получается, рисковать мне никак нельзя. Цена моей головы, за счет
заключенной в ней информации, выросла стократно! Я перестал принадлежать
себе. Я стал сейфом для хранения особо секретной документации. При пожаре
меня нужно было выносить в первую очередь, при попытке ограбления - защищать
всеми имеющимися средствами. Только ни выносить, ни защищать меня, кроме
меня самого, некому! А жаль, похоже, такая помощь была бы мне очень
кстати...
опыт караульной службы, всякий часовой испытывает наибольшую от ничего
неделания усталость и желание вздремнуть. Обратный путь я планировал пройти
быстрее, часа за два. Как же я ошибался!
моторов.
От лагеря послышались тревожные голоса, выехал патрульный УАЗик и еще одна
машина. Что нарушило общий покой? Кто-то посторонний въехал в запретную
зону? Или начальство, обеспокоенное расхлябанностью охраны решило провести
ночные учения?
неизвестных мне нарушителей, равно как и изображая эту охоту, охрана могла
случайно зацепить и меня. Я напряженно прислушивался, наблюдал за суетой,
поднявшейся во внутреннем дворе лагеря. Куда они направляются? Кого ловят?
мгновение включились десятки автомобильных фар! Машины стояли друг за другом
по всему периметру забора, но, увы, в добрых трех сотнях метров от него. Я
оказался в мертвой зоне, отрезанный от большой земли. Свет фар одного
автомобиля упирался в задний борт следующего, тот, в свою очередь, другого и
так до последнего, светившего в кормовые подфарники первого. Круг, точнее,
квадрат, замкнулся. Заводик оказался окружен световым коридором. Возле
каждой машины у радиатора и заднего борта встали по два наблюдателя, еще
один с прибором ночного видения, взобрался на крышу кабины. Даже маломощные
легковушки были мобилизованы на борьбу с темнотой. Словно матерого волка
красными флажками обложили меня со всех сторон светом. Пробраться сквозь
световой коридор не было никакой возможности. Даже перебегающий запретную
зону суслик отбрасывал по земле хорошо заметную тень, блистал в
электрических лучах, как слон на цирковой арене.
почти без перерыва. Не успевала затухнуть одна, как взвивалась другая. Ночь
волею какого-то расчетливого и жестокого человека превращалась в день.
нас равнозначен поражению, поражение - смерти. Единственное, чего мы должны
по-настоящему опасаться - это страха. Я оценил опасность, но не стал впадать
в панику. Изменить что-либо было не в моей власти, оставалось выжидать. Рано
или поздно, если до того меня не найдут, облаву снимут. Не будут же они
здесь в самом деле торчать неделю! Лучше, чем я укрыт сейчас, мне не
спрятаться. Значит, надо выслеживать, изображая кочку на местности и дальше.
Любая суета, попытки спастись лишь убыстрят печальную развязку. Моя сила в
неподвижности! Недаром все животные и насекомые перед заведомо сильным
врагом замирают, как неживые - авось в траве да листве не заметят.
Неподвижность равна отсутствию! Поверим мудрому совету матушки-природы.
ушло, несколько добавилось. По углам забора выставили мощные дополнительные
прожекторы. Но, что самое неприятное, два бортовых ЗИЛа, выехав из ворот,
свернули с дороги и встали недалеко от моего убежища. До колеса одного я мог
при желании доплюнуть!
машин, переговаривались, сетовали на идиотские порядки, на ночные тревоги,
курили, хлебали воду из фляжек.
Вдруг подняли из постелей, водителям велели залить полные баки бензина и,
выехав за ворота, ждать приказа.
поубавилось - часть пошла отдыхать, часть, сведенная в два небольших отряда,
прочесывала местность за автомобильным кругом. Очень хотелось поверить, что
все эти хороводы назначены для отражения угрозы извне, да не выходило -
глаза и бинокли наблюдателей у машин неотрывно направлены внутрь круга.
Теперь я был уверен - ищут мою персону.
облюбовала мои кусты под отхожее место. Ну вот если не везет, то уж не везет
ни в чем! Мало что мне приходится сквозь жидкие ветки кустов и
просвечивающую ткань маскнакидки, в которую пришлось закутаться с головой,
наблюдать не самые лучшие части человеческого организма, того и гляди
какой-нибудь наиболее стеснительный боевик надумает забраться глубже в
заросли и наступит мне на голову. К тому же, извините за натурализм,
случайные брызги, влетевшие в убежище, могут подмочить накидку и она,
потеряв фактуру, станет заметной на фоне окружающего песка.
