узкими глазами и певучим голосом воплотилась для него вся манящая
таинственность сказочной Африки, и он чувствовал, что ей следовало бы петь
колдовские заклинания, а не ратовать за фонды на лечение детского
паралича.
хотелось, чтобы они называли его по имени, как друг друга, но они
продолжали величать его "мистер". Даже когда он по ошибке назвал доктора
Дэвиса "Аш", спокойное "мистер" сразу поставило его на место. Он вежливо
говорил "мисс Конкорд", но, глядя, как она откидывает голову, встряхивает
темными волосами и вздыхает: "О господи!" - он думал, что такое обращение
идет ей, как тигрице - уздечка. Ему хотелось видеть ее в угарном блеске
бродвейских кабачков, а не на Майо-стрит за кофе с пышками.
умело поставленный вопрос.
страховой агент по телефону: "Хорошо ли вы сегодня спали?" или
"Здравствуйте, здравствуйте, ну, как мы себя чувствуем?"
как работала в Гарлеме, в "Тигровой шкуре", и один белый финансист из
города Бисмарка, большой охотник до черной дичи, все хотел зайти ко мне
домой посмотреть гравюры - гравюры он предлагал принести с собой -
новенькие, хрустящие - и...
африканкой.
все время ухлопала на историю Франции!
начитанных, чем я.
о себе.
красавица квартеронка, воспитанная в нью-орлеанском монастыре, знойная
невольница со сверкающими очами и тяжелыми иссиня-черными косами, что
стоит вся в слезах, а больше почти ни в чем, на помосте перед
сластолюбивыми плантаторами (или театральными антрепренерами) в касторовых
шляпах и с часами на толстых цепочках. Но один человек - молодой Невиль
Кэлхун Кингсблад из Кингсблад-Корнере, штат Кентукки, - сжалился над ней,
и вскоре можно было увидеть, как по галерее таинственного старинного дома
близ Лексингтона скользит закутанная женская фигура - вот она скользит -
вот она - бедняжка!
романтики. Мы - трудовой народ, и у нас одна забота - добиться расширения
права на труд для всех негров, так чтобы цветная девушка с высшим
образованием могла надеяться получить место делопроизводителя на тридцать
два доллара семьдесят пять центов в неделю, а не работать всю жизнь в
прачечной. Вот что мы такое - и все.
золотым болеро, кольцо с огромным топазом, которое плохо вязалось с ее
речами.
мозгу, но он тут же сообразил, что едва ли расскажет Вестл о туалете Софи
или о чем бы то ни было, касающемся этого сорванца с дипломом.
неудержимо, как котенка к шуршащей бумажке, Нийл узнал, что всякий
доброжелательный белый, который спросит: "А негров не удовлетворило бы..."
- услышит в ответ "нет". Он узнал, что южный либерал - это человек,
объясняющий северному либералу, что Бил-стрит переименована в Бил-авеню.
негритянских газет. Странные вещи он услышал - что есть негры-буддисты и
негры, исповедующие иудейскую религию, негры-коммунисты, негры-масоны и
негритянские студенческие братства, неимущие негры, которые ненавидят всех
лавочников-евреев, и негры столь имущие, что они ненавидят всех неимущих
негров.
к доктору Дэвису:
будто негры потому низшая раса, что они не настроили в Африке всяких
соборов и парфенонов?
немало строил вместе с другими рабами в Египте и в Риме. А кто, по-вашему,
строил дома плантаторов? Не сами ли хозяева плантаций? А знаете вы, как
много сейчас молодых архитекторов среди цветных?
белыми в области архитектуры, даже если какой-нибудь сладкоречивый
проповедник в некрашеной дощатой часовне разливается на тему о "неграх,
которые по неисповедимой воле божией никогда не сумеют построить даже
самого завалящего парфенонишки". Ого, уже час! Надо идти домой!
ярче утра в горах, мир волнующий и опасный.
25
заявила Софи Конкорд.
одному после часа ночи. Попадаются темные личности - не обязательно
цветные. Обещаю не говорить на расовые темы, хотя полной гарантии дать не
могу. Я на днях умудрился где-то прочесть вместо "кассовый сбор" -
"расовый спор".
признаться даже этим нашим друзьям, что я негр.
Зачем подвергать себя унижениям, о которых мы сегодня говорили?
каком-то помещении над магазином громко смеялись. В переулках гнездились
тени - может быть, притаившиеся люди, может быть, бочки, но так или иначе
Нийлу они не нравились. Аш не начинал разговора, и Нийл заметил, как
внимательно он приглядывается к каждой бездомной кошке, к каждой темной
мужской фигуре, скорчившейся на тротуаре.
где жил Аш.
окну, превращавшему целый его угол в стеклянную клетку, Нийл понял, что
это так называемый "стиль модерн", протест против тюдоровских и
мавританских особняков Сильван-парка. Он слышал, как мистер Пратт
неодобрительно называл такие постройки "анархическими", но ему никогда не
приходилось бывать в них.
которая и оттолкнула и очаровала его своей нарочитой пустотой, отсутствием
каких бы то ни было безделушек. В ней было два центра: огромное угловое
окно, из которого, далеко внизу, были видны бледные цепочки огней в Файв
Пойнтс, и строгий камин из полированного камня, без полки. Несколько
кресел необычной формы, обитых кустарной тканью, свидетельствовали о том,
что удобство здесь ценится больше, чем марка "чиппендейл", а на стене, не
то оклеенной обоями, не то обитой каким-то металлом, висела
одна-единственная картина - вихрь крутящихся треугольников. На пианино
бесформенной глыбой высилась черная скульптура.
коктейль у стенного холодильника.
его под жилье. Но знаете, этот дом - знак моего позора. Боюсь, что я
построил его на зло Люциану Файрлоку, а тянуться за снобами хуже, чем
тянуться за мещанами. Вы знаете Файрлока?
которые считают, что мы, такие-сякие негры, должны знать свое место, и