же ссорится со снайпером, а?
пообещали сзади. - Смотри под ноги и шевели поршнями, снайпер.
Давай убьем его и пойдем к блокпосту. Ахмет велел обстрелять этих свиней, а
мы даже ни разу не выстрелили. Давай убьем его, Иса. Иначе я скажу Ахмету,
что ты не выполнил приказ.
спереди Иса. - Ахмету нужен хороший снайпер. А если ты не замолчишь, щенок,
я принесу Ахмету твой язык, а остальное брошу здесь. Пусть твой язык
расскажет Ахмету все, что ты хочешь ему рассказать.
бормоча себе под нос. Глебу даже показалось, что он молится, но время
вечернего намаза уже миновало, так что мальчишка скорее всего просто сыпал
проклятиями в адрес подозрительного чужака.
расщелине, прикрытой сверху нависающим каменным козырьком. После привала
идти стало легче, потому что они перестали продираться сквозь кусты и
карабкаться по камням. Теперь под ногами у них была раскисшая, но
относительно ровная проселочная дорога, полого, но неуклонно поднимавшаяся
вверх.
вглядывался в темноту, ему не удалось заметить никаких признаков боевого
охранения, хотя оно несомненно было выставлено. Только в центре поселка, в
двух шагах от школы, где, насколько понял Глеб, размещался штаб отряда, их
окликнули, но, посветив фонариком в лица, пропустили без каких бы то ни было
формальностей. Проходя мимо одного из дворов, Слепой заметил торчавший из
приоткрытых ворот обмотанный грязным брезентом продолговатый предмет, с виду
больше всего напоминавший ствол танкового орудия. Он сделал зарубку в
памяти: это могло ему пригодиться в дальнейшем.
брезентом, не пропускавшим наружу ни единого лучика света. Где-то в подвале
приглушенно тарахтел дизельный генератор, подавая ток на редкие мигающие
лампочки, которые освещали повороты школьных коридоров и некоторые классы, в
которых почему-то бодрствовали вооруженные люди. В воздухе пахло табачным
дымом, казармой, оружейным маслом и анашой, запах которой был знаком Глебу
еще со времен афганской войны. В приемной директора колдовал над портативной
радиостанцией невыспавшийся бородач, чья загорелая лысина сверкала в тусклом
свете одинокой лампочки, как смазанный маслом бильярдный шар. Электрическая
пишущая машинка, на которой когда-то печаталась школьная документация, была
сдвинута в сторону, чтобы освободить место для рации, к тумбе письменного
стола кто-то прислонил ручной пулемет, а справа от рации, прямо под рукой у
плешивого радиста, лежал длинноствольный ?люгер? явно довоенного
производства. Под лампочкой слоями плавал табачный дым, под ногами
похрустывал мелкий мусор и осколки стекла.
Радист кивнул, не отрывая задумчивого взгляда от развороченных внутренностей
рации. В зубах у него была зажата сигарета, и он сильно щурил левый глаз,
чтобы его не разъедал дым.
распахнулась, и Глеб увидел сидевшего за широким письменным столом человека,
которого при других обстоятельствах можно было принять за обыкновенного
сельского жителя - тракториста или конюха, например. Бороды он не носил, как
и Иса, зато на голове у него вместо привычного армейского кепи или не менее
привычной зеленой повязки вызывающе торчала каракулевая папаха, при виде
которой Глеб сразу вспомнил шутку о том, что генералы носят папахи потому,
что издали каракуль похож на мозги.
тридцати, одетый по всем правилам: камуфляж, кепи, портупея, темные очки,
жидкая черная борода чуть ли не по грудь и шрам наискосок через всю
физиономию. Этот персонаж очень не понравился Глебу: было в нем что-то,
из-за чего его хотелось поскорее загнать в угол и раздавить каким-нибудь
тяжелым предметом, как отвратительное насекомое, до которого противно
дотронуться руками.
сопровождении Глеба вошел в помещение, оба замолчали и уставились на вновь
прибывших. Глаза Ахмета были обведены глубокими тенями и казались
розоватыми, а похожий на упыря бородач бесстрастно поблескивал непрозрачными
черными линзами, производя впечатление слепца.
указывая на Глеба. - Он хочет воевать на нашей стороне.
твердо посмотрел прямо в блестящие черные линзы. Ему почему-то казалось, что
решать будет не Ахмет, а именно этот бледный поганец с растрепанной бородой.
ли ты стрелять? Сюда приходили добровольцы, которым нужно было сначала
показать, с какой стороны у винтовки приклад.
него был ничуть не лучше внешности: от него оставалось неприятное ощущение
прикосновения к коже чего-то холодного и липкого. - Есть вещи, которые
гораздо труднее проверить. Например, кто ты такой?
Верно?
такого языкатого?
но Свистка он знает, я проверил.
Ахмета и увидел, что тот внимательно наблюдает за ним из-под полуопущенных
век. - Свистка может знать кто угодно, - продолжал представитель
министерства шариатской безопасности. - Например, оперативник ФСБ, которому
дали задание внедриться в наше подразделение. Свисток любил выпить, а выпив,
начинал болтать лишнее.
денег, и что потом? Ты же будешь значиться в федеральном розыске.
припеваючи, - ответил Глеб. - И потом, я не собираюсь возвращаться. Уйду в
Турцию, а там передо мной весь мир. Я давно мечтаю заняться чем-нибудь
стоящим, но не было начального капитала. Сами понимаете, потомственный
военный, а какой у военного капитал?
шариатской безопасности. - Если воевать с умом, будет и капитал.
идиотскую физиономию, на какую был способен. - Профессиональный солдат - это
же чистое золото, а мне два месяца зарплату не дают...
линз. Он вдруг заметно напрягся, и это очень не понравилось Слепому. - Когда
ты ушел из части? - спросил он.
прапорщик Славин и полковник Логинов. Ахмет удовлетворенно кивнул, а
бородатый криво улыбнулся. Глеб решил, что процедура проверки закончена хотя
бы на некоторое время, но тут бородатый вдруг с грохотом выдвинул ящик
стола, выхватил оттуда стопку каких-то фотографий и бросил их на стол,
крепко припечатав ладонью.
шипение змеи. - А это что такое?
повертел ее в руках, пытаясь сообразить, где у нее верх, а где низ,
разобрался, всмотрелся и с трудом удержался от крепкого словца. ?Добрые дела
наказуемы?, - подумал он, кладя фотографию на стол и выпрямляясь.
линзами и радостно улыбался, демонстрируя испорченные зубы.
которой одетый в штатское Глеб Сиверов нокаутировал чемоданного воришку в
проходе вагона-ресторана. В левом нижнем углу фотографии виднелась
автоматически проставленная хитрым японским фотоаппаратом дата, безмолвно,
но весьма красноречиво уличавшая Глеба во лжи.
Глава 10
села, обхватив себя обеими руками. Она ощущала себя окоченевшей и
одновременно липкой. Такой же, помнится, стала после двухнедельного хранения
в морозильном отделении холодильника купленная ей для кошки мелкая рыба,
которая каким-то непостижимым образом ухитрилась протухнуть среди сугробов
инея. Некоторое время Марина просто сидела, слегка покачиваясь на месте,
вспоминая ту рыбу и мечтая о горячем душе, а потом встала и принялась ходить
взад и вперед по тесному подвальному помещению, в котором ее держали.
окон, здесь не было также и отопления, и сырая кирпичная нора обогревалась
только теплом ее дыхания. Кроме того, она чувствовала, что насмотрелась на
Корнев Павел
Посняков Андрей
Посняков Андрей
Сертаков Виталий
Корнев Павел
Афанасьев Роман