Чтение 33–й страницы книги ~Средизерноморский пират~

плавания и начал подниматься по откосу, который отделял берег от прибрежной
дороги. Теперь нельзя было и думать о выходе из игры. Следующая проверка
может выявить самое интересное. Наверху он обернулся и посмотрел назад, на
схему Королевы Артемизии на песке. Накатившая волна начала смывать его
рисунок и уже стирала трубу корабля, трубу с изображенной на ней большой
буквой "М", - Минерва.

14

Джордино лежал, вытянувшись возле голубого грузовика с базы
военно-воздушных сил, и крепко спал; его голова покоилась на бинокле, а ноги
аккуратно устроились на большом камне. Муравьиная тропа пролегала там, где
находилась его рука, и муравьи, игнорируя препятствие, продолжали свое
непрерывное движение к небольшому земляному холмику. Питт, улыбаясь, смотрел
вниз. Если и была единственная вещь, которую мог делать Джордино, и делать
хорошо, подумал он, так это спать где угодно, в любое время и при любых
обстоятельствах.

Питт потряс ластами, и соленые брызги капнули на спокойное лицо Джордино,
но в ответ ни сонного бормотания, ни резкого проявления недовольства от
грубого обрызгивания. Единственной ответной реакцией на действия Питта
явился взгляд большого карего глаза, который нехотя открылся и с явной
досадой посмотрел прямо на Питта.

- Ага! Заметил! Наш неустрашимый сторож с бдительным оком! - Тон Питта,
без сомнения, был полон сарказма. - Если ты когда-нибудь решишься стать
телохранителем, все колокола будут звонить только по покойникам.

Второе веко медленно открылось, как створка окна, и показался
внимательный глаз:

- Эти старые уставшие глаза непрерывно всматривались в ночное море с того
самого момента, когда ты забрался под ящик, до того, как ты появился на
берегу и начал играть в песочек.

- Мои извинения, дружище, - засмеялся Питт, - я полагаю, что сомнения в
твоей верной службе будут стоить мне еще одной выпивки?

- Двух выпивок, - кисло пробормотал Джордино.

- Считай, что дело уже сделано.

Джордино сел, щурясь на солнце. Он заметил муравьев и осторожно стряхнул
их с руки.

- Ну, как прошло твое плавание?

- Роберг Саути, должно быть, имел в виду Королеву Артемизию, когда писал:
"Ни одного движения в воздухе, ни одного движения в море, корабль был
совершенно тих". - Ты можешь сказать, что я нашел что-то, не найдя ничего.

- Я не совсем понял, о чем ты?

- Ладно, объясню позже. - Питт поднял свое снаряжение и положил его на
сиденье автомобиля. - Ничего нет от Зака?

- Пока нет. - Джордино направил бинокль на виллу фон Тилля:

- Они с Зено взяли взвод местной жандармерии и расположились вдоль
территории фон Тилля. Дариус остался дежурить у радиоприемника в пакгаузе,
на случай, если будет какая-нибудь передача информации между берегом и
кораблем.

- Звучит, как тщательно продуманная операция, но, к сожалению, это пустая
трата времени. - Питт вытер полотенцем свои черные волосы, а затем аккуратно
причесал их. - Может ли человек найти здесь что-нибудь выпить и покурить?

Джордино кивком головы показал на машину:

- Я не могу помочь тебе с выпивкой, но там на переднем сиденье лежит
пачка греческих крабовых палочек.

Питт наклонился к сиденью и достал овальную темную сигарету из
черно-золотой коробки "Геллас Спесиалс".

Он никогда не пробовал их раньше и был удивлен их мягкостью. После такого
сурового двухчасового испытания и высушенные скрученные морские водоросли
тоже покажутся приятными на вкус.

- Кто-то ударил тебя по голени? - сухо спросил Джордино.

Питт выпустил облако дыма и посмотрел вниз на свою ногу. Глубокий красный
порез находился чуть ниже колена, и кровь медленно сочилась вниз по ноге.
Кожа вокруг раны превратилась в разноцветное сочетание синего, багрового и
зеленоватого цветов.

- Мне немного не повезло, я споткнулся о дверную перегородку.

- Я лучше перевяжу тебе рану. - Джордино повергнулся и достал из бардачка
аптечку первой помощи. - Небольшая операция, подобная этой, является всего
лишь детской забавой для доктора Джордино, всемирно известного хирурга. Я не
собираюсь хвастаться, но прекрасно делаю даже пересадку сердца.

Питт попытался рассмеяться, но не получилось:

- Только удостоверься, что ты положил марлевую повязку до того, а не
после того, как завязал тесемки.

Джордино изобразил обиженное выражение:

- Какие ужасные вещи ты говоришь. - У него появился лукавый взгляд, - но
ты сразу изменишь свой тон, когда получишь мой счет за отказанные услуги.

