Чтение 33–й страницы книги ~Дойти до горизонта~

К утру я был готов к большому разговору. Рассвет серым туманом расползался
по воде. Море, песок выступали из темноты бесцветными пятнами. Окружающий
пейзаж выглядел неряшливо, как запущенный город, лишенный опеки дворников.
От сырости, холода и протестов пустых с вечера желудков пробудились Татьяна
и Сергей. Они сидели, печальными глазами поводя вокруг себя - возвращались
в мир, вспоминая, где и в связи с чем находятся. Тонус от этого,
естественно, не повышался.

- Ты еще не повесился? - мрачно приветствовал меня Салифанов. Он окунул
ладони в воду, брызнул на лицо, растер по щекам грязь.

- В нашем положении заботиться о внешнем виде - ненормально, - ответил он
на мое замечание по поводу соблюдения гигиены. - На себя посмотри!

Дискутировать с ним я не стал: боялся растерять настроенность на разговор.

- Ты, наверное, хочешь сообщить нам, что через несколько минут сюда
прибудет самолет с поисковой партией и журналистами и нам пора облачиться
во фраки? - предположил Сергей, взглянув на меня внимательнее.

Я не прореагировал. Салифанов стряхнул остатки воды с рук, пошел к одеялам
обтереться.

Разговор я начал через четверть часа, без долгих вступлений, сразу по
существу.

- Сели мы крепко. Если Сергей прав, а доказательств его неправоты нет, то
наше положение на сегодняшний день почти безнадежное. - Салифанов согласно
опустил голову. - Мы можем идти вперед, назад или оставаться на месте - все
это с одинаковой вероятностью - и отдать богу душу.

Впервые я все назвал своими именами. Раньше гибель группы фигурировала в
разговорах лишь в форме черного юмора, теперь об этом говорилось серьезно.

- Какие твои конкретные предложения? - поторопил меня Сергей. Ему было жаль
расходуемых на болтовню минут, которые можно было использовать на движение.

- Я предлагаю строить планы, исходя из худших вариантов будущего.

- Худший вариант у нас только один, - Сергей красноречиво скрестил руки на
груди. - Куда ты предлагаешь идти?

Я понимал его раздражительность. Вместо того чтобы впрягаться в плот,
действием приближая спасение, Ильичев развел канцелярщину, устроил
спектакль с собранием. Хорошо еще, не предложил избрать президиум и вести
протокол.

Но отменить собрания я не мог. Я добивался, чтобы каждый, в том числе и я,
не чувствами, но разумом осознал тяжесть положения и убедился, что даже в
худшем случае мы не бессильны У нас есть возможность сопротивляться
судьбе-злодейке.

Надежда должна основываться не на фантазиях - кто-то заметит, кто-то
приедет, кто-то спасет, а на здравой оценке своих возможностей и правильной
их расстановке. Нужно продумать возможные контрмеры против всякой
случайности. Это избавит от ненужных разочарований, ввергающих душу и тело
в меланхолию. Человек может подстроиться к невероятно тяжелым условиям, о
каких раньше и помыслить не мог. Важно принять их за норму. И, не страдая
ежеминутно от несправедливости случившегося и безысходности будущего,
вжиться в эти неблагоприятные обстоятельства, находить возможности
избавиться от них.

Подобное случается в жизни - в участившихся семейных конфликтах бурно
выплескиваются эмоции, начинаются взаимооскорбления. Но никто не
догадывается трезво оценить изменившиеся условия совместной жизни, принять
их как есть, без украшательств и завышенных взаимных требований, и на этом
реальном фундаменте начать строить новое, пусть не столь пышное, но зато
прочное здание. В семейной жизни желательно (у нас необходимо) предполагать
худшие варианты, пусть даже они не нравятся, осмысливать их с холодной
головой, заранее намечая запасные выходы. Когда неблагополучие придет,
думать будет поздно, останется одно - слабо барахтаться, плывя по течению.

Скольких бед мы бы избежали, если бы задумались вовремя хоть на пять минут!
В быту легкомысленность грозит усложнением личной жизни, в нашем случае -
чревата гибелью. Нам не желательно, а категорически необходимо знать свои
возможные беды. Надо, как это делают военные, планируя наступление,
позаботиться о коридорах для планомерного отхода, чтобы возможное
отступление не превратилось в бегство.

И еще я преследовал одну корыстную цель. Не собрания я добивался -
мозгового штурма. Обобщенная мысль людей, направленная в единое русло,
неизбежно сталкивает, перелетает десятки разномастных идей, рождая при этом
жизнеспособных мутантов. Один предлагает, другой развивает, третий
формирует. Но каждый включается в творческий процесс придумывания.

Кроме чистого практического результата - решения предложенной задачи,
достигаются побочные эффекты, например, ломка стереотипа мышления, а в
нашем микроколлективе - отвлечение от трагичности происходящего. Лучше
думать о том, что предпринять через минуту, час, день, чем представлять,
когда и какой будет последняя минута. Нужно изменять ситуацию, а не
страдать в ней.

