если мы его не понимаем, то вся кантовская система, кантовская теория
распадается. Она становится для нас совершенно марсианской и непостижимой в
своей мыслительной возможности. Например, утверждение, что рассудок диктует
законы природе, - совершенно марсианское, это то, что чаще всего объясняют
идеалистической злонамеренностью Канта, и отсюда делаются различные выводы,
порицательные или, наоборот, похвальные...
чтобы определить, что означают наши действия, когда мы являемся частью
упорядоченного объекта. У Канта есть замечательная работа, которая
называется "Что значит ориентироваться в мышлении?" Здесь мы вновь
сталкиваемся с непреднамеренной гениальной пластичностью Канта, с
координированным употреблением слов, между которыми нет прямой семантической
координации, но которые, тем не менее, гениально координированы. Внутренняя
пластическая форма заставляет выбирать именно эти, а не другие слова.
Ориентация в мышлении... Это слово нам кажется безобидным, можно было бы
взять другое, по сути дела это метафора. Однако нет. У Канта всегда
абсолютно гениальное употребление терминов, его языковые выражения внутренне
непроизвольно координированы. Термин "ориентация" принадлежит другой
кантонской теме - ориентированных многообразий, или ориентированных существ,
в отличие от неориентированных существ. То есть этот термин пришел у него из
чисто геометрической, или математической проблемы, он внутренне унаследован;
он из того ряда терминов, которые фиксировались и укладывались уже в 1760
году и на поверхности текста нашли выражение в работе 1768 года "О первом
основании различий сторон в пространстве". В этой работе идет речь о том,
что леворучные образования ориентированы, то есть левую руку нельзя
сконгруировать с правой рукой в двух измерениях, какие нам даны. Левая рука
и правая рука ориентированы, а ориентированными в топологии называются такие
многообразия или такие существа, которые нельзя совместить, хотя они
полностью совпадают по понятию.
аналитике под ориентацией будет пониматься предориентация. В этом смысле,
скажем, априорные формы созерцания суть предориентации нашего движения, не
совпадающие с понятиями. Мы предориентированы, имея различение правого и
левого. Мы не можем их конгруировать, хотя понятие сторон одно и то же.
Кстати, термин "конгруэнция" у Канта относится, казалось бы, также к чисто
геометрической проблеме. В переводе "Критики чистого разума" этот термин
заменен на термин "соответствие". В том месте, где говорится, что понятиям
разума не "соответствует" никакой предмет. А в немецком тексте стоит
"неконгруирует". В большинстве случаев, когда Кант размышляет о проблеме
соответствия, а вовсе не о геометрической проблеме конгруэнции, он почему-то
употребляет заимствованный из геометрической проблемы термин "конгруэнция".
"Не конгруирует", - пишет Кант, то есть содержит что-то дополнительное или
большее, относящееся к пустоте; иначе говоря, предметное множество для
данного понятия пусто. Пустота тоже геометрическая проблема. Далее я вернусь
к пояснению этой черты языковой гениальности Канта, говоря о геометрической
аналогии. Внутри кантовской машины мышления действовала одна четко
обнаруживаемая опорная точка, упершись в которую развернулся весь его
аппарат. Эта точка, на которую замкнулись все открытия Канта, и есть
геометрическая аналогия. Но пока мы не будем на этом останавливаться. Пока
мы работаем с тем, что я называю непреднамеренной гениальностью в появлении
слов именно определенного рода и именно в определенных местах. И эти слова
говорят о внутренней форме мысли Канта, которая изнутри координирует
совершенно различные семантические единицы, сами по себе одна с другой не
связанные.
содержании тех вещей, которыми мы занимаемся. Значит, есть то, что связано с
внутренней формой. Именно на уровне внутренней формы устанавливается
единство и координация, в том числе в форме выражения и, соответственно,
чтения. Совершенно разные, разнородные предметы оказываются одинаковыми по
форме выражения, или по форме координации, или по форме непреднамеренной
стабилизации их в отношении друг к другу так, чтобы они были связаны и
вообще могли случаться. Они должны быть, иначе говоря, связаны и упорядочены
так, чтобы как сторона этой упорядоченности мог случаться акт видения нами
чего-то в мире. Мы видим что-то в мире, но не видим того объекта, частью или
стороной которого являемся, не видим той упорядоченности, частью которой
являемся и которая позволила нам увидеть порядок в мире, скажем,
причинно-следственную связь. Мы видим причинно-следственную связь и не видим
себя как часть того порядка, который, свершившись в качестве порядка,
позволил нам увидеть причинно-следственную связь в мире или увидеть, в моем
примере, микрофон.
одновремено форма выражения для совершенно разнородного. В работе "Что
значит ориентироваться в мышлении?" Кант, казалось бы, в философских
терминах обсуждает проблему, которая внутри его формы мысли замкнута с
привычными ему проблемами. Он над ними много думал, упершись взглядом в
башню, которая была видна из его окна и созерцание которой ему было
совершенно необходимо. Созерцание часами, настолько, что когда через
несколько лет там выросло дерево, разрослось и закрыло своей кроной вид на
башню. Кант был совершенно в отчаянии. В таком отчаянии, что можно было
подумать, что единственным и самым интенсивным событием в жизни Канта было
смотрение на эту башню. Но сосед был настолько любезен, что обрезая верхушку
дерева, для того чтобы Кант мог продолжать смотреть на верхушку этой башни.
И все время в этом смотрении встает старая, древняя проблема пустоты - в
смысле пустого пространства в геометрическом и физическом смысле. Слово, или
термин, "пустота" здесь использован не случайно. Чтобы объяснить это, я
вернусь к идее стихии практического, чего-то известного нам и читаемого
единообразным образом по форме выражения (а внутри чтения по форме выражения
имплицирована идея аналогии, или метафоры).
актов мысли, если под актом мысли понимать не просто содержание мысли, а тот
факт, что она извлечена - я подумал. Я уже говорил, что практическая стихия
накладывает на нас ограничения. Вещи мы можем познавать бесконечно, мы
бесконечно движемся, но в каждый данный момент - что нам подумать по этому
поводу? Ведь мы не можем не думать, ожидая сбора всех знаний. Точно так же,
как мы не можем не действовать, ожидая прояснения всех оснований действия и
его последствий. Это и есть ограничение, накладываемое на нас стихией
практического. В познании, говорит Кант, мы можем, а в этике должны. В
первом случае "можем" тоже имеет оттенок долженствования, но долженствование
здесь не обязательно, в принципе мы могли бы не познавать, не заниматься
этим делом, долженствование возникает; если мы уже занимаемся познанием. Но
в жизни мы поступать должны. И вот мы поступаем, и мы мыслим, думаем о деле
именно это, а не другое. Мы, говорит Кант, должны и можем - в пустоте, в
такой ситуации, когда для нас в принципе нет знания или данности всех
относящихся к делу обстоятельств.
бесконечности в смысле прохождения ряда. Дело не в том, что само понимание
конечности человека заставляет нас, в свою очередь, понимать, что конечное
существо не может конечными шагами охватить бесконечность оснований, что
если А причина В, то для А, в свою очередь, есть причина С, а для С еще, в
свою очередь, есть причина, и все эти основания имеют отношение к тому, что
в мире случилось именно это событие, а не другое. Если случилось событие в
мире, значит, сработали все условия того, что это могло случиться.
Существует такая аксиома метафизического мышления. Но никогда мы не можем
бесконечность взять как данную, хотя мы должны поступать и должны мыслить.
Поступать и мыслить как части упорядоченных явлении - мысль есть
упорядоченное явление и совесть упорядоченное явление. Они воспроизводятся,
однако условием их воспроизводства является какое-то человеческое усилие или
какое-то напряжение, на вершине волны которого будет держаться порядок в
мире, и это усилие по структуре своей соотнесено с пустотой, зияющей
пустотой того, что имеет безусловное отношение к делу: надо было бы знать и
важно было бы знать, но мы не можем знать, а совершать должны hic et nunc.
Мы находимся как бы в цейтноте. Задача совести бесконечна, а решать мы ее
должны сейчас, в цейтноте. Впрочем, и задача знания бесконечна: знать
что-нибудь истинным образом - это значит иметь пройденной бесконечность
относящихся к делу или к содержанию истины оснований. В действительности мы
действуем в сознании цейтнота, уходя вбок от непроходимой бесконечности в
поперечный срез и оказываясь в феномене совести, в феномене знания или в
эстетическом феномене. Позже Кант выработает для выражения этого
трансцендентальный, а не трансцендентный аппарат анализа. В этом срезе Кант
и вводит актуальную бесконечность - не предметного ряда, или предметной
данности, но актуальную бесконечность связности на уровне формы выражения и
чтения. По форме все дано, все дано одновременно, ряд бесконечного пройден
по форме. Дальше то же самое, и мы можем уже не проходить. Бесконечное, не
поддающееся обзору конечными шагами, разнородное - как разнородны, например,
в самом исходном пункте рассудок и чувственность, - все представлено по
форме. Кант в работе "Что значит ориентироваться в мышлении?" все время
повторяет: полезно и надо узнать еще что-то, чтобы действовать, но мы должны
действовать сейчас. Следовательно, и проблема трансцендентального есть
проблема какой-то снятой, сокращенной или связующей представленности
бесконечного hic et nunc. Поэтому одновременность как связь всего в одной
точке времени всегда представлена пространственно, хотя то, что
представлено, может не быть пространственным, может быть временным.
Например, время мы представляем в виде линии, говорит Кант, и никогда по
качеству, а только по аналогии, то есть представленность всего на месте
имеет структуру аналогии, или метафоры. Метафора всегда дает
пространственно-одновременно то, что в действительности всегда расположено
во временной последовательности, разнообразно по содержанию и даже
принадлежит разнородным областям. Значит, для носителя такого рода действия
в мире, в основе которого лежит представленность всего на месте, Кант с
самого начала вместо монады вводит связавшуюся разнородность, или связь
Флинт Эрик
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Сертаков Виталий
Емилина Ника
Земляной Андрей