спит, заслуживает особого отношения... и все же с ним сложно.
разговоре: когда сначала краткий отчет подчиненного, потом некоторые
подробности, потом - инструкции начальника подчиненному: прийти туда-то и
тогда-то... если конкретно, то в вестибюль отеля "Галакта" возле Большого
арочного моста в двадцать два часа... Все нормально. Так и должно быть.
Тогда - что?
предстать пред очами?
ставшего вдруг ненадежным сотрудника, не слишком при этом привлекая внимание
высокого начальства...
тогда уж - совсем моих. До конца.
точку Салема. Он вспомнил, как они неслись по разветвляющемуся туннелю, уже
все вчетвером, держась за руки... и лестницы, лестницы, лестницы уходили в
стороны и вверх, лес лестниц, самых разнообразных, каменных, железных,
деревянных, полуразрушенных и новеньких, и за какие-то сорок минут они
долетели до цели, кое-как затормозили - а потом, покачиваясь и хватаясь друг
за друга, поднялись по мраморной лестнице и оказались в Вене; было почти
тепло, пахло рекой, шел мелкий дождь.
по подушке. Пятна и пятнышки, от светло-коричневых до темно-шоколадных,
лежали на плечах и руках, но грудь и живот были светлыми, и только ровная
узкая черта проходила по ним сверху вниз - от шеи и до голого, но словно бы
татуированного лобка. Из-за плеча Нигры всплыло, улыбнувшись, белое облачко
- Айна. Штурмфогель протянул руку. Две невесомые руки легли в его ладонь.
Сзади мягко, легко и шелестя прижалась теплая Рута...
быть, мы делаем роковую ошибку, шеф. А главное, вы нарушаете правила, вами
же установленные. В отряде распоряжаюсь я, и только я.
отменять и изменять введенные мною правила. Больше никто не может, а я могу.
Ты понял, Хете?
пор - служить!!! - рявкнул неожиданно для себя Нойман и врезал кулаком по
столешнице. Что-то упало и покатилось.
Хете, провожая взглядом катящийся предмет. - Это предписывается правилами.
Этого требует здравый смысл...
- повторил Нойман с нажимом в голосе. - Этот вопрос исчерпан. Переходим к
следующему. Немедленно отправляетесь в Вену. Штурмфогеля ликвидