Корнелиусом Каррингтоном.
выход из мучивших его противоречий. Как и всякий профессиональный трибун, он
редко представлял себе, что, собственно, думает по тому или иному вопросу.
Зато безошибочное чутье подсказывало ему, как думать нельзя. Нельзя одобрять
смертную казнь и апартеид, поддерживать политику правительства и защищать
Сталина, Гитлера и убийц-маньяков. Со спорными вопросами труднее. Единая
средняя школа - ужасно, но и отборочные экзамены после начальной школы тоже
того... Классическая школа - превосходно, но выпускники ее... Безработные -
милейшие люди, а вот уволенные по сокращению... Шахтеры - славные ребята,
пока не бастуют, а Север Англии - сердце Британии, но боже упаси слушать,
как это сердце бьется. И наконец, Ирландия и Ольстер. Ум за разум заходит.
Но по роду занятий Корнелиус Каррингтон должен был четко высказываться по
всем вопросам, волнующим наш грешный мир, причем так, чтобы угодить сразу и
нашим и вашим. Словом, нелегко журналисту удержаться на плаву.
сообрази, кто прав, кто виноват. Кухмистер - удачная тема, на экране он
будет хорошо смотреться, но вообще-то он мелкая сошка. Его задача -
появиться перед камерой, произнести нечто нечленораздельное, но
трогательное, получить гонорар, убраться домой и кануть в Лету. Каррингтон
не мог решить другое: кто же именно несправедливо обошелся со старым слугой?
Вернее, кого обвинить в этом? Оплакивать традиции Кембриджа или поддерживать
нововведения? Поддержать сэра Богдера, который прилагает титанические
усилия, пытаясь превратить Покерхаус из средневекового монастыря в
современный университетский колледж? Или Декана и членов Совета -
невыносимых снобов, чокнутых на спорте? Виноват вроде бы сэр Богдер. Но если
бы Декан не настаивал на необходимости экономии, привратника не уволили бы.
Может, и Декана приложить? Придется повидаться с сэром Богдером. Все равно
нужно его разрешение на съемки. Каррингтон набрал номера Ректора.
сделал паузу. В голосе Ректора послышалась живейшая заинтересованность.
Сразу видно - человек регулярно смотрит телевизор. Сэр Богдер вырос в его
глазах.
столовой? - захлебывался от предупредительности сэр Богдер.
Покерхаус.
о Покерхаусе! Неслыханная удача, шанс еще раз появиться перед публикой и
поделиться своими сокровенными мыслями об образовании. Кстати, по телевизору
он всегда такой импозантный. Декан вряд ли согласится выступить: у него эти
новомодные штучки вроде телевидения в печенках сидят. Ректор погрузился в
составление своей искренней, непосредственной речи, крика души. Позвонили в
дверь. Служанка доложила о Корнелиусе Каррингтоне. Ректор поднялся навстречу
дорогому гостю.
Каррингтона и повел его в кабинет. - Я понятия не имел, что вы выпускник
Покерхауса. Даже не верится. Это я вам не в укор. Я ваш большой поклонник.
Ваша передача об эпилепсии во Флинтшире великолепна. Но для нашего колледжа,
увы, нехарактерно столь... Словом, вы держите руку на пульсе современности.
тон и предложил Каррингтону выпить. Журналист оглядел комнату. Здесь по
стенам не висели фотографии, напоминавшие ему о переживаниях незадачливого
студентика Корнелиуса, а лесть сэра Богдера составляла приятный контраст с
вежливыми подначками Декана.
Богдер. - Это то, что нам нужно. Вы хотите бросить критический взгляд на
устаревшие традиции и сделать особое ударение на необходимости перемен. Я
угадал? - Ректор выжидающе посмотрел на Каррингтона.
довольно расплывчато, лазеек остается сколько угодно. - Хотя, боюсь, Декан
будет против.
восторге от Декана.
Ректор.
собирался защищать Декана.
современном мире, а Каррингтон вертел в руках стакан и размышлял о
непостижимом легковерии политиков. Кому-кому, а им оно не пристало.
Богдерово преклонение перед будущим действовало ему на нервы не меньше
снисходительного презрения Декана, и непостоянный, как мотылек, журналист
постепенно возвращался к прежним симпатиям. Сэр Богдер заканчивал
расписывать преимущества совместного обучения - Каррингтону и слушать о нем
было противно, - когда в дверях появилась леди Мэри.
Каррингтона.
глубинах ее глаз.
ли мужчина, то ли женщина. Любопытно.
вина.
позвоночника - просто чудо. Пусть бесхребетные чинуши из Министерства
здравоохранения задумаются.
нем проснулась тоска по детству, запрятанная на дне его хищной души.
Пеленки, соски, погремушки и нянечка- леди Мэри. Даже ее тонкий рот с
желтыми зубами возбуждал его.
Кусаться хочется, как подумаю об этом. - Она приветливо осклабилась, и
Каррингтон заметил ее сухой язык.
светскую беседу.
Мэри расцветала, как подсолнух. - Всего-навсего каких-то пятьдесят миль от
Лондона, а кажется, тысяча. - Она взяла себя в руки, всетаки он мужчина. -
Так что вы собираетесь снимать в нашем колледже?
- Надо, конечно, объективно...
Мэри.
испытания.
Самаритянок" и жадно пожирала сардинки. Увлечение Каррингтона потихоньку
увядало. Получив благословение на съемки, он с облегчением покинул дом
Ректора. Немудрено, что сэр Богдер так стремится к рациональному,
стерилизованному, автоматизированному миру, в котором не будет места
болезням, голоду, невзгодам войны и несовместимости характеров. Ведь в нем
не будет места и для адского человеколюбия его супруги.
пруду, дружески похлопал по плечам бюсты в библиотеке, покрасовался перед
орнаментами в часовне и направился в привратницкую проверить, готов ли
Кухмистер поведать о своих обидах трем миллионам зрителей. К великому
огорчению Корнелиуса, Кухмистер заметно повеселел.
делать.
нерадивого ученика латинские падежи.
позаботятся? Тогда приходите ко мне - в "Синий кабан".
Декана к лучшим чувствам сэра Богдера увенчается успехом. Но береженого бог
бережет. Каррингтон позвонил в редакцию "Кембридж ивнинг ньюс" и сообщил,
что старший привратник Покерхауса уволен, потому что возражал против
установки автомата с презервативами в студенческом туалете. "Сведения можете
проверить у Казначея колледжа", - сказал он референту и положил трубку.
Второй звонок в ССР - Союз студентов-радикалов: им Каррингтон наябедничал,
что администрация Покерхауса уволила слугу за то, что тот вступил в
профсоюз. В заключение журналист позвонил самому Казначею и на ломаном
английском пожаловался, что мелиоратор из Заира, сотрудник ЮНЕСКО, не смог
попасть в колледж: привратник прогнал его от ворот, да еще и оскорбил. При
этом звонивший козырял дипломатической неприкосновенностью. Теперь
Каррингтон не сомневался: об увольнении Кухмистера узнает весь свет и
администрации Покерхауса придется отбиваться от разъяренных левых