Чтение 33–й страницы книги ~Голубой молоточек~

- Я должен поговорить с капитаном Маккендриком. Кроме того, тебе
легче устроить это по телефону, ты знаешь людей в этом городе, а они знают
тебя. Если найдешь ее, не говори ничего, что могло бы ее перепугать. На
твоем месте я бы не упоминал, что ты журналист.

- А что же я должна говорить?

- Как можно меньше. Я попозже свяжусь с тобой.

Я пересек центр города, направляясь к полицейскому участку. Это было
прямоугольное бетонное здание, стоящее, будто темный саркофаг, посреди
заасфальтированной площадки. Мне удалось убедить привратницу в форме и при
оружии, чтобы она проводила меня в темноватый кабинет Маккендрика. В
комнате стоял большой конторский шкаф, письменный стол и три кресла, одно
из которых занимал сам хозяин кабинета. Единственное окно было забрано
решеткой.

Маккендрик всматривался в лежащий перед ним машинописный лист и
голову поднял не сразу. Мне подумалось, а не старается ли он показать мне,
что находится выше меня на общественной лестнице, именно потому, что его
не удовлетворяет собственное положение. Наконец, он поднял на меня свои
лишенные выражения глаза.

- Мистер Арчер? Мне казалось, вы уже покинули наш город.

- Я ездил в Аризону за дочкой Баймееров. Ее отец велел подбросить нас
одним из грузовых самолетов фирмы.

Мое сообщение произвело на Маккендрика впечатление, даже слегка его
изумило, чего я и добивался. Он потер ладонью свою мясистую щеку, словно
желая удостовериться, что она находится на своем месте.

- Да, разумеется, - произнес он, - вы работаете на Баймееров, так?

- Так.

- Их интересует убийство Граймса?

- Граймс продал им тот портрет. Существуют сомнения, фальшивка это,
или внезапно найденная неизвестная картина Хантри.

- Если с этим имел что-то общее Граймс, вряд ли картина была
подлинной. Речь идет об украденной картине?

- Собственно, она не была украдена, - заявил я, - во всяком случае,
не в первый раз. Ее взял Фред Джонсон, чтобы провести в музее определенные
исследования картины. Кто-то украл ее оттуда.

- Это версия Джонсона?

- Да, и я ему верю, - однако, когда я повторял эту версию, она не
показалась мне чересчур убедительной.

- А я нет. И Баймеер тоже. Я только что говорил с ним по телефону, -
Маккендрик холодно и удовлетворенно улыбнулся, словно победив меня в
бесконечной игре, называемой борьбой за сферы влияния, под знаком которой
проходила его жизнь. - Если вы намерены и дальше работать на Баймеера, я
бы вам советовал согласовывать с ним все эти мелкие подробности.

- Это не единственный мой источник информации. Я долго говорил с
Фредом Джонсоном, и он не показался мне преступником.

- Таковым является почти каждый, - заявил Маккендрик, - необходимы
только соответствующие условия. У Фреда Джонсона они были. Возможно, он
действовал даже в сговоре с Граймсом. Неплохая штука - продать Баймеерам
фальшивку Хантри, а потом украсть ее, прежде чем дело вышло на свет Божий!

- Я думал о такой возможности, но сомневаюсь, что все было именно
так. Фред Джонсон был не в состоянии ни запланировать такую акцию, ни
реализовать ее, а Пол Граймс мертв.

Маккендрик наклонился чуть вперед, упершись локтями в поверхность
стола, и, обхватив левой ладонью правую, положил на них подбородок.

- В этом могли быть замешаны другие лица. Почти наверняка так оно и
было. А возможно, мы имеем дело с группой преступников и спекулянтов
картинами, состоящей из гомосексуалистов и наркоманов? Мы живем в
сумасшедшем мире!

Он растопырил ладони и замахал пальцами перед лицом, словно тем самым
иллюстрируя дикость этого мира.

- Вы знали, что Граймс был педиком?

- Да. Сегодня утром мне сказала об этом его жена.

Глаза Маккендрика широко раскрылись.

- Так у него была жена?

- Была. Я знаю от нее, что они давно уже были в разводе, но она
держит в Копер-Сити магазинчик с художественными товарами под фамилией
мужа.

Маккендрик что-то записал карандашом в желтом блокноте.

- А Фред Джонсон тоже педик?

- Вряд ли. У него есть девушка.

- Но вы только что сказали мне, что у Граймса была жена...

- Действительно, у Фреда могут быть бисексуальные наклонности. Хотя я
провел с ним довольно много времени и не заметил ничего подобного. Но даже
если и так, это еще не значит, что он преступник.

- Он украл картину.

- Он взял ее с ведома и согласия дочери владельца. Фред - начинающий
искусствовед. Он хотел установить возраст и подлинность картины.

- Это он теперь так говорит.

- Я верю ему. И в самом деле уверен, что в тюрьме ему не место.

Руки Маккендрика снова сомкнулись, будто части какого-то механизма.

- Фред Джонсон платит вам за эту уверенность?

- Баймеер платит мне, чтобы я нашел его картину. Фред утверждает, что
у него ее нет. Возможно, настало время поискать ее где-нибудь в другом
месте? Собственно, этим я и занимался, более или менее сознательно.

Маккендрик ждал. Я поделился с ним своими сведениями о жизни Граймса
в Аризоне и о его связях с Ричардом Хантри. Также я рассказал ему о смерти
Вильяма, внебрачного сына Милдред Мид, и о поспешном отъезде Ричарда
Хантри из Аризоны летом 1943 года.

Маккендрик взял карандаш и принялся рисовать на желтой бумаге
связанные между собой квадраты, складывавшиеся в неровную шахматную доску,
поля которой могли символизировать округи, города или усилия его мысли.

- Я никогда ничего об этом не слыхал, - признался он в конце концов.
- Вы уверены в достоверности этой информации?

- Большую часть сведений я получил от шерифа, проводившего
расследование убийства Вильяма Мида. Вы можете получить у него
подтверждение.

- Так я и сделаю. Когда Хантри приехал в Санта-Терезу и купил этот
дом над океаном, я служил в армии. Демобилизовавшись, я с 1945 года начал
работать в полиции и был одним из немногих людей, знавших его лично, - из
слов Маккендрика я понял, что жизнь этого города он отождествляет с
собственной жизнью. - Много лет, до получения сержантского звания, я
патрулировал тот самый участок пляжа, так и познакомился с мистером
Хантри. Он был тронутым по части безопасности, все время жаловался, что
вокруг его дома крутятся какие-то люди. Вы же знаете, как пляж и океан
всегда притягивают приезжих...

- Он был нервным человеком?

- Пожалуй, можно так сказать. Во всяком случае, был нелюдимым. Я
никогда не слыхал, чтобы он устроил прием или хотя бы пригласил к себе
друзей. Да и друзей у него, насколько я знаю, не было. Сидел дома с женой
и типом по имени Рико, который был у них поваром. И работал. Я слышал, что
он все время работал. Иногда работал целыми ночами, и когда я проезжал
мимо их дома рано утром, там еще горели огни, - Маккендрик поднял на меня
глаза, всматривавшиеся в прошлое и полные размышлений о настоящем. - Вы
совершенно уверены, что он был педиком? Я никогда не видел, чтобы кто-то
из них любил тяжелый труд.

Я не стал вспоминать о Леонардо да Винчи, чтобы не усложнять дела.

- Практически уверен. Вы можете спросить кого-нибудь другого.

Маккендрик внезапно покачал головой.

- В этом городе я не могу этого сделать! Санта-Тереза обязана ему
своей известностью - он исчез двадцать пять лет назад, но до сих пор
является одним из наших почетных жителей. Так что думайте о том, что
говорите о нем, мистер.

- Это угроза?

- Это предостережение. И вы должны быть мне за него благодарны.
Миссис Хантри может подать на вас в суд и не думайте, что она не станет
этого делать. Она держит в руках редакцию газеты настолько, что они дают
ей прочесть все статьи о муже, прежде чем те появятся в печати.
Естественно, проблема его исчезновения должна трактоваться исключительно
деликатно.

- А как вы думаете, капитан, что с ним случилось? Я вам сказал все,
что знаю...

- И я ценю это. Если, как вы говорите, он был педиком, то у меня есть
ответ. Жил с женой семь лет, и больше не мог этого выносить. Я заметил у
людей такого сорта одну общую черту: их жизнь делится на фазы... они не
выдерживают долгой дистанции, ведь движутся более трудным путем, чем
большинство из нас.

Маккендрику удалось поразить меня - в его гранитной структуре было,
однако, зерно терпимости.

- Это официальная теория, капитан? Будто Хантри ушел просто-напросто
по собственной воле? Это не было убийство? Самоубийство? Шантаж?

Он глубоко втянул воздух носом и с тихим свистом выпустил его через
губы.

- Я даже говорить вам не стану, сколько раз я уже слышал этот вопрос.
Я уже даже полюбил его, - добавил он с иронией. - И всегда отвечаю на него
одинаково. Мы ни разу не натыкались ни на одно доказательство того, что
Хантри был убит или изгнан. В свете известных нам фактов получается, что
он ушел, потому что желал начать новую жизнь. А то, что вы мне сказали о
его сексуальных наклонностях, только подтверждает данную гипотезу.

- Я думаю, это его прощальное письмо было должным образом
исследовано?

- Самым что ни на есть подробным образом. Письмо, отпечатки пальцев,