пока начнут подниматься первые ракеты. Затем выползаю из воронки. Убито-
го я уже позабыл. Передо мной опускающаяся на землю ночь и освещенное
бледным светом поле. Засекаю ямку. В тот момент, когда свет гаснет, пе-
ребираюсь одним броском туда, ищу глазами следующую ямку, шмыгаю в нее,
пригибаюсь, прокрадываюсь дальше.
ке что-то шевелится, а затем замирает. Лежу не двигаясь. При следующей
вспышке проволока опять покачивается. Это наверняка солдаты из наших
окопов. Но я не выдаю себя до тех пор, пока не узнаю наших касок. Тогда
я окликаю их.
латку, они отправились искать меня.
расываюсь на еду. Мюллер дает мне сигарету. Я рассказываю в нескольких
словах, что со мной произошло. Ведь ничего необычного тут нет; такие
случаи нередки. Вся разница в том, что на этот раз атака началась ночью.
А вот когда Кат был в России, так там он пролежал однажды двое суток по
ту сторону русских позиций, прежде чем ему удалось пробиться к своим.
об этом Кату и Альберту. Они успокаивают меня:
го-то ты и находишься здесь!
то, что они рядом со мной. Что за вздор я городил, когда лежал там, в
воронке!
тическими прицелами, они держат под наблюдением большой участок вражес-
ких позиций. Время от времени раздается выстрел.
и записывает себе очко. Сегодня на его счету три точно зафиксированных
попадания, и он стоит на первом месте в снайперской таблице.
петличке будет еще одна ленточка, - говорит Кропп.
но сейчас.
направо, то налево.
держивает Ката Альберт.
- говорю я. - В конце концов война есть война.
должна охранять деревню, которую пришлось оставить, так как противник
слишком сильно обстреливал ее.
складом, из которого еще не все вывезли. Продовольствием мы должны себя
обеспечивать сами, из наличных запасов. Насчет этого мы мастера. Мы -
это Кат, Альберт, Мюллер, Тьяден, Леер, Детеринг. Здесь собралось все
наше отделение. Правда, Хайе уже нет в живых. Но все равно можно счи-
тать, что нам еще здорово повезло, - во всех других отделениях потерь
гораздо больше, чем у нас.
лестницей. Вход защищен еще особой бетонной стенкой.
отдохнуть не только телом, но и душой. А таких случаев мы не упускаем, -
положение у нас отчаянное, и мы не можем подолгу разводить сантименты.
Предаваться унынию можно лишь до тех пор, пока дела идут еще не совсем
скверн". Нам же приходится смотреть на вещи просто, другою выхода у нас
нет. Настолько просто, что порой, когда мне в голову забредет на минутку
какая-нибудь мысль еще из тех, довоенных времен, мне становится прямота-
ки страшно. Но такие мысли долго не задерживаются.
пользуемся для этого любым случаем. Поэтому рядом с ужасами войны, бок о
бок с ними, без всякого перехода, в нашей жизни стоит стремление подура-
читься. Вот и сейчас мы с рвением трудимся над тем, чтобы создать себе
идиллию, - разумеется, идиллию в смысле жратвы и сна.
Солдатский зад тоже порой не прочь понежиться на мягком. Только в сере-
дине погреба есть свободное место. Затем мы раздобываем одеяла и перины,
неправдоподобно мягкие, совершенно роскошные штуки. Благо, всего этого в
деревне достаточно. Мы с Альбертом находим разборную кровать красного
дерева с балдахином из голубого шелка и с кружевными накидками. С нас
сошло семь потов, пока мы ее волокли сюда, но нельзя же в самом деле от-
казывать себе в этом, тем более что через несколько дней ее наверняка
разнесет в куски снарядами.
сяток яиц и два фунта довольно свежего масла. Мы стоим в какой-то гости-
ной, как вдруг раздается треск и, проломив стену, в комнату влетает же-
лезная печурка, которая со свистом проносится мимо нас и на расстоянии
какого-нибудь метра снова уходит в другую стену. Остаются две дыры. Пе-
чурка прилетела из дома напротив, в который угодил снаряд.
навливаемся как зачарованные: в небольшом закуте резвятся два живых по-
росенка. Протираем глаза и снова осторожно заглядываем туда. В самом де-
ле, они еще там. Мы трогаем их рукой. Сомнений нет, это действительно
две молодые свинки.
жа стоит небольшой домик, в котором квартировали офицеры. На кухне мы
находим огромную плиту с двумя конфорками, сковороды, кастрюли и котлы.
Здесь есть все, включая внушительный запас мелко наколотых дров, сложен-
ных в сарае. Не дом, а полная чаша.
горох. Мы живем на широкую ногу, консервы со склада нас не устраивают,
нам захотелось свеженького. В чулане уже лежат два кочна цветной капус-
ты.
печь картофельные оладьи. Но у нас нет терок для картошки. Однако и тут
мы скоро находим выход из положения: берем крышки от жестяных банок,
пробиваем в них гвоздем множество дырок, и терки готовы. Трое из нас на-
девают плотные перчатки, чтобы не расцарапать пальцы, двое других чистят
картошку, и дело спорится.
капустой. К капусте он даже приготовил белый соус. Я пеку картофельные
оладьи, по четыре штуки за один прием. Через десять минут я наловчился
подкидывать на сковородке поджарившиеся с одной стороны оладьи так, что
они переворачиваются в воздухе и снова шлепаются на свое место. Поросята
жарятся целиком. Все стоят вокруг них, как у алтаря.
но приглашаем отобедать с нами. Они сидят в гостиной, где стоит рояль.
Один из них подсел к нему и играет, другой поет "На Везере". Он поет с
чувством, но произношение у него явно саксонское. Тем не менее мы раст-
роганно слушаем его, стоя у плиты, на которой жарятся и пекутся все эти
вкусные вещи.
ку. Привязные аэростаты засекли дымок из нашей трубы, и противник открыл
по нам огонь. Это те вредные маленькие штуковинки, которые вырывают нег-
лубокую ямку и дают так много далеко и низко разлетающихся осколков. Они
так и свистят вокруг нас, все ближе и ближе, но не можем же мы в самом
деле бросить здесь всю еду. Постепенно эти подлюги пристрелялись. Нес-
колько осколков залетает через верхнюю раму окна в кухню. С жарким мы
быстро управимся. Но печь оладьи становится все труднее. Разрывы следуют
так быстро друг за другом, что осколки все чаще шлепаются об стену и
сыплются через окно. Заслышав свист очередной игрушки, я каждый раз при-
седаю, держа в руках сковородку с оладьями, и прижимаюсь к стенке у ок-
на. Затем я сразу же поднимаюсь и продолжаю печь.
малу и мы управились со своими делами и организуем отступление. Выждав
следующий разрыв, два человека берут кастрюли с овощами и пробегают пу-
лей пятьдесят метров до блиндажа. Мы видим, как они ныряют в него.
по кофейнику с первоклассным кофе, - рысцой пускается в путь и успевает
укрыться в блиндаже до следующего разрыва.
жарким. Это гвоздь нашей программы. Вой снаряда, приседание, - и вот уже
Махров Алексей
Буркатовский Сергей
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Каргалов Вадим
Посняков Андрей