позже початой бутылкой коньяка, на бачке унитаза в его каюте. Это была
последняя бутылка на всем корабле - от носа до кормы и от "вороньего гнезда"
до киля - и последнее, чем можно было на нем подкрепиться. Говоря это, я,
конечно, не беру в расчет возможность каннибализма: тот факт, что и сам
капитан с этой точки зрения был вполне съедобен.
"Bahia de Darwin" содрогнулась, словно кто-то огромный и мощный снаружи
беспардонно дал ей тумака. И еще - снизу, со шлюпочной палубы донеслись
мужские голоса. Дело было в следующем: команда буксира, доставившего топливо
и провизию на колумбийский сухогруз "Сан Матео", решила умыкнуть с "Bahia de
Darwin" две спасательных шлюпки. Похитители отвязали булинь, и буксир теперь
разворачивал несчастное судно носом к устью, чтобы можно было спустить на
воду шлюпку с правого, обращенного к причалу борта.
один-единственный трос, укрепленный на корме. Выражаясь поэтически, трос
этот являлся белой нейлоновой пуповиной, связывавшей современное
человечество с его прошлым.
x x x
"Bahia do Darwin". Похитители спасательных шлюпок даже не подозревали, что
на борту разграбленного судна оставалась живая душа.
принялся за коньяк. Какая ему была теперь разница? Буксир, таща за собой
покорные шлюпки, исчез в верховьях дельты. "Сан Матео" же, сверкающий, точно
рождественская елка, с вращающимся на мостике локатором, исчез в направлении
открытого моря.
своего корабля, не привлекая нежелательного внимания. Ухватившись за
штурвал, он прокричал в сумерках звездного вечера: "Человек за бортом!" Он
имел в виду себя.
недр корабля донесся приглушенный, низкий гул мощного дизеля, находящегося в
прекрасном рабочем состоянии. Капитан нажал вторую кнопку, даровав тем самым
жизнь близнецу первого двигателя. Эти два верных, бессловесных раба
появились на свет в Коламбусе, штат Индиана,- неподалеку от Индианского
университета, где Мэри Хепберн была присвоена степень магистра зоологии.
x x x
основанием, чтобы упиться коньяком до дикого и скотского состояния. Он
выключил двигатели - и поступил как нельзя лучше.
и подобная температурная аномалия могла бы привлечь внимание электронных
датчиков парящего в стратосфере перуанского истребителя-бомбардировщика. Во
Вьетнаме у нас были столь чувствительные тепловые приборы ночного видения,
что с их помощью можно было в полной тьме различать присутствие людей или
других крупных млекопитающих - ибо тела их были немного теплее всего
окружающего.
шквал огня. Но, как правило, там все же оказывались люди, стремившиеся
потихоньку подобраться к нам и, буде представится возможность, убить. Ну и
жизнь была! Я бы мечтал бросить, к черту, оружие и заняться вместо этого
рыбной ловлей.
x x x
мостике: "Ну и жизнь!.." и так далее. На самом деле все обстояло невероятно
смешно - если бы только он ощущал хоть малейшую способность смеяться. Он
думал о том, что жизнь, похоже, в звесила его, сочла ни к чему не пригодным
и вот теперь решила его выбросить. Если бы он только мог знать!..
части, за капитанским мостиком и каютами офицеров,- ступая босыми ногами по
голому железу. Теперь, когда ковровое покрытие с палубы было содрано,
отчетливо, даже при свете звезд, стали видны углубления, предназначавшиеся
для установки орудий. Я сам когда-то приварил четыре пластины к этой палубе
- однако основная часть моей работы, при этом работы тончайшей, приходилась
на внутренние помещения корабля.
эта планета - лишь ничтожная пылинка в космосе, а он сам микроб на этой
пылинке, и что с ним станется - абсолютно безразлично. Только одно и знали
эти большие мозги с их склонностью к преувеличениям: разглагольствовать
подобным образом. С какой целью? Сегодня вам не удастся поймать кого-либо на
таких мыслях.
загоревшийся в вышине на границе атмосферы, где подполковник Рейсе только
что получил сообщение, что Перу официально объявила войну Эквадору. Это
зрелище вновь заставило большой мозг кап итана подивиться тому, как не
подготовлены люди к падению метеоритов на поверхность Земли.
оглушительный взрыв, ознаменовавший короткий медовый месяц ракеты и тарелки
радара.
x x x
игуанами, пингвинами, бескрылыми бакланами и тому подобным, в этот момент
стоял припаркованный около больницы. Брат капитана, Зигфрид, намеревался
попросить там помощи для Джеймса Уэйта, который потерял сознание. Сердечный
приступ Уэйта вынудил его сделать эту остановку по пути в аэропорт и,
несомненно, спас жизнь всем, кто находился в автобусе.
кирпичной кладки. Сидевшим в автобусе показалось, что сама больница взлетела
на воздух. Оконные и лобовое стекла автобуса, выдавленные, посыпались
внутрь, но благодаря их повышенной безопасности не разлетелись на мелкие
осколки. Вместо этого Мэри, Хисако, Селена, *Казах, бедняга *Уэйт, девочки
из племени канка-боно и братец капитана оказались засыпанными чем-то,
напоминавшим белые пшеничные зерна.
того, как иллюминаторы и стекла на судне повылетают, всюду под ногами будет
рассеяно такое же белое зерно.
стояла погруженной во тьму - как и весь город,- и изнутри доносились крики о
помощи. Мотор автобуса, слава Богу, еще работал, и его фары высвечивали
узкий проход между перегородивших путь обломков. Поэтому *3игфрид, чью волю
с каждой секундой все сильнее охватывал паралич, кое-как сумел вырулить и
направить автобус прочь от этого места. Чем он и любой из сидевших в
автобусе могли помочь уцелевшим внутри разрушенной больницы - если таковые
вообще оставались?
эпицентра взрыва, аэропорта, в направлении пристани. Дорога, ведущая через
топи от городской черты к причалам в углубленной части дельты, была, по
существу, почти не повреждена: слишком мало препятствий стояло там на пути
ударной волны.
x x x
путь наименьшего сопротивления. Куда они направляются, мог видеть только он.
Остальные все еще лежали, сбившись, на полу в проходе. Мэри Хепберн оттащила
бесчувственного *Джеймса Уэйта от малюток из племени канка-боно - и теперь
он лежал на спине, вытянувшись во весь рост, а голова его покоилась вместо
подушки на коленях Мэри. Большие мозги в головках девочек отключились
полностью ввиду отсутствия у них хотя бы малейшего представления, что же
такое происходит вокруг. Хисако Хирогуши, Селена Макинтош и Казах были
подобным же образом отключены от происходящего.
устройство их внутреннего уха - тончайшие из косточек, которые имелись в их
телах. И полностью восстановить слух никому из них было не суждено. Первые