вместо того, чтобы возмутиться - Эй, гражданин, не видите что ли?
Поаккуратней! - должен думать о том, как соблюсти маскировку! Как здесь
человеческое достоинство сохранить?
сгореть можно не за понюшку табака.
буквально в двух шагах, я не могу. Остается по-хорошему убедить страждущих
перенести отхожее место куда-нибудь в другое место.
здесь водилось в изобилии, утром - предъявил ее первому подошедшему к кустам
боевику. В момент, когда он присел подле моей головы, я толкнул змею ему под
ноги. Услышав неясный шорох, боевик обернулся и обнаружив под своим голым
седалищем извивающуюся, играющую раздвоенным языком ядовитую гадину, с
дикими воплями бросился к машинам, чуть не потеряв нижнюю часть гардероба.
Картина была действительно забавная и его товарищи разразились гомерическим
хохотом. Понять их можно - сутки напролет нести скучную до зевоты службу,
здесь будешь рад любому сиюминутному развлечению.
обиженный пострадавший вернулся к кусту и засадил в убегающую рептилию
очередь из автомата. А если бы змея надумала уползти внутрь кустов? То-то и
оно!
нервному боевику за бестолковую трату патронов и напрасно поднятую тревогу.
Правильно вставили! Другим неповадно будет за здорово живешь по кустам
палить! А промахнись он, отработай очередь сантиметров на сорок левее и
вышла бы ему вместо наказания крупная премия. Бабахнул бы в песок и в
изумлении увидел, как из песочных воронок толчками выхлестывает ярко красная
кровь!
действие таблеточного стимулятора. Меня неудержимо потянуло в сон. Не зная
что может ожидать меня завтра, я решил рискнуть выспаться. Нет, я не спал в
привычном понимании этого слова, как привыкли обычные наши сограждане, я
спал так, как учили - урывками по пять-шесть минут. Я принимал позу, которая
гарантировала мне отсутствие храпа (ее, учитывающую индивидуальное строение
моей носоглотки, предложили медики еще в Учебке), закрывал глаза и
отключался. Ровно через пять минут срабатывало внутреннее реле. Я
просыпался, отслеживал обстановку и засыпал снова. Но даже во сне слух мой и
обоняние и осязание работали в полную силу. Любой звук, посторонний запах,
сотрясение почвы немедленно возвращали меня в боевое состояние. Конечно,
такой сон - беспрерывно засыпать и просыпаться - не удовольствие, скорее
мука, но он позволял сэкономить силы, сохранить более-менее работоспособную
голову.
осталось свободной воды. Температура тела подскочила под сорок градусов.
Излишние тепловые калории, поступающие извне, я сбрасывал зарывая руки в
прохладный песок. Ситуация складывалась чрезвычайная. Еще день-два и я
просто умру от обезвоживания! А снимать посты, кажется, никто не собирался.
По отдельным долетевшим до меня фразам я понял, что поисковые группы что-то
нашли и бдительность была удвоена.
человека или людей, доставивших им столько неприятностей и поймав,
непременно выместят на их (читай моей) шкурах накопившуюся ярость. Ничего
хорошего лично мне это не обещало.
до победного конца, даже если для этого придется зимовать! Попытки бунта
давились беспощадно. Двое наблюдателей, отказавшихся дежурить вторую ночь
подряд, были немедленно разоружены и отправлены в неизвестном направлении. О
их судьбе только опасливо шептались.
недюжинной силой воли, чтобы удерживать в подчинении такую массу людей,
выполняющих на первый взгляд бессмысленную работу. Надо иметь железные
стимулы, чтобы тебе беспрекословно подчинились и честно, без халтуры,
работали. Я догадывался, что это за стимулы. Нет, не деньги. Ради них так
трудиться никто бы не стал. Не рост по службе. Страх! За свою жизнь. Страх
смерти витал над степью. Страх каждую ночь включал десятки автомобильных
фар, заставлял напряженно вглядываться в темноту сотню воспаленных глаз.
Страх правил здесь бал! И постепенно, сам того не желая, я начинал
подчиняться его липкому, заразительному присутствию. Я переставал быть
уверенным в себе. Я не знал, что делать дальше. Лежать, постепенно
превращаясь в высохшую мумию? Сдаться на милость невидимого, но неодолимо
могущественного победителя? Принять отчаянный, заведомо бесполезный,
последний бой? Все это обещало одно - смерть и... невыполнение порученного
Никитин Юрий
Пехов Алексей
Володихин Дмитрий
Каргалов Вадим
Зыков Виталий
Шилова Юлия