знала наперед: чистая фантазия, хоть и заманчивая и ласкающая, хоть и
неизменно лгущая, а все равно притягательная. И играла всегда, будто
впервые.
эти из нереальной, неизменно распадающейся на осколки игры и все же не
согласиться не могла.
протрезвел, глянул в глаза Мордасову: изгиляешься или как? Колодец потыкал
остриями вилки подбородок. Опасаясь, что немое обличение лжедостоинств
Шпындро Мордасову не по зубам, Филин, чтоб никаких сомнений не имелось,
кивнул презрительно:
- а сам Филин, будто на другой планете с заоблачных высот так сказать
взирает и поражается потихоньку, кто же и за что подобрал этаких
басурманов, свел в одних стенах и теперь еще надеется на пользу.
ему, Филину, участие - чего зря обижать? - и решил подбодрить приемщика:
фронтом смог бы...
выискивать Шпындро среди танцующих.
отрезвление не брало.
недоумение из-за мудреного словца, но он хорошо знал из уст дочерей, что
за зверь этот комок и знал, что дочери и жена изучили там все ходы и
выходы и телефоны добрых и слегка небескорыстных оценщиц и многое другое,
что Филин высокомерно не вносил в опись своих дум, но без чего не
проживешь по нашим временам.
знаешь ли...
ворот рубахи к русалкам, пришлось скрестить руки на груди защитным пляжным
приемом.
запихал в рот пучок укропа, переживал тщательно и пояснил, - я не про вас
лично, я вообще, в том смысле, что плоть слаба, а соблазн велик - бабка
внушала. Диавол, это бабуля так его величает - диавол - он переменился
сейчас сильно, серой не разит, копыта не углядишь, хоть тресни, и кончиком
хвоста себя не выдаст ни в жизнь. Теперь диавол в основном скрытно
всучивает деньгу должностным лицам и выходит выполняет волю божью, в
смысле - надо делиться.
шельмец, несет околесицу.
забрасывал в рот то маслинку, то травку, то грибок, - сирота я, некому
вразумить, ни отца, ни старшего брата, ни наставника из тех, что по
телевизору стадами бродят наподобие антилоп в Африке, а в жизни мне не
попадался ни разу.
душу, найдя собрата по греху.
и всегда, принцип у меня такой. Но... не вру же, что не беру, а другие-то
скрытничают, даже среди своих ваньку валяют, вот что обидно до слез...
Шпын берет, к примеру?
рукой, и подумал: есть в словах Мордасова обезоруживающая правда, есть,
никуда не денешься. Приемщик берет, выныривая из глубин нищеты, а
наследные принцы - сколько их навидался Филин - берут по причинам
положенности и непроверяемости. Кто заподозрит, что сам бог в сговоре с
диаволом, как бабка этого хрена изволит выражаться. И все эти полупьяные
бредни никак не могли поколебать решимости Филина отжать Шпындро досуха,
наоборот озлили еще больше; хорошо Мордасову, ему жить и жить, даже если
пяток лет оттягает в зоне, выйдет, а еще молодой, а Филин чашу-то испил,
почитай донце видно, ему нельзя промахнуться и раз Шпындро в его руках,
вернее думает, что в его руках, должен откупаться, и сам Филин забрасывал
наверх, а как же? тоже ломал голову, как ловчее обтяпать, не простое дело
- не глупцам всучиваешь, осторожникам великим, тут спасуешь, неверный
вираж заложишь - пиши - пропало; голова так гудит не от работы - работа
что, течет и течет нешатко-невалко, да и оценивают ее как раз те, кого ты
обласкиваешь снизу. Значит, весь успех жизни, карьеры, продвижения -
единственно от умения ласкать, а ласки у каждого на свой манер, как в
любви, никто не открывает собственных секретов, подсмотренных за жизнь;
отписать бы книжицу "Тысяча и один способ дачи взяток, гарантирующий
полный покой высоких договаривающихся сторон".
жмут да трут, время суровое - что война? - там тяжко да определенно, а
здесь все время, будто ствол уперт под волосья на затылке, а когда потянут
спусковой крючок, не знаешь; может через секунду, может и никогда, а нервы
гудят, стонут, как телеграфные провода в снежные бури да лютые ветры. И
дошел Филин до высокого поста, его уже не проверяют или так исподволь, что
и не заметишь и удержаться бы до конца, не сорваться на прямой, ведущей к
ленточке с надписью - пенсия, а там дача, чтоб отстроилась и... жди
приближения конца, пять месяцев с мая по октябрь под солнышком какое
никакое есть, остальное время в холодах, не греясь мыслью - проскочил! - а
скольких разворотило, в клочья разнесло до срока и не про войну речь, про
мирные баталии.
чем хвастать. Не верю, не берешь, и я не беру, и Игорь... - присовокупил
для значительности, - Иванович, больше болтовни, любят люди лясы точить,
особенно бездельные, как не выходит что, не клеится, как турнули или не
потянул, сразу щепотки по сторонам ползут - берут! берут! Враки все, если
и берут, один на миллион.
и впрямь для нашей империи не цифра - смехота.
назад, прижало к спинке стула и, уже соразмеряя силы, ценя каждое слово,
выдохнул: - Зови танцора, ехать пора.
вдвоем - Филин и поддерживающий его за локоть Шпындро.
сердце, подчиненный сжался, думая, что в молчание, разом окатившее, Филин
намеревался вложить столь многое, что и за час не перескажешь.
Шпындро в полумраке почудилось, что на овальном пыльном пятачке перед
станцией что-то изменилось, а что не понять, машина вползла в ущелье меж
дощатыми заборами, до шоссе медленно катили в молчании.
контракт, долго тянулись притирки да прикидки; долго, изворотливо,
кропотливо и неизменно, Шпындро наводил верхних людей на принятие нужного
решения. Выгорело! Теперь ему причиталось. Он и еще двое коллег - допглаза
- пригласят фирмачей на банкет, вроде не щедрый, из расчета десятка на
нос, но стол будет ломиться, а потом фирмачи предложат продолжить в
валютном баре; тут-то один из купцов и шепнет, улучив минуту, когда вокруг
лишних не окажется, мол, подвез вам скромный сувенир. Это Шпындро и так
знал, все упиралось в передачу дара, незаметную для посторонних глаз. Но
он не новичок, в банкетный вечер и не думай брать причитающееся, хорошо с
фирмачом контракт не впервой, так что Шпын скрипнет, почти не разжимая
губ: "На нашем уголке, завтра в четыре". Днем машин на улице дополна -
Шпын доберется на такси и фирмач тоже, у киоска с мороженым передаст
поклажу и разъедутся в разные стороны. Каждый раз Шпындро боялся, но не
отказываться же, тем более, что до того, как взял в руки - еще не брал, а
через миг, как выхватил - уже мое. Мало ли откуда? Купил только что с рук.
У кого? Да разве отыщешь, в городе-то миллионы бегают.
боролся не за страх, за совесть, вот они рычаги экономические, чего
говорить, а ручки-зажигалки - мелочовку, что фирмач всучит на банкете
прилюдно для отвода глаз, все честь по чести сдаст, как и положено, у игры
свои правила, отработанные годами и нарушать их не гоже.
запоминаются как раз своей необычностью, и в целом Филин должен, просто
обязан оценить самоотверженность сотрудника, угробившего законную субботу
Панов Вадим
Зыков Виталий
Круз Андрей
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Свержин Владимир