Питту ничего не оставалось делать, как покорно пожать плечами и доверить
свою пораненную ногу рукам Джордино. Ни слова не было сказано в течение
последующих нескольких минут. Питт сидел и наслаждался тишиной, глядя на
небесно-голубую воду и береговую линию, окруженную белыми античными песками.
Узкий берег внизу тянулся от дороги на юг примерно на шесть миль, а затем
превращался в тонкую линию и исчезал за западной оконечностью острова. Нигде
не было видно ни души, пустынность привлекала своим мистическим очарованием
и романтической притягательностью, что обычно изображалось на рекламных
открытках южных морей. Это действительно был райский уголок.

Питт отметил, что высота волн достигала примерно полуметра, с интервалом
между гребнями волн в восемь секунд. Низкие волны пробегали около ста
метров. Затем в финальном приступе ярости они бросались на берег и
превращались в сверкающие водяные брызги, чтобы потом медленно откатиться
назад и умереть в маленьких водоворотах в полосе прибоя. Для опытною пловца
условия были превосходными; для тех, кто занимается виндсерфингом, они тоже
были подходящими; но для подводных пловцов песчаная отмель с темно-голубой
водой представляла собой бесплодную пустыню. Настоящих любителей подводных
приключений привлекали рифы, где можно было увидеть всю красоту подводного
мира.

Питт повернул голову и посмотрел на север; здесь все выглядело совершенно
иначе. Высокие отвесные скалы, лишенные всякой растительности, поднимались
из моря; их поверхность подвергалась бесконечным атакам крутых волн.
Огромные упавшие скалы и зияющие трещины были немыми свидетелями того, что
может творить мать-природа своими инструментами. Но между неровной линией
скал была полоса воды, которая заинтриговала Питта.

Довольно странно, но в этой части вода не бурлила, как везде. Вода внизу
у возвышавшихся отвесных скал оставалась гладкой и спокойной, образуя тихую
заводь, окруженную с трех сторон пенящимися в водовороте волнами. Примерно
на площади в сто квадратных метров море оставалось зеленым и спокойным,
белых бурлящих бурунов не существовало и в помине. Это казалось нереальным.

Питт размышлял над тем, что могли бы обнаружить там водолазы. Один только
Господь Бог мог видеть тысячелетнее формирование острова, нашествие и
отступление ледниковых периодов, изменение уровней древнего моря. Может
быть, подумал он, в процессе разрушения гор среди этих неприступных утесов
образовались подводные впадины или морские полости.

- Ну вот, - весело сказал Джордино. - Еще один триумф медицинских
познаний великого Джордино. - Но Питта невозможно было провести показным
проявлением преувеличенного тщеславия. Комичные диалоги всегда
использовались Джордино для того, чтобы прикрыть его озабоченность
действиями Питта. Джордино стоял, осматривая тело Питта, и качал головой с
мягким удивлением.

- С этими повязками на носу, груди и ноге ты выглядишь, как запасной
актер-каскадер тридцатых годов в комических лентах периода депрессии.

- Ты прав. - Питт сделал несколько шагов, чтобы размять затекшую ногу:

- Я чувствую себя, как уставший амортизатор на буксирном судне.

- Сюда едет Зак, - сказал, указывая рукой, Джордино. Питт присвистнул и
посмотрел в направлении вытянутой руки Джордино.

Черный "Мерседес" спускался вниз по горной дороге, оставляя после себя
облако коричневой пыли. Через четверть мили он появился на мощеной
прибрежной дороге, поднимая клубы пыли, и вскоре Питт услышал тяжелый рев
дизельного двигателя, который перекрывал шум прибоя. Автомобиль остановился
около их машины. Закинтас и Зено вылезли с переднего сиденья, за ними
следовал Дариус, который не пытался скрыть свое болезненное прихрамывание.
Закинтас был одет в старомодный армейский френч, его глаза были уставшими, с
красными прожилками. Он производил впечатление человека, который провел
унылую и бессонную ночь. Питт дружески улыбнулся ему.

- Ну что, Зак, как дела? Увидел что-нибудь интересное?

Закинтас, казалось, не слышал его. Он устало достал из кармана свою
трубку, набил е" табаком и раскурил. Затем он осторожно опустился на землю,
облокотившись на не" одной рукой.

- Бестии, хитрые ловкие бестии, - горько выругался он. - Мы провели целую
ночь, напрягая глаза и скрываясь за деревьями, тучи москитов атаковали нас
со всех сторон. И что мы нашли? - Он сделал глубокий вдох, чтобы ответить на
свой собственный вопрос, но Питт определил его.

- Вы ничего не нашли, вы ничего не увидели и ничего не услышали.

Закинтас изобразил слабую улыбку:

- Неужели это так видно?

- Видно, - коротко отозвался Питт.

- Вся эта бесполезная работа вызывает крайнее раздражение. - Закинтас
сопровождал свои слова ударом кулака по мягкой земле.

- Крайнее раздражение? - повторил Питт. - Разве это самое лучшее, что ты
можешь сделать?

Закинтас сел и беспомощно пожал плечами:

- Я теряю всякую надежду. Я чувствую себя так, будто я изо всех сил
взбирался по крутой горе только для того, чтобы увидеть, что е" вершина