Кроме того, при принятии коллегиального решения, а именно такое
подразумевает мозговой штурм, никто в будущем не откажется от него, так как
в этом решении присутствует и его творчество. Это будет понадежней
расписки, заверенной печатью нотариальной конторы

Нет, нельзя отказываться от проведения общего собрания, кого бы и как это
ни раздражало

- Я предлагаю тащить плот вперед, - кратко ответил я на поставленный
Салифановым вопрос. - Назад хода нет, на месте хорошего ждать не
приходится.

- Согласен! Стоило разводить трепотню, - перебил меня Сергей, сделав
попытку подняться.

- Худший для нас вариант, - продолжил я старую тему, - это отсутствие в
конце волока прохода в открытое море, - я говорил очевидные вещи, и
Салифанов поморщился, выслушивая их.

Но необходимо было точно определить проблему, прежде чем предлагать методы
борьбы с ней.

- Что делать, если в конечном итоге мы упремся в берег? - быстро нарисовал
пальцем на песке два возможных вида берега. - Если этот, - указал я носком
кеда, - перешеек узок. Мы разгружаем плот, срезаем часть камер и
перетаскиваем его в самом узком месте до воды, - я резкой чертой рассек
остров надвое. - Если с юга узкостей нет, мы обследуем остров на расстоянии
пяти километров в обе стороны. Такой волок, я думаю, мы осилим даже против
ветра.

Сергей с сомнением хмыкнул, но возражать не стал.

- Если остров равномерно широк, - обратился я ко второму рисунку, - мы
полностью демонтируем плот и на его базе собираем меньший и его тянем к
воде сколько необходимо.

- А если силенок не хватит? - начал включаться Сергей.

- Мы перетащим плот частями в несколько заходов. В крайнем случае соберем
плот-лодку на три-четыре камеры и выйдем в море на нем.

- Это безумие! - убежденно сказала Войцева.

- Безумие - пассивно сидеть на острове, ожидая смерти, - поддержал меня
Сергей.

- Далее, - продолжал я раскручивать пружину рассуждений, - предположим, что
мы не можем уйти с острова вовсе.

Салифанов взглянул на меня с интересом. Первая часть моего "доклада",
касающаяся ухода с острова, задела его мало. Наверное, он сам мозговал по
этому поводу и ничего нового от меня не услышал. А вот возможность
долговременного пребывания на острове им в расчет не бралось.

- Итак, мы заперты на острове, - повторил я, чувствуя воодушевление от
того, что меня слушают. - Главная угроза для нас, - это звучало весомее и,
главное, правильнее по смыслу, - отсутствие источников пресной воды Наш
остаток составляет что-то около пятнадцати литров.

- Не больше двенадцати, - уточнил Сергей. Поправка существенная. Три литра
в данном случае - это почти сутки жизни.

- Разбавив ее на пятьдесят процентов морской, мы доводим запас до двадцати
четырех литров. Днем отсиживаемся в песчаных ямах под тентами,
изготовленными из парусов и одеял. Одежду ежечасно смачиваем морской водой.
Движение ограничиваем до минимума. Это позволит снизить водопотери раза в
два-три. В самых низких местах острова попытаемся отрыть колодцы

- Безнадежно, если и докопаемся, то только до соленой, - высказал мнение
Сергей.

- Попытаемся, - акцентировал я его внимание на слове. - Есть еще одна
возможность разжиться водой, - я выдержал длинную паузу. Этой технической
разработкой я не без основания гордился и мог позволить себе удовольствие
эффектно ее преподнести.

- Не кокетничай. Мы оцениваем идеи, а не актерское мастерство, - скривился
Салифанов. Сорвать аплодисменты не удалось.

- Тогда смотрите сюда, - я начал выцарапывать на песке схему.

- Запасную трубу каркаса сгибаем в центре под прямым углом. Получившееся
колено устанавливаем на два камня раструбами вверх. Заливаем внутрь морскую
воду. Под трубой разводим костер или устанавливаем горящий примус.

- Опреснитель! - догадалась Войцева.

С ее глаз сползла наконец муть безразличия. До того на Татьянином лице
явственно читалась мысль: "Могу тащить. Могу не тащить. Как скажут"

Сергей с размаху хлопнул меня открытой ладонью по плечу. Заговорщически
подмигнул.

- Все-таки ты не дурак, хотя иногда стараешься им казаться, - отпустил
сомнительный комплимент.

Но он улыбался! За такую улыбку, без обычного сарказма, можно было простить
его злой язык.

- Погодите радоваться, еще неизвестно, сколько эта штука будет вырабатывать
воды, - остудил я их. - Но смысл верен, будем гнать дистиллированную воду.
На концы трубы наденем резиновые мешки, которые будем остужать, обливая
морской водой. Примерно так, - обвел я чертеж вокруг, заключив в широкий
круг.

- Могу подсказать еще один способ, - оживился Сергей, - я смутно помню, но