оленя, глаза.
в сторону башни. Голова человека, лежащего под рогожей, моталась из
стороны в сторону.
руку под рогожу и когда вытащил, увидел на ладони кровь. - Вроде теплый, и
кровь еще идет, - сказал Хилле и дернул вожжи.
поехал к башне, а капитан пошел посмотреть, как продвигается строительство
эшафота. Он поклялся залить Ахен кровью и отступать от своего не
собирался.
Бьярни вытащили из домов первых попавшихся и, невзирая на их протесты и
заверения, что они никогда в жизни гвоздя в стенку не забили, тычками и
побоями согнали на площадь. Один из них, признав в Косматом командира,
бросился навстречу, держа в отставленной руке молоток, и начал возмущенно
доказывать, что произошла чудовищная ошибка. Бьярни на ходу ударил его по
лицу рукояткой пистолета и, не оборачиваясь, пошел дальше.
собравшихся у башни. Для того, чтобы надзирать за строительством, столько
явно не требовалось.
слегка откинув назад голову. Это были воины с "Черного Волка", и Бьярни не
знал, чего от них теперь ожидать.
красными и запали.
соперник тяжело ранен, и все-таки известие о его смерти застало Бьярни
врасплох. Они с Бракелем не виделись со дня начала мятежа.
Мы хотим остаться здесь.
осталось у "Медведя".
старому обычаю племен Иннет спросил от лица всей дружины:
парусом?
ненависть к врагам его. Мы хотим быть твоими людьми.
кружку, швырнул ее на булыжники мостовой и закричал сиплым сорванным
голосом: - Дети мои!
провалилась в тяжелый сон.
осунулось, и вокруг рта появились складки. Норг поступил правильно, когда
увел ее из дома. Несколько дней назад Хилле привез в башню горожан, у
которых мятежники Демера забирали хлеб. Эти люди пытались сопротивляться
грабежу. Все они умерли к рассвету того же дня, и Батюшка-Барин, не
разбираясь особо, закопал их в общей могиле. Далла видела их, но ничем не
показала, что это ее как-то задело.
ничто не могло вывести ее из равновесия или вызвать у нее страх. Норг
привел ее в башню - и она сутками не отходила от раненых, терпеливо
пытаясь спасти тех людей, которые заняли ее родной город и убили ее мужа.
О чем она думала, меняя повязки, поднося к воспаленным губам кружку с
водой? Если завтра Бьярни, опьянев от убийств, решит повесить ее под
окнами башни, она, как чудилось Тоддину, не произнесет ни слова протеста.
предрассветные призраки, кто-то завозился у входа в башню, и Далла
мгновенно проснулась. Оставив Унн безмятежно сопеть, она осторожно
поднялась со скамьи и взяла платок. Тоддин снял со стены факел и пошел к
лестнице первым. Медные ступени, разбитые сапогами, давно уже не играли
гальярду, а лишь стонали под шагами вразброд. Некоторые ступеньки
Завоеватели заменили на деревянные, они отзывались глухим стуком.
мысль о том, что Хилле в башне, дрыхнет сном невинности. Раненый добрался
до башни сам - значит, он еще может ходить.
сапог. Тоддин поднес факел поближе. Человек резко выпрямился, и Тоддин не
сразу узнал в нем Хильзена. Он был закопчен до черноты и шатался от
усталости. На грязном лице блестели зубы. Верхняя губа была рассечена и
безобразно распухла, один из передних зубов выбит.
мгновение его темные глаза задержались на лице Даллы, а затем он опустил
факел, и Тоддин увидел лежащего на полу Норга. Одежда на нем была
окровавлена так, что невозможно было определить, где рана. Тоддин видел
заострившиеся скулы и ввалившийся рот. Хильзен сел рядом со своим другом,
махнул рукой, а потом неловко повалился на бок, выронил факел и мгновенно
заснул.
Норге одежду. Норг мутно глядел в потолок и, казалось, ничего не понимал.
Белые руки Даллы мелькали в темноте, быстрые, осторожные. Они снимали
лоскуток за лоскутком и, наконец, обнажилась рана - темное пятно на животе
справа. Тоддин метнулся было взглядом к лестнице, думая позвать Хилле,
чтобы тот принес воды и полотна. Но Далла покачала головой и просто взяла
Норга за руку.
Норга не было слышно. Неожиданно громко и осознанно Норг сказал:
твердым ахенским акцентом:
поднялась по лестнице, волоча за собой шаль. Тоддин остался стоять внизу.
Через несколько минут Далла с девочкой на руках стала спускаться вниз.
Тоддин протянул ей руку, желая помочь, но она не заметила этого. Унн
крепко спала и во сне морщилась. У входа женщина остановилась, не
оборачиваясь, и Тоддин понял, что нужно открыть ей дверь.
зевая. Далла неторопливо пошла вниз по Морской улице - к себе домой. Он
долго смотрел ей вслед. На плече женщины сверкало медное пятно - рыжая
головка спящей девочки. Далла шла, путаясь в хлопающей на ветру длинной
юбке, и ни разу не оглянулась назад.
была устроена тюрьма. Альхорн, опасаясь, что Бьярни ночью просто перережет
всех пленных, выставил удвоенные караулы.
помещении. В дальнем углу на стене коптил один-единственный факел, от
которого было больше тоски, чем света. У него постукивали зубы, и он
сердито сжал их. Пошарил руками вокруг себя, чтобы найти опору и
подняться, и тут же натолкнулся на что-то теплое и живое.
расслышал. Кое-как усевшись, он почувствовал, что на него пристально
смотрят из темноты. Затем знакомый голос спросил, барски перекрывая
пространство от стены до стены:
уходить к заливу.
ровным голосом произнес Вальхейм.
накормили. "И не накормят", - уверял какой-то бородач с хриплым голосом.
ведро воды и тут же вышел. У ведра моментально возникла драка. Пленных