Мужей -- с женами. И от этих встреч нечасто бывает доброе. За десять, за
пятнадцать лет без нас не могли сыновья вырасти в лад с нами: иногда просто
чужие, иногда и враги. И женщины лишь немногие вознаграждены за верное
ожидание мужей: столько прожито порознь, всё сменилось в человеке, только
фамилия прежняя. Слишком разный опыт жизни у него и у неё -- и снова сойтись
им уже невозможно.
9] -- она сейчас).
такое, что не хотелось жить. -- После 19 лет в свой первый отпуск он поехал
не к нам, а к родственникам, к нам же с сыном заехал проездом на 4 дня.
Поезд, с которым мы его ждали, в этот день был отменен. И после бессонной
ночи я легла отдохнуть. Слышу звонок. Незнакомый голос: "Мне Марию
Бенедиктовну". Открываю. Входит полный пожилой мужчина в плаще и шляпе.
Ничего не говоря, проходит смело. Я спросонья как будто забыла, что ждала
мужа. Стоим. "Не узнала?" -- "Нет". А сама всё думаю, что это -- кто-то из
родственников, которых
на его сжатые губы -- вспомнила, что мужа жду! -- и потеряла сознание. --
Тут пришёл сын, да еще заболевшим. И вот все трое, не выходя из единственной
комнаты, мы четыре дня сидели. И с сыном они были очень сдержаны, и мне с
мужем говорить почти не пришлось, разговор был общий. Он рассказывал о своей
жизни и ничуть не интересовался, как мы без него. Уезжал опять в Сибирь, в
глаза не смотрел при прощании. Я сказала ему, что муж мой погиб в Альпах (он
был в Италии, его освободили союзники)".
лагерного начальника. Вдруг в Тебердинской турбазе узнаёшь в физинструкторе
Славе -- норильского вертухая. Или в ленинградском "Гастрономе" Миша Бакст
видит -- лицо знакомое, и тот его заметил. Капитан Гусак, начальник
лаготделения, сейчас в гражданском. "Слушай, подожди-подожди! [Где ты у меня
сидел?].. А, помню, мы тебя посылки лишили за плохую работу!" (Ведь помнит!
Но всё это им естественно кажется, будто поставлены они над нами навечно, и
только перерыв сейчас небольшой!)
поспешное согласие на твой арест, чтоб только не иметь неприятностей. Тоже в
штатском и в боярской шапочке, вид учёного, уважаемый человек!
клопов. Он теперь на хорошей пенсии, как например. Хват, следователь и
убийца великого Вавилова, живёт на улице Горького. Уж избави Бог от этой
встречи -- ведь удар опять по твоему сердцу, не по его.
преуспевает. И не карают его небесные молнии. Те, кто возвращаются в родные
места, те-то обязательно и видят своих стукачей. "Слушайте, -- уговаривает
кто погорячее, -- подавайте на них в суд! Хотя бы для общественного
разоблачения!" (Уж -- не больше, уж понимают все...) "Да нет уж.. да ладно
уж.." -- отвечают реабилитированные.
остается.
когда-то посадила меня". "Напишите заявление, -- сгоряча предложил
Шостакович, -- мы её из Союза исключим!" (Как бы не так!) X. и руками
замахал: "Нет уж, спасибо, меня вот за эту бороду по полу тягали, больше не
хочу".
посадила, при выходе чуть снова не спрятала -- и спрятала бы! -- если б я не
бросил семью и не уехал из родного города".
ему том уголовных обвинений против Лысенко. Салин сказал: "Мы не компетентны
это разбирать, обращайтесь в ЦК".
лет раньше не стали такими?
Лозовский и Серёгин. С общим знакомым по части пошёл Чульпенёв к Серёгину в
его контору бытового обслуживания при Моссовете. "Знакомьтесь. Наш
халхинголец, не помните?" -- "Нет, не помню". -- "А Чульпенёва -- не помните
такого?" -- "Нет, не помню, война раскидала". -- "А судьбу его не знаете?"
-- "Понятия не имею". -- "Ах, подлец ты, подлец!"
Он так добросовестно работает".
дождя.
вернулся -- в тот же институт, и в тот же сектор, с теми же, кто [заложил]
его, кто ненавидит его -- с теми же самыми он каждый день шубу снимает и
заседает.
бы общую галантерейную фирму.
Эльсберг? Лесючевский? Все знают их -- и никто не смеет тронуть. Затевали
изгнать из Союза писателей -- напрасно! Ни тем более -- с работы. Ни уж,
конечно, из партии.
пять раз легче и извинительней, чем убийство ножом. (Да ведь и нельзя ж было
предполагать, что при диктатуре пролетариата кто-то воспользуется этим
буржуазным средством -- клеветой!) По статье 95-й -- заведомо ложный донос,
показания, соединённые: а) с обвинением в тяжком преступлении; б) с
корыстными мотивами; в) с искусственным созданием доказательств обвинения --
караются лишением свободы [до]... двух лет. А то и -- шесть месяцев.
так полагаю, что -- дальновидные.
эту статейку не забывали включить, заботились о своём [активе].
нет. А если [ты] ложно обвинил -- то [давность], мы тебя обережем.
она, её отец и два брата арестованы за якобы политическое и якобы убийство
невестки. Все трое мужчин забиты в тюрьме (не сознавались), Анна отбыла
десять лет. А невестка оказалась вообще невредима! Но [еще десять лет] Анна
тщетно просила реабилитации! Даже в 1964 г. прокуратура ответила: "Вы
осуждены правильно и оснований для пересмотра нет". Когда же всё-таки
реабилитировали, то неутомимая Скрипникова написала за Анну жалобу: привлечь
лжесвидетелей. Прокурор СССР Г. Терехов *(8) ответил: невозможно за
[[давностью]]...
лет перед тем казнивших народовольцев по приговору царского суда. Но те
мужики были не свои. А доносчики эти -- плоть от плоти.
пример, чтобы столько всем известного злодейства было неподсудно,
ненаказуемо?
(1961) жена и сама пришла к Авениру в райком профсоюза -- просить путёвку в
Сочи. Он дал ей. Она рассыпалась в воспоминаниях о прошлой дружбе.
райкоме ответили: "У нас не отдел кадров", в прокуратуре: "Этим не
занимаемся", в горсовете: "Ждите". Был без работы 5 месяцев (1964 г.). С П.
К. Егорова в Новороссийске (1965) сразу же взяли подписку о выезде в 24
часа. Показал в горисполкоме лагерную грамоту "за отличную работу" --
посмеялись. Секретарь горкома просто выгнал. Тогда пошёл, дал взятку -- и
остался в Новороссийске.
карточек из пачки. Во всех сорока одним и тем же почерком было вписано одно
и тоже заболевание печени!.. А то и так: "Ваш муж (Александр Петрович
Малявко-Высоцкий) умер [[до]] суда и следствия, и поэтому реабилитирован
быть не может".
Шилова Юлия
Свержин Владимир
Жюль Верн
Орлов Алекс
Березин Федор
Муркок Майкл