Чтение 33–й страницы книги ~И проиграли бой~

Сэм горько вздохнул.

- Да, мы смельчаки, когда нас в пять раз больше: отбивных
понаделали из предателей.

Джим спросил:

- Убили кого?

- Вроде нет. Хотя кое-кто долго себя не узнает.

- Господи! Страшно смотреть! Ты видел того, что с порванной губой?

- Не беда, зашьют. А что нам оставалось делать? Что? Если
"незваные гости" на нашу сторону не перейдут, так надо их хоть
попугать.

- Понятно, я вовсе о них и не беспокоюсь, - бросил Джим.

Далеко впереди завыла сирена. Сэм приказал:

- Прыгайте в канаву, ребята! Всем живо в канаву! Легавые едут! - и
оглянулся, проверяя, все ли затаились в глубокой придорожной канаве.
Мимо пророкотали полицейские мотоциклы, скрылись за поворотом, следом
проехала машина "скорой помощи". Никто не подн ял головы, пока за
поворотом не смолк шум моторов. Сэм вскочил первым.

- Вставай, ребята! Сматываемся!

Быстро, едва ли не бегом, продолжали путь. Близился закат, и на
дороге обозначились голубоватые сумеречные тени. Тяжелая туча наползала
на солнце носом огромного корабля, на котором играли пурпурные блики.
Протарахтела, возвращаясь, "скорая помощь", и пикетчикам вновь пришлось
нырнуть в канаву. Потом проехали мотоциклы, медленнее на этот раз,
полицейские осматривали межрядья, в придорожную канаву они не
заглянули.

К вечеру пикетчики возвратились в лагерь. Джим едва держался на
ногах. Плечо жгло огнем - казалось, в ране обнажился каждый нерв. Люди
разбрелись по палаткам.

К Джиму направился Мак, заметив, что тот бледен, прибавил шагу.

- Что стряслось, Джим? Тебя ранили?

- Так, пустяки. Сэм говорит, плечо прострелили. Мне-то не видно.
Ничего, терпеть можно.

Мак потемнел лицом.

- Не нужно было тебя посылать, словно предчувствовал.

- Это почему же? Что ж, сидеть сложа руки?

- Да как бы лежать сложа руки не пришлось! За тобой глаз да глаз
нужен. Пошли, доктор тебя осмотрит. Только что здесь был. А, вон он.
Эй, док!

И они отвели Джима в белую палатку.

- Мы ее только что получили. Решили под госпиталь определить, -
пояснил Мак.

Быстро надвинулась осенняя ночь, да к тому же небо на западе
заволокла огромная туча. Мак держал фонарь, а Бертон, закатав рукав
рубашки раненого, промыл рану теплой водой с марганцовкой.

- Повезло вам, - сказал он. - Попади пуля в кость, все плечо бы
разнесло. А так она насквозь прошла, только мышцу пробуравила. Конечно,
пока рукой не очень-то пошевелишь.

Он сноровисто прочистил рану с помощью зонда, перевязал, залепил
сверху пластырем.

- Здоровее здорового будете. Денька два потерпите. Я, Мак,
собираюсь проведать Альфа Андерсона. Пойдете со мной?

- О чем речь, конечно! А Джим пусть кофе выпьет, и сунул тому в
руку жестяную кружку с черным, скверным кофе. - Садись, - предложил он.
Придвинул ящик и усадил Джима, сам устроился подле него на земле. Ну,
так что у вас там случилось?

- Мы на этих пришлых иуд наткнулись, ну и ребята давай их лупить.
Удержу не знали. Сколько морд расквасили.

- Знаю, - тихо проговорил Мак. - Ужасно, но что поделать, они к
нам переходить не хотели. Мы вынуждены так поступать. Конечно,
неприятно смотреть, когда режут овцу, но ведь нам нужна баранина... Ну,
а дальше что?

- Потом прибежали пятеро и открыли стрельбу. Наши - деру, только
пятки засверкали. Не устояли.

- Да и как им устоять, Джим? Против ружей голыми руками не
повоюешь.

-Я и не заметил, как меня ранило. Видел, как один из наших упал.
Не знаю, убит или ранен.

- Да, картинка что надо. Другие пикеты удачливее: привели с собой
человек тридцать из "подменщиков", что на нашу работу позарились.
Просто позвали с собой, те и пошли. - Мак тронул Джима за ногу. - Ну,
как плечо-то, болит?

- Немного.

- Да, чуть не забыл. Похоже, у нас вожак сменится.

- Что, Дейкина сместили?

