Чтение 33–й страницы книги ~Оборотная сторона полуночи~

Шульцем вы уже встречались.

Ноэлли с безразличным видом повернулась к ефрейтору.

- Нет... мне кажется, что нет.

- В кафе сегодня во второй половине дня, - подсказал ей ефрейтор.

Ноэлли обратилась к Мюллеру:

- Я встречаю массу людей.

Полковник кивнул головой.

- Трудно запомнить каждого, если у вас столько друзей, фрейлейн.

Ноэлли согласилась с ним:

- Именно так.

- Например, друг, с которым вы были в кафе сегодня после обеда.

Он сделал паузу, смотря Ноэлли прямо в глаза.

- Вы заявили ефрейтору Шульцу, что он выступает с вами сегодня на
сцене, так?

Ноэлли бросила на гестаповца удивленный взгляд.

- Ефрейтор, по-видимому, не понял меня.

- Нет, фрейлейн, - возмутился ефрейтор. - Вы мне сказали...

Полковник повернулся к нему и посмотрел на него ледяным взором.
Ефрейтор замолчал на полуслове.

- Возможно, - дружелюбно заметил Курт Мюллер. - Так часто бывает,
когда человек говорит на иностранном языке.

- Верно, - поспешно подтвердила его слова Ноэлли.

Краем глаза она заметила, что лицо ефрейтора стало багровым от
злости, но он помалкивал.

- Извините, что зря побеспокоил вас, - сказал Мюллер.

У Ноэлли расслабились плечи, и она вдруг почувствовала, в каком
сильном напряжении находилась во время разговора с полковником.

- Ничего страшного, - ответила ему Ноэлли. - Может быть, дать вам
билеты на сегодняшний спектакль?

- Я уже видел эту пьесу, - отказался гестаповец, - а ефрейтор Шульц
уже купил билет. Тем не менее благодарю вас.

Мюллер направился к двери, но вдруг остановился.

- Когда вы назвали ефрейтора Шульца дикарем, он решил сходить на
вечернее представление и посмотреть, как вы играете. Разглядывая в фойе
фотографии актеров, ефрейтор не нашел среди них вашего друга из кафе. Вот
тогда-то он и позвонил мне.

У Ноэлли сильно забилось сердце.

- Так, для справки, мадемуазель. Если ваш друг не выступает с вами на
сцене, то кто же он?

- Э... э... просто друг.

- Как его имя? - писклявый голос по-прежнему звучал мягко, но
положение становилось опасным.

- Какое это имеет значение? - спросила Ноэлли.

- Приметы вашего друга совпадают с описанием опасного преступника,
которого мы ищем. Нам сообщили, что сегодня во второй половине дня его
видели в окрестностях Сен-Жермен-де-Пре.

Ноэлли стояла и смотрела на него, лихорадочно стараясь придумать
что-нибудь вразумительное.

- Как зовут вашего друга? - настаивал полковник Мюллер.

- Я... я не знаю.

- Ага, значит, вы не были знакомы с ним?

- Нет.

Он пристально посмотрел на нее, сверля своими воспаленными глазами.
Его взгляд казался холодным как лед.

- Но вы же сидели с ним за одним столиком. К тому же вы помешали
солдатам проверить у него документы. Почему?

- Мне стало его жалко, - ответила Ноэлли. - Он подошел ко мне...

- Где?

Ноэлли быстро сориентировалась. Кто-нибудь наверняка видел, как они
вместе с Исраэлем входили в бистро.

- У кафе. Он сказал мне, что солдаты преследовали его за кражу
продуктов для жены и детей. Преступление показалось мне столь ничтожным,
что я... - она с мольбой посмотрела на Мюллера, - помогла ему.

Мюллер с минуту изучал ее, а потом понимающе кивнул головой. Его лицо
выражало восхищение.

- Теперь я понимаю, почему вы такая великая актриса.

Он улыбнулся, но улыбка тут же исчезла с его лица. Он снова
заговорил, и голос его звучал еще мягче.

- Позвольте дать вам один совет, мадемуазель Пейдж. Мы хотим ладить с
вами, французами. Мы стараемся сделать из вас наших друзей и союзников.
Тем не менее каждый, кто помогает нашим врагам, сам становится врагом
Германии. Мы поймаем вашего друга, мадемуазель, допросим его и, смею вас
уверить, развяжем ему язык.

- Мне нечего бояться, - возразила ему Ноэлли.

- Вы ошибаетесь, - произнес он едва слышно. - Вам надо бояться меня.

Кивком головы полковник Мюллер приказал ефрейтору следовать за ним и
направился к двери, но снова остановился.

- Если ваш друг даст о себе знать, немедленно сообщите мне. В
противном случае...

Он улыбнулся ей, и оба мужчины ушли.

Обессилевшая Ноэлли опустилась на стул. Она понимала, что выглядела
неубедительно, но ее застали врасплох. Она была уверена, что происшествие
в бистро уже забыто. Теперь она вспомнила некоторые рассказы о зверствах
гестапо, и от ужаса у нее похолодела спина. А вдруг они действительно
поймают Каца, и тот заговорит, скажет, что они с Ноэлли старые друзья, и
тогда раскроется ложь об их случайной встрече. Хотя, в сущности, все это
не так уж важно. Если только... Ноэлли вновь пришла в голову кличка, о
которой она подумала в ресторане: _Т_а_р_а_к_а_н_.

Через полчаса Ноэлли вышла на сцену. Она постаралась отрешиться от
всего и полностью сосредоточиться на исполнении роли. В зале сидела
благодарная публика, и каждый раз, когда Ноэлли выходила кланяться, ей
устраивали бурную овацию. Возвращаясь к себе в артистическую уборную, она
все еще слышала аплодисменты. Ноэлли открыла дверь. На ее стуле сидел
генерал Ганс Шайдер. При виде Ноэлли он поднялся на ноги и вежливо
обратился к ней:

- Мне сообщили, что сегодня вечером мы ужинаем вместе.

Они поужинали в "Ле Фрюи пердю" на берегу Сены в тридцати километрах
от Парижа. Туда их отвез в блестящем черном лимузине шофер генерала. Дождь
прекратился, и ночь была прохладной и приятной. Во время ужина генерал ни
разу не упомянул о дневном инциденте. Поначалу Ноэлли собиралась
отказаться от поездки с ним, но потом решила, что необходимо выяснить,
много ли немцы знают на самом деле и чем это ей грозит.

Когда они закончили есть, генерал Шайдер сказал:

- Сегодня во второй половине дня мне позвонили из гестапо и сообщили,
что вы заявили ефрейтору Шульцу о предстоящем ужине со мной сегодня
вечером.

Ноэлли слушала его, не говоря ни слова. Генерал продолжал:

- Я решил, что вам будет крайне неприятно, если я отвечу "нет", и что
мне доставит большое удовольствие сказать "да".

Он улыбнулся:

- Вот мы и встретились.

- Все это выеденного яйца не стоит, - запротестовала Ноэлли. - Помочь
человеку, который украл продукты...

- Бросьте! - резко оборвал ее генерал.

Ноэлли удивленно посмотрела на него.

- Не считайте всех немцев дураками. Не делайте подобной ошибки. И не
относитесь к гестапо легкомысленно.

- У меня нет с ними ничего общего, генерал, - пояснила Ноэлли.

Он поигрывал ножкой своей рюмки.

- Полковник Мюллер подозревает вас в оказании помощи человеку,
который ему до зарезу нужен. Если это действительно так, то вас ждут
большие неприятности. Полковник Мюллер никогда ничего не забывает и
никогда ничего не прощает. С другой стороны, - закончил он свою мысль,
тщательно подбирая слова, - если вы больше не увидитесь со своим другом,
все это просто забудется. Хотите коньяку?

- Да, - ответила Ноэлли.

Он заказал два "Наполеона".

- Вы давно живете с Арманом Готье?

- Уверена, что вы знаете ответ на свой вопрос, - заметила Ноэлли.

Генерал Шайдер улыбнулся.

- Да, я действительно знаю ответ. На самом деле я хотел спросить вас,
почему вы отказывались пообедать со мной раньше. Из-за Готье?

Ноэлли отрицательно покачала головой.

- Понятно, - холодно заметил он.

В его голосе было что-то очень грустное, и это удивило Ноэлли.

- В Париже полно женщин, - попыталась она успокоить его. - Вам есть
из кого выбрать.

- Вы не знаете меня, - тихо возразил генерал. - Иначе вы не стали бы
так говорить.

Он несколько смутился.

- В Берлине у меня остались жена и ребенок. Я их очень люблю, но вот
уже больше года живу в разлуке с ними и не имею ни малейшего
представления, когда увижу их снова.

- Кто заставлял вас ехать в Париж? - безжалостно спросила Ноэлли.

- Я вовсе не ищу у вас сочувствия, а только пытаюсь объяснить вам,
что я за человек. Я не бегаю за каждой юбкой. Просто когда я увидел вас на
сцене, со мной что-то произошло, - продолжал он, - и у меня возникло
огромное желание познакомиться с вами. Мне хотелось бы, чтобы мы были