ненавидите?
хоть не обманывает - злодей, он сразу злодей. А тут сначала такую патоку
разольют, что глаза слипаются, а после заберут в кулак и вертят, как
хотят, а при этом еще спят с твоим ближайшим другом...
нежные, с детскими ямочками и аккуратно отполированными розовыми ногтями.
подчинялся ей, он был рядовым солдатом, а она унтершарфюрером.
себе?
вы еще не начали, можно и посидеть чуть дольше обычного.
ним? - спросила Кэт. - Мне жаль господина, - она кивнула головой на
Гельмута, - он, наверное, не высыпается с маленьким...
помещениях с ребенком.
запоры надежные. Нет, я очень сожалею, но у меня есть приказ командования.
Попробуйте поговорить с вашим шефом.
случае, если вы преуспеете в работе. У одних стимул - деньги, у других -
мужчины; у вас самый верный стимул к хорошей работе - ваше дитя. Не так
ли?
отрезая от картофелины маленький ломтик.
движения были полны изящества, и картофель, изъеденный червоточинами,
казался каким-то диковинным, экзотическим фруктом.
его звали?
разведчики мира, знают друг друга по псевдонимам. То, что я - Катя, а не
Кэт, знал мой шеф в Москве и, вероятно, знали те люди, которые были
связаны с Эрвином, его здешние руководители.
- И благодарите бога, что вами занимается Штирлиц: он у нас славится
либерализмом и логикой...
"Истина". Этому предшествовало предварительное ознакомление с ландшафтом,
с дорогами, с рельефом местности. Я считал, что неосмотрительно наводить
более подробные справки о шоферах, которые будет перевозить архив
рейхслейтера Бормана, или о предполагаемом маршруте. Это может вызвать
известную настороженность охраны.
вчерашней ночи не позволили мне осуществить "бесшумный" вариант. После
того, как мои люди, одетые в штатское, развернули посредине шоссе
грузовик, колонна, перевозившая архив рейхслейтера, не останавливаясь,
открыла стрельбу по грузовику и трем моим людям. Не спрашивая, что это за
люди, не проверяя документов, первая машина охраны партийного архива
наскочила на наш грузовик и опрокинула его в кювет. Дорога оказалась
свободной. Пять человек из первой машины прикрытия перескочили в следующий
автомобиль, и колонна двинулась дальше. Я понял, что в каждом грузовике
следуют, по крайней мере, пять или шесть человек, вооруженных автоматами.
Это, как выяснилось впоследствии, не солдаты и не офицеры. Это функционеры
местной организации НСДАП, мобилизованные в ночь перед эвакуацией архива.
Им был дан личный приказ Бормана - стрелять в каждого, независимо от
звания, кто приблизится к машинам более чем на двадцать метров.
колонну: одной части своих людей я приказал следовать по параллельной
дороге до пересечения шоссе с железнодорожной линией: дежурный там был
изолирован, его место занял мой доверенный человек, который должен был
преградить путь, опустив шлагбаум. Я же с остальными людьми, разбив
колонну надвое (для этого пришлось поджечь фаустпатроном грузовик,
следовавший тринадцатым по счету от головной машины), остался на месте. К
сожалению, нам пришлось пустить в ход оружие: каждый грузовик
"отстреливался" до последнего патрона, невзирая на то, что мы предложили
вступить в переговоры. первые тринадцать грузовиков подошли к переезду в
одно время с нашими машинами, но там уже стояло десять танков из
армейского 24-го корпуса, которые взяли на себя охрану грузовиков
рейхслейтера. Наши люди были вынуждены отступить. Те грузовики, которые мы
отбили, были сожжены, а все мешки и цинковые ящики, захваченные нами,
перегружены в бронетранспортеры и отвезены на аэродром. Шоферы, довозившие
бронетранспортеры до аэродрома, были ликвидированы нашей ударной группой.
Он был слегка навеселе и поэтому все время пересыпал свою речь
французскими словами. Мюллер сказал ему, что Кальтенбруннер дал согласие
на то, чтобы именно он, Рольф, работал с русской в то время, когда Штирлиц
отсутствует.
работать на контрасте: после злого следователя арестованные особенно
тянутся к доброму. Штирлиц добрый, а? - И Кальтенбруннер, засмеявшись,
предложил Мюллеру сигарету.
что факт разговора с Борманом кого-то из сотрудников РХСА был известен
Гиммлеру и прошел мимо Кальтенбруннера: эта "вилка" создавала для него
возможность маневрировать между двумя силами. Поэтому он, естественно,
никак не посвящал Гиммлера в суть подозрений Кальтенбруннера по поводу
Штирлица, а, в свою очередь, Кальтенбруннер ничего не знал о таинственном
разговоре с Борманом, который Гиммлер оценил как предательство и донос.
радисткой? - спросил Мюллер.
он достаточно ловкий человек именно в вопросах радиоигры.
готовит под меня? Стоит ли напоминать ему? Или это делать нецелесообразно?
Проклятая контора, в которой надо хитрить! Вместо того, чтобы обманывать
чужих, приходится дурачить своего! Будь все это неладно!"
пианисткой?
"дирижером". В последнее время, в суматохе, когда Берлин наводнили
беженцы, когда приходилось размещать эвакуированных работников, прибывших
с архивами из Восточной Пруссии, Аахена, Парижа и Бухареста, эти термины
как-то забылись, и арестованного агента стали чаще определять не по его
профессии, а по национальному признаку.
должна быть одна, а способы достижения могут быть разными...
бункера фюрера: Гитлер приглашал Кальтенбруннера на совещание.
вечером, встретившись с Борманом, они долго беседовали по вопросам
финансовых операций за кордоном, и, между прочим, Борман сказал:
этой акции. Привлеките самых верных людей, которым мы верим: Мюллера,
Штирлица...