- Нет, но считай, его уже нет. Дик сообщил, кто достал одеяла. Ну,
отрядил Дейкин шестерых и поехал с ними на своем новехоньком
грузовичке. Один из этих шестерых потом вернулся и рассказал, как дело
было. Погрузили, значит, они эти одеяла и обратно. Не успели из города
выехать, шину прокололи - на дороге кто-то гвоздей понатыкал.
Остановились шину сменить. Тут откуда ни возьмись - дюжина молодчиков с
винтовками, одни их окружили, не пускают, а другие в пух и прах разнесли
грузовик, даже остов сожгли. А Дейкин стоит, - на него ружье нацелено, -
сначала побледнел, как смерть, потом посинел, да как завоет - ни дать,
ни взять - волк, - да как бросится на своих обидчиков; его в ногу
ранили, а ему хоть бы что! Бежать не может, так пополз, на губах - пена,
как у бешеной собаки, в общем, свихнулся мужик, понимаешь, свихнулся!
Видать, он этот грузовик пуще жизни любил. Парень тот, что вернулся,
говорит, смотреть на это нет сил: как он полз за ними, хотел укусить.
Рычал - ну, точно, бешеный. Потом полиция появ илась, и молодчиков этих,
"бдительных", как корова языком слизнула. Подняли Дейкина, потащили с
собой. Парень, что рассказывал, сам за эвкалиптом схоронился. Говорит,
Дейкин как вцепится зубами легавому в руку точно клещами, намертво,
пришлось отверткой ему в зубы ткнуть, чтобы отпустил. Да, а я еще про
него говорил, вот, дескать, железный человек, не дрогнет. Сейчас он в
тюряге. Я думаю, на его место Лондона выберут.

- Да, Дейкин и мне казался волевым человеком. Слава богу, я до его
грузовика и пальцем не дотронулся.

Мак наскреб рукой кучку земли, пришлепнул сверху.

- Беспокоюсь я, Джим. Дик сегодня продуктов не прислал. И весточки
никакой, одни только одеяла. Сегодня еще сварят остатки фасоли со
свиными костями, а назавтра - лишь немного маисовой каши.

- Ты думаешь, он попался?

Мак похлопал рукой по земляной пирамидке.

- Дик - парень не промах. Вряд ли его схватили. Что случилось - не
знаю. А жратву раздобыть надо. Если ребят вовремя не покормишь - пиши
пропало.

- Может, он ничего не сумел набрать. Прислал утром свинью - и все.

- Да, и ее уже съели с фасолью. Дик знает, как много нужно, чтобы
прокормить такую ораву. Он уже должен был собрать на подмогу наших
сторонников.

- Ну, а как настроение у ребят?

- Сейчас получше. Сегодня они получили хорошую встряску. Конечно,
боевого запала надолго не хватит, но завтра похороны убитого товарища -
тоже на время их дух поднимет, - он выглянул из палатки. - Ты только
посмотри, какая тучища! - Выбрался наружу, за драл голову. Огромная
черная туча заполонила небо. Набежал колючий ветер, погнал пыль, дым
костров, захлопал брезентом палаток, всколыхнул кроны яблонь окрест.

- Похоже, не обойдется без дождя, - заметил Мак. Эх, до чего ж
некстати! Зальет наш лагерь как крысиную нору.

- Мак, что ты все волнуешься: то ли будет, то ли нет. Чего
беспокоиться? Ребята и под открытым небом ночевали, не привыкать. И от
дождя не размокнут. Ты напрасно дергаешься.

Мак снова уселся на землю.

- Может, и напрасно. Ты прав, Джим. Может, мне уже мерещится,
только я очень боюсь за нашу забастовку. Столько раз наши труды шли
насмарку.

- Ну и что? Ну и что ж, что насмарку? Ты сам говорил, главное,
чтоб волнения не затухали.

- Да помню. Не в том дело, продержимся мы еще день-другой или нет.
Главное, ребята не забудут, как убили Джоя, как разбили грузовик
Дейкина.

- Ты, Мак, прямо как старуха причитаешь.

- Понимаешь, это моя забастовка, вроде как детище. И вот сейчас на
моих глазах оно гибнет.

- Да не придумывай!

- Не тебе судить!

- Я как раз думал об этом утром. Ты хорошо знаешь историю?

- Так, чуть-чуть. Чему в школе научили. А что?

- Помнишь, как греки победили при Саламине?

- Учил, наверное, но не помню.

- Так вот, греческий флот оказался заперт в тесной бухте. Охота на
край света сбежать. А тут на них персидская армада прет. Ну, командир
греков видит, что настроение у людей совсем не боевое, и шлет персам
совет, чтоб те все пути к отступлению им, грек ам, отрезали. Смотрят
греки утром: без боя не убежать, не увильнуть И дали персам бой.
Разбили их флот наголову. - Джим замолчал.

Мимо стали проходить люди - на плитах разогревалась еда.

Мак похлопал ладонью по земле.

- Я понял тебя, Джим. Пока еще не время, но, как знать, вдруг и
твой совет пригодится. Мысль хорошая, и грустно добавил: - Я взял тебя