ярко-желтая каска, на которой синими буквами было выведено "Братья Любин".
Узнав Томкина, человек широко улыбнулся и протянул руку. Затем он проводил
гостей к большому автофургону, служившему конторой. Томкин коротко
представил его как Эйба Рассо, начальника строительства. Рассо удостоил
Николаса холодным крепким рукопожатием и раздал всем каски.
длинного коридора, с голыми лампочками на гибких проводах. Их ноздри
наполнились въедливым запахом сырого бетона. Мужчины дошли до лифта и
поднялись наверх, где их встретил человек, такой же широкоплечий, как Фрэнк,
но немного пониже ростом. Все вместе молча двинулись по коридору.
ее похожей на шелк-сырец. Правая наружная стена была стеклянной почти до
уровня пола. Точнее, она должна была стать такой после застекления, а пока
всюду были видны тонкие металлические конструкции с оранжевым
антикоррозийным покрытием. Снаружи открывалась захватывающая панорама
северо-западного Манхэттена. Вдалеке Николас разглядел низину Центрального
парка.
бронзовыми ручками. По левой стороне коридора через открытые деревянные
двери виднелись небольшие кабинеты с пока еще голым бетонным полом. В
некоторых из них Николас заметил огромные рулоны коврового покрытия.
зноя Манхэттена. Частички сажи усеивали бетонный пол, будто брызги
неумолимого морского прибоя.
площадку. Он поднял руку, словно собираясь начать арию:
тебя Николасом? - Не дожидаясь ответа, Томкин продолжил:
крайней мере, для каждого, у кого хватало смелости это место занять. - Он
опустил руку и сжал пальцы. - Но теперь здесь сплошная адская фабрика.
Больше нет ни места, ни времени. Понимаешь, что это значит, а? Я тебе
объясню. Каждый душит другого, чтобы уцелеть самому. Да, да, ты не ослышался
- не просто получить больше прибыли, а выжить. И так везде, во всем мире.
Два с половиной года путешествовать по бескрайним просторам Азии и, наконец,
очутиться в Китае, который до тебя другие европейцы не видели ни наяву, ни
во сне? Разве что-нибудь может сравниться с этим чувством? Нет, говорю тебе
я, никогда.
рамы.
Да, я мог бы нанять людей и они бы подсчитали. Но только к тому времени,
когда они закончат расчеты, их результаты безнадежно устареют. - На его лице
поблескивала тонкая пленка пота. - Я могу иметь практически все, что захочу.
Не веришь?
висках вздулись вены.
остаться совершенно безнаказанным. Возможно, мне пришлось бы для вида пройти
через расследование, но не более того. - Он взмахнул рукой. - Но я этого не
сделаю.
на него внимания.
властью.
видишь ли, как и всех великих людей, меня беспокоит то, что рано или поздно
мне придется умереть. - Он колебался. - Я желаю счастья Жюстине, обеим моим
дочерям.
другое.
что я не лучший отец. У Жюстины проблемы с мужчинами, а Гелда только что
развелась с четвертым мужем, и я не могу оторвать ее от спиртного. Я
вмешиваюсь в их жизнь - время от времени, - а потом снова оставляю в покое.
Это тяжело для них обеих.
Николас.
она обо мне ни говорила. И я люблю ее. Люблю их обеих. Никому сладко не
живется, просто их проблемы бросаются в глаза - вот и все.
Томкин выплевывал слова, будто они жгли ему рот. - Конечно, ей не
понравилось, когда я вмешался два года назад. Но что она знала? Господи, она
была по уши в дерьме. - Он яростно дернул головой. - Она таскалась за этим
подонком как за Господом Богом.
мужчины нравились ему больше женщин? Что он привязывал ее к кровати и
избивал, прежде чем трахнуть? Это она тебе сказала? - Его лицо исказилось от
гнева и стыда, с губ слетала слюна.
которая сделала стойку. Николас подумал, что если дичью был он, то на этот
раз Томкин выбрал себе орешек не по зубам.
больше не нравится? Ты уже жалеешь, что с ней связался?
только она не продолжает жить этим прошлым. - Он посмотрел на приблизившееся
к нему потное лицо Томкина. - Я знаю, что за человек Жюстина. Но я не
уверен, что это знаете вы, Томкин.
Но он быстро справился с собой, и на его лице не осталось и следа былого
гнева. Он улыбнулся и похлопал Николаса по спине.
насколько Томкин уязвим. Вот почему он так демонстративно расправлялся со
своими дочерьми. Они слишком много значили для него, от них зависело его
бессмертие. "Интересно, - подумал Николас, - смирился ли он с тем, что у
него нет наследника?"
учили сокрушать противника, воспользовавшись его слабостью. Но за пределами
додз" Николас узнал, что именно слабости делают людей человечными. Взять,
например, Мусаси. Судя по книге Горин-но с", ее автор не человек, а истукан,
непобедимый и бесчувственный. Но о Мусаси рассказывали много разных историй.
Николас навсегда запомнил одну из них - о том, как некий ниндзя победил
Мусаси с помощью всего лишь бумажного веера. Беспомощность воина объясняли
тем, что ниндзя владели сверхъестественными силами. И все же Николасу было
приятно сознавать, что великий Мусаси испытал горечь поражения.
отвернуться от него. Но очень часто внешность обманчива." Николас задел
обнаженный нерв этого человека и на мгновение почувствовал его слабость.
Более того, Томкин был достаточно умен, чтобы понять это, и Николас терялся
в догадках, почему он это допустил. Ему не пришлось долго ждать.
выяснить, что происходит. О якудза я знаю все! У меня даже была стычка с
С"то. Ты о нем, конечно, слышал?
задумчиво оттянул двумя пальцами нижнюю губу. - О ниндзя я ничего не знаю, а
в таких случаях я привык полагаться на специалистов. - Томкин ткнул в
Николаса указательным пальцем. - Ты ведь специалист по части этих
мерзавцев?
сложенный вдвое лист бумаги с гербом ниндзя и помахал им перед Николасом. -
Возьми эту дрянь. Мне она не нужна.
примерно в то же время обнаружили тело Барри. Значит, мишенью был Томкин".
якудза. И ничего - обошлось.
догадки. Вы все равно никогда не угадаете.