Цеца. Здесь подробнее
Сертаков Виталий
Самойлова Елена
Корнев Павел
Лукин Евгений
Пехов Алексей
Суворов Виктор