Чтение 33–й страницы книги ~Последняя империя 1~

полуторки был забит под завязку. В середину салона "Цессны" положили мешки с
алюминиевой пудрой, перемешанной с аммиачной селитрой, по бокам обложили их
ящиками, у самых бортов расставили канистры с бензином. Еще в машине
Андерсен убедился, что в ящиках не что иное, как взрывчатка, ему доводилось
за свою бурную жизнь работать и подрывником.

-- Как думаешь, сдетонирует все это? -- с озабоченным видом спросил его
Марч.

-- Должно. Удар будет сумасшедшей силы.

Последним Андерсен притащил ящик, поразивший его своим небольшим
размером и неимоверно тяжелым весом.

-- Тут что, золото? -- удивленно спросил он Марча.

-- Свинец.

Уже ночью, в темноте, Андерсен спросил своего нанимателя:

-- Джон, а ты кто на самом деле?

-- В смысле?

-- Ну, русский, югослав?

-- Китаец, -- буркнул Марч.

-- Нет, ты не отшучивайся, скажи.

Марч помолчал, потом признался:

-- Я и сам уже не знаю. Полжизни в Америке, привык к этой стране.
Придется возвращаться, но не уверен, что сумею приспособиться... -- Он
тяжело вздохнул. -- Ладно, не будем об этом.

На следующее утро, в восемь часов, Андерсен позвонил в Гонолулу.

-- Мэри!? Это я. Как дела, крошка?

-- Майкл, врачи говорят, что самое плохое уже позади. Мы пробудем здесь
еще месяц, потом вернемся сюда через полгода, для второго сеанса лечения. Ты
слышишь меня?

-- Да, хорошо слышу. Ты получила деньги?

-- Да. Откуда они у тебя?

-- Неважно, Мэри, у меня дела не очень хорошо, я тебе все написал. Дом
я продал, сюда не возвращайся, оставайся там. Ты видела сумму в чековой
книжке?

-- Да.

-- Сколько там было нулей?

-- Шесть.

-- Значит, все нормально. Поцелуй нашего мышонка. Вы единственные, кого
я любил в этой жизни.

-- Что значит любил? Майкл, почему ты так говоришь? Майкл, что
случилось? Это все из-за болезни?!.

Отключив телефон, Андерсен закинул его в траву за ангаром и решительно
направился к самолету.

Четвертого июля, в десять часов утра украшенный флагами расцвечивания
авианосец "Юнайтед Стейс" отвалил от причальной стенки. Два океанских тягача
с трудом тащили почти стотысячетонную махину по Чесапикскому заливу. На
палубе корабля оркестр играл "Янки дудл", вся команда по случаю Дня
независимости выстроилась на палубе в парадной форме, на берегу
многотысячная толпа махала цветами и флагами. Родственники членов команды в
этот день прощались с ними с особым, не особенно радостным настроением.
Полугодовой ремонт был благополучно завершен, и авианосец ждала Адриатика с
мятежной Югославией, с многочисленными вылетами на бомбежки и вполне
возможными потерями.

Когда над заливом появился небольшой двухмоторный самолет, тащивший за
собой флаг Соединенных Штатов, все восприняли его как часть праздника, тем
более что уже два биплана крутились над городом с самого утра, рассыпая
праздничные листовки. Но пролетая над "Юнайтед Стейтс", желто-канареечный
самолет резко спикировал вниз и на глазах тысяч зрителей врезался в палубу
метрах в тридцати от командирского "острова". Последовавший вслед за этим
взрыв был жуткой силы. Багрово-красный, с черной бахромой, он разметал во
все стороны обломки палубы, тела членов команды, многих из них взрывной
волной выбросило в воду. Авианосец загорелся, из пробоины валил дым,
показались языки пламени. На берегу многотысячная толпа в едином порыве
закричала что-то ужасное. Заминка от внезапности всего происходящего была
недолгой, уже через полминуты на помощь пожарным автоматам подоспели члены
команды. Через десять минут пожар был потушен, но именно тогда обнаружилась
еще одна напасть.

В сплошной неразберихе первых минут никто сначала не заметил красное
мигающее табло над входом в рубку. Командиру корабля на нее указал один из
операторов:

-- Сэр, датчики показывают в зоне взрыва повышенную радиоактивность!

Адмирал глянул на табло и выругался.

-- Всем покинуть зону взрыва, приготовиться команде дезактивации!

Авианосец, так и не покинув Норфолк, вернулся в док. Судя по всему
ремонт ему предстоял еще более серьезный, чем прежде.

Через полчаса мимо обгоревшего корабля прошла океанская яхта под
скромным именем "Кэтти". Стоящий за штурвалом седовласый человек в
командорской фуражке без особого любопытства глянул на авианосец, его ждал
океан, острова Тихого океана.

На последнюю операцию Джону Марчу, или точнее Валерию Лиговскому, было
выделено десять миллионов долларов. Большую часть из них ему удалось
сэкономить. Как и все предметы роскоши, океанские яхты за последнее время
сильно подешевели. Продуктов на борту "Кэтти" должно было хватить на год.
Что будет дальше, резидента не интересовало. Он слишком устал за эти
двадцать лет. Целый год жизни только для себя представлялся ему невероятно
огромным сроком. Главное, что для всех он умер. "Смертника не нашел, самолет
придется пилотировать самому" -- именно так он радировал в центр в своем
последнем послании. Для своих он умер, и умер героем.

Странно, но Америке в первый раз за период после второй мировой войны
не хватило авианосцев. "Эйзенхауэр" лежал на дне Персидского залива. Там же,
но уже на поверхности, дрейфовали еще два его однотипных брата. "Нимиц"
стоял в ремонте, "Джордж Вашингтон" без дела торчал у берегов Японии, три
авианосца полным ходом шли к берегам захваченного китайцами Тайваня,
"Энтерпрайз" курсировал в Адриатике. Еще два авианосца находились в плановом
ремонте, и вот теперь ВМС США надолго лишились "Юнайтед Стейтс".

* Часть четвертая. БАЛКАНСКАЯ УДАВКА

ЭПИЗОД 41

Непрерывный, давящий на уши рев вертолетного двигателя внезапно
захлебнулся тишиной, потом движок снова взревел, и опять повторилась
пугающая пауза. МИ-8 резко пошел вниз, заложило уши. Скрежет рассыпающихся
шестеренок редуктора был слышен даже в салоне, в иллюминаторе мелькнули
белые стволы деревьев, солнце полоснуло Сизова по глазам, затем раздался
сильный удар, и бесчувствие поглотило его тело и душу...

Очнувшись, он почувствовал легкое покачивание, сильно болели ноги,
пахло йодом.

"Море? Почему море? Почему так больно?..."

Но странно знакомый голос ворвался в эту немоту.

-- Быстрей, быстрей, мать вашу! И не трясите так сильно! Гони! Ящик
водки ставлю, но чтобы через полчаса мы были в столице!..

"Сашка", -- понял Сизов и, не задавая никаких вопросов, провалился в
беспамятство.

В тот же день диктор Центрального телевидения был предельно собран и
строг:

-- Сегодня днем в районе Солнечногорска потерпел аварию вертолет МИ-8 с
группой высокопоставленных военных из числа членов Временного Военного
Совета. Из шести пассажиров и двух членов экипажа в живых остался только
один человек, это глава ВВС Владимир Сизов. Он получил множественные ранения
ног, сильную трамву головы, но врачи оценивают его положение как стабильно
тяжелое и надеются на положительный исход лечения. Среди погибших такие
высокопоставленные деятели, как министр оборонной промышленности Вахрушев,
адмирал Баранов, первый заместитель министра иностранных дел Завольский и
первый заместитель министра обороны генерал армии Бутенко...

Би-би-си более широко комментировало происшедшее.

-- ...Компания направлялась в заказник в район Завидово. И Сизов, и все
находившиеся в вертолете были заядлыми охотниками. Повезло не только чудом
оставшемуся в живых Сизову, но и двум его старым друзьям, Сазонтьеву и
Соломину. Оба они должны были лететь на охоту. Но Соломина отвлекли срочные
дела, а Сазонтьев, по обыкновению, перепил и просто-напросто опоздал к
вылету. Интересные, просто мистические подробности поведал один из
спасателей, прибывший на место катастрофы через час после падения вертолета
вместе с первой группой. По его словам, после падения произошел пожар и тела
погибших трудно было даже опознать, а Сизова они обнаружили в двадцати
метрах от вертолета с переломанными ногами, без сознания, но живого. Скорее
всего, его выбросило в открывшуюся дверь, а сугроб снега смягчил удар.
Аналитики всех уровней сейчас пытаются понять, что это было: простая
катастрофа или тщательно подготовленная диверсия. Если второе предположение
верно, то вскоре нас ожидают большие изменения в составе руководства
России...

Соломин приехал в ЦКБ уже поздно вечером. Первое, что бросилось ему в
глаза -- бронетранспортер, перегородивший ворота и нехотя отъехавший перед
машиной премьера, с десяток солдат в полной амуниции на крыльце больницы.
Навстречу премьеру выбежал сам Сазонтьев, без фуражки, в походном камуфляже.

-- Как он? -- спросил Соломин, пожимая руку Сибиряку.

-- Два раза приходил в сознание, говорить не может, но, судя по глазам,
понимает все.

Быстрым шагом они поднимались наверх, попадающиеся навстречу врачи и
медсестры жались к стенам, настолько напряженными и сосредоточенными были
лица недавних майоров.