Чтение 33–й страницы книги ~Тарантул~

на самосвалы с поднятым кузовом. Машины выходили на площадь и
разворачивались на Шлиссельбургское шоссе.

Сообразив, что Мальцев слишком занят этим зрелищем, Миша рискнул. Опустив
голову, он быстро перешел тротуар. Дверца машины гостеприимно открылась
навстречу.

- Здравствуй, Миша, - сказал сидевший внутри молодой мужчина, помогая
захлопнуть дверцу. - Ты меня не знаешь, а я тебя знаю. Моя фамилия Маслюков.

Он крепко пожал руку юноше, но, заметив озабоченное выражение на его
лице, спросил:

- Что-нибудь случилось?

- Да. Товарищ Маслюков, вон видите стоит человек на углу? Видите?

- Вижу.

- А кто это такой? Вы знаете?

- Не-ет, - неуверенно протянул Маслюков, глядя через стекло на указанного
человека.

- Мальцев Григорий Петрович. Слышали про такого?

- Да что ты говоришь! Слышать-то я про него слышал, но видеть не
пришлось. Любопытная встреча. Что он тут делает?

- Смотрит на машины... Вон из Лавры выходят. Интересные какие-то...

- Это "катюши", - пояснил Маслюков, - Надо предупредить начальника.

Маслюков хотел вылезть из машины, но в это время в дверях почты показался
Иван Васильевич. Он остановился на тротуаре и, щурясь от света, оглянулся
кругом. Не обращая внимания на Мишины сигналы, он достал из кармана
портсигар, взял папиросу, вытащил спички и закурил. Затем подошел к машине,
открыл дверцу и сел с шофером.

- До первого переулка. Свернешь направо, - приказал он. - Ну, Миша,
быстро выкладывай.

- Дядя Ваня, на углу стоит Мальцев... - начал было Миша, но Иван
Васильевич его перебил:

- Я видел... Говори о своем. Ты был на кладбище с Панфиловым?

- Да... - с удивлением подтвердил Миша.

- Я так и подумал. Машина свернула в переулок и остановилась. Здесь Миша
коротко рассказал о пережитых сегодня событиях, о том, как встретились они с
запахом тушенки и обнаружили склеп, откуда шел этот запах Иван Васильевич
слушал молча, изредка переглядываясь с Маслюковым.

- Н-да! Случай в нашем деле иногда решает исход операции, - задумчиво
произнес подполковник. - Ты хорошо запомнил этот склеп?

- А то как же!.. Хоть ночью найду.

- Вот именно что ночью. Ночью нам и нужно будет его разыскать. Сделаем
так. Мы тебя сейчас подвезем кружным путем на кладбище. Иди к "птицеловам" и
скажи, чтобы они кончали свою работу. Помоги им снять западенки или чем они
там ловят, а тем временем посмотри, внимательно посмотри, как подойти к
склепу. Запомни, какие кресты, деревья, оградки его окружают. Далеко ли он
расположен от монастырской стены. Ясно, Миша?

- Ясно, Иван Васильевич.

- Ты будешь у нас проводником. Но осторожность, осторожность и еще раз
осторожность.

Машина остановилась. Прежде чем выйти, Миша нагнулся к подполковнику и, с
явным смущением, зашептал:

- Иван Васильевич, я вам давно хотел сказать... да все не удавалось... Мы
ведь тогда обманули вас... Аля в шкаф спряталась совсем не потому... она на
самом деле, как Константин Потапыч говорил... Это уж мы потом придумали.

- Я знал об этом... Знал и то, что ты мне в конце концов сознаешься.

- А почему вы знали?

- Потому что я тебе доверяю... Действуй. Иван Васильевич крепко пожал
Мише руку и открыл дверцу.

27. ВЫЗОВ В МИЛИЦИЮ

В аптеку пришел участковый инспектор Кондратьев. Как старый знакомый, он
приветливо помахал рукой рецептару.

- Мое нижайшее... Начальство у себя? - спросил он и, не ожидая ответа,
прошел в кабинет управляющей.

- Ну вот! Опять что-нибудь с затемнением? - с недовольной улыбкой
встретила его Евгения Васильевна. - На Невский у нас одно окно открыто...
Неужели на дворе?

- Никак нет... Не беспокойтесь. Я по другому поводу, - сказал Кондратьев,
усаживаясь на стул и вытаскивая из полевой сумки какие-то бумаги. - Срочно
требуется Анна Каряева... Есть у вас такая?

- Есть. Санитарка.

- Вот. Затем требуется Иконова...

- Такой нет.

- Как же нет? Ольга Михайловна Иконова.

- Никонова?

- Виноват. Действительно, Никонова, - поправился участковый, поднося к
глазам повестку.

- Это рецептар... Зачем они вам?

- Есть маленький разговор. Надо кое-что уточнить.

- Позвать вам их сюда?

- Никак нет. Пускай оденутся. Прогуляемся до отделения. Да вы не
беспокойтесь. На полчасика. И что это за оказия! Как только видят
милицейскую форму, так сразу и пугаются, - посетовал участковый. - Совесть у
вас не чиста, что ли? Или с детства люди напуганы "букой-милиционером"?..

- Я не пугаюсь, но ведь вы не на танцы приглашаете?.. Не на вечеринку?

- Танцы не танцы... - неопределенно сказал участковый. - Танцы у нас
особые, но пугаться без причин не годится.

- Хорошо, я сейчас им скажу. У вас повестки?

- Так точно! Вот вручите. Я подожду.

Через полчаса рецептар аптеки сидела в комнате оперативного работника
отделения, с которым уже встречалась дважды, и с недоумением поглядывала на
второго мужчину. По всем признакам, с ним здесь считались. "Что у нас могло
случиться? - думала Ольга Михайловна. - Перепутали лекарство и кто-нибудь
отравился? Вряд ли. За последнее время я не выписывала ни одного рецепта с
сильно действующими средствами. Зачем-то вызвали Аннушку..."

- Ольга Михайловна, вы нас извините, что потревожили, - начал оперативный
работник. - Оторвали, так сказать, от важных дел. Но вот товарищу Маслюкову
надо кое-что выяснить. Он работает в ОБХС. На площади. Мы будем протокол
составлять, Сергей Кузьмич? - спросил он Маслюкова.

- Я думаю, не стоит. Это разговор предварительный... Если будет нужно,
потом оформим. Товарищ Никонова, мы имеем сигналы... Скажите, что собой
представляет Шарковский Роман Борисович?

Ольга Михайловна с удивлением подняла брови, подумала и неторопливо
ответила:

- Шарковский? Старый, опытный, хорошо знающий свое дело работник. В
аптеке он работает давно.

- Насчет его квалификации мы не сомневаемся, - сказал Маслюков. - Он
заведует складом?

- Он дефектар. В его ведении находится... Ну, если хотите, склад. По
требованиям из ассистентской он отпускает нужные лекарства.

- Вот, вот... Скажите, пожалуйста, у вас никогда не было сомнений в его
честности? Никаких подозрений? Особенно зимой сорок первого - сорок второго
года...

Вопрос несколько смутил Ольгу Михайловну. Теперь она поняла, зачем
вызвали ее и санитарку. Обе они старые работники аптеки, и вся
"деятельность" Шарковского проходила на их глазах.

- Вы ставите меня в неловкое положение. Как я могу подозревать человека,
если нет точных данных?..

- Ревизии у него бывали? - продолжал спрашивать Маслюков.

- Ну конечно.

- А результаты?

- Я не читала актов, но вы можете получить их у управляющей.

- Все это не то.. Документы мы смотрели, но нас интересует фактическая
сторона дела. Провести за нос можно любую комиссию... Особенно такому, как
Шарковский. Я думаю, надо пригласить для беседы и товарища Каряеву, -
неожиданно предложил Маслюков, поднимаясь из-за стола.

- Товарищ Каряева, пожалуйста, сюда! - крикнул он в коридор, широко
распахивая дверь. - Проходите, садитесь и не стесняйтесь. Здесь все люди
свои.

Аннушка недоверчиво посмотрела на Маслюкова, чинно поклонилась
присутствующим и села.

- Вот мы тут начали разговор с Ольгой Михайловной об одном вашем
сотруднике, - продолжал Маслюков. - Шарковский Роман Борисович. Работает он
у вас давно. Не правда ли?

- Работает он давно, - подтвердила Аннушка.

- И хорошо работает?

Аннушка покосилась на Маслюкова, поправила платок на голове и пожала
плечами.

- Я человек маленький. Мое дело уборка, приборка, мойка. Что я могу
понимать?

- Но все-таки? Вы с ним работаете не один год. Каждый день видите... Вот
нам, например, стало известно, что он меняет дефицитные лекарства... Так
сказать, спекулирует.

Аннушка перевела взгляд на молча сидевшую Ольгу Михайловну и поджала
губы.

- Вы не замечали, товарищ Каряева? - спросил оперативный работник.

- Я ничего не знаю, - упрямо сказала Аннушка. - Какое мне дело до Романа
Борисовича? Чего он меняет, кому меняет... Он же меня не спрашивает.

- Мы вызвали вас не для допроса, а для беседы, - мягко сказал Маслюков. -
Мы обращаемся к сознательным женщинам, защитникам Ленинграда. Ну, посудите
сами... Государство ему доверило ценности, а он в личных интересах
разбазаривает их, наживается. Кого же он обманывает? В первую очередь вас.