начальник полиции в государстве, выступить с несколькими словами в защиту
действий лиц, мне подчиненных. Насколько мне известно, полиция получила
сведения, что на Невском собираются центральные революционные комитеты,
которые имеют сношения с военной организацией. В данном случае полиция не
могла поступить иначе, как войти в эту квартиру и в силу власти,
предоставленной ей, произвести обыск. Не забудьте, что Петербург находится
на положении чрезвычайной охраны и что в этом городе происходили события
чрезвычайные. Таким образом, полиция должна была, имела право и правильно
сделала, что в эту квартиру вошла. В квартире оказались действительно
члены Государственной думы, но кроме них были и посторонние лица; в числе
тридцати одного эти лица были задержаны, и при них найдены документы,
некоторые из которых оказались компрометирующими. Всем членам Думы было
предложено, не пожелают ли они тоже обнаружить то, что при них находится.
Из них несколько лиц подчинились, а другие лица отказались. Никакого
насилия над ними не происходило, и до окончания обыска все они оставались
в квартире, в которую вошла полиция.
полицейской, но и следственной властью, и обнаружено отношение квартиры
депутата Озола к военно-революционной организации, поставившей своей целью
вызвать восстание в войсках. В этом случае, господа, я должен сказать и
заявляю открыто, что полиция будет так же действовать, как она действовала!
заподозри, что Петр Аркадьевич самолично читал подстрекательское воззвание
к войскам, написанное под диктовку охранки ее провокатором и специально
занесенное на квартиру депутата, облеченного правами "парламентской
неприкосновенности"!
кармане уже лежал приказ на роспуск II Государственной думы - как же
иначе, коли депутаты "подметные письма" к войскам составляют?! Иначе никак
нельзя, иначе - поддавок, а не политика!
провокатор Екатерина Николаевна Шорникова, сработавшая эту операцию для
Столыпина, была з а с в е ч е н а. Он посчитал, что сейчас еще рано
начинать скандал, нужно определить точное время, это будет козырная карта
против Столыпина и всей его полицейской доктрины. Мало ли что может
произойти - Петр Аркадьевич человек талантливый, глядь, снова войдет в
фавор, выскользнет, - но будь он хоть семи пядей во лбу, общественность не
простит ему того, как он депутатов Второй Государственной думы закатал в
каторгу, заранее зная, что они ни в чем не повинны, никаких воззваний к
войскам не составляли, а то, что им к л е и л и, сфабриковано в его святая
святых - особом отделе департамента полиции.
н о г о ему устранения Столыпина. Тогда, видимо, в стране будет
невероятный всплеск торжественно-траурных чувств по усопшему, кидаться
станут на всех, кто отвечал за охрану, и на него, Курлова, в первую
очередь. Вот именно тогда-то и придет время раскрыть дело Шорниковой,
скандал получится громкий, Столыпину вряд ли простят (а не ему, так
памяти, что еще лучше) то, как он совершенно безвинных депутатов
хладнокровно и продуманно упрятал в каземат.
пожав плечами:
соприкосновение с революционной, антиправительственной прессой так
прискорбно на вас действует? - премьер улыбнулся. - Вы предупреждаете меня
об опасности использования офицерами охраны сломанных нами
революционеров... Согласен, риск есть, но как без них работать? Крушить
заведенное все горазды, а где реальные предложения на будущее?
прошла великолепно, он себя подстраховал, уж он-то подстрахован отныне
надежнее, чем кто бы то ни было!
вдавался:
уж методы - не моего ума дело, это - исполнителям, кто помоложе, пусть
себе шары крутят и про закон думают, им расти, а рост только одно
гарантирует: результат, время и хороший, красивый ш у м!
разговора с друзьями своих коллег, знавших, где сейчас скрывалась
Шорникова: как от полиции Петербурга (ибо была внесена в розыскной список,
являясь членом военно-революционного комитета социал-демократов,
"убежавшей" от ареста), так и от революционеров, начавших подозревать ее в
провокации. Курлов легко и неназойливо порекомендовал передать в прессу,
через пятые руки, к о м п р у на этого "коронного" столыпинского агента
(всегда помнил ее псевдо, спрашивал: "Что от "Казанской"?"). Вот
потешимся, вот удар, вот защита!
даже Дедюлину не открыл.
Юльевича Витте:
экземплярах в различных местах для того, чтобы на случай, если пропадет
один экземпляр, остался другой, так как дело это характеризует то
положение, в котором очутилась Россия во время управления Столыпина. Дело
это, составленное из официальных документов, несомненно, устанавливает
следующие факты: Казанцев - гвардейский солдат в отставке - был один из
агентов охранного отделения, которых Столыпин именовал "идейными
добровольцами", то есть такими лицами, которые занимались делами секретной
полиции, охраной или убийствами тех лиц, которых они считали левыми и
вообще опасными для реакционного течения.
совершенном агентами охранного отделения и агентами "Союза русского
народа", который в то время слился с охранным отделением так, что трудно
было найти, провести черту, где кончаются агенты секретной полиции,
охранного отделения и где начинаются деятели так называемого "Союза
русского народа", действующего в Петербурге под главным начальством
доктора Дуброва, а в Москве - Грингмута, затем, после его смерти,
протоиерея Восторгова.
Дубровина агентами полиции и "союзниками". Затем у главы "Союза русского
народа" явилась мысль убить и меня. Об этом вопросе было обсуждение между
главными "союзниками"; об этом, вероятно, знал и градоначальник Лауниц.
Пресловутый князь М. М.
Столыпина, чтобы вообще воспрепятствовать возвращению Витте в Россию. - Ю.
С.], конечно, втерся в "Союз русского народа" и к Дубровину, и к Лауницу,
и так как он у них узнал, что в случае если я возвращусь в Россию, то меня
убьют, то и дал мне телеграмму в Париж, чтобы я не возвращался.
Дубровиным и дал показание судебному следователю, указал, что Дубровин
говорил своим сотрудникам о необходимости меня убить и, главное, овладеть
документами, которыми я обладал и которые находятся у меня в доме, что
будто бы (чему я не верю) на необходимость уничтожить все находящиеся у
меня документы имеется высочайшее повеление государя, ему переданное.
на то, чтобы меня убить и овладеть моим домом или его разорить. Из
следствия видно, что исполнение этой задачи взяли на себя не Дубровин и
петербургские "союзники", а почли более удобным поручить это дело
московским "союзникам", а Казанцева, который участвовал в убийстве
Герценштейна, командировать для этого в Москву.
особых поручений при московском генерал-губернаторе, и сделался как бы
управляющим его домом, хотя его домом, собственно, не занимался, а имел
какую-то кузницу около Москвы, где, между прочим, и изготовлялись
различные снаряды.
главном распоряжении Дубровина, Не решилась совершить на меня покушение,
боясь, что сейчас же будет открыта, и для отвода глаз это поручение
передала в Москву. В дальнейшем главную роль играли: граф Буксгевден,
чиновник особых поручений при московском генерал-губернаторе, и агент
охранного отделения и вместе с тем член "Союза русского народа" и
монархических крайних московских партий Казанцев.
революционером, анархистом, хотя рабочим; по умственным способностям
полукретин; затем другого рабочего, тоже крайне левого направления,
Степанова.
остановилась в меблированных комнатах, находящихся близ Невского
проспекта, в самом центре города. Затем, очевидно, Казанцев имел сношения
и с здешними крайне правыми группами, а именно с Дубровиным, а также и с
группой "Михаила Архангела".
поэтому Казаринов, интересуясь, какое разрушение произведут эти машины, и
поселился против моего дома в меблированных комнатах.
сарая, с этой крыши пролезли на крышу моего дома, где помещаются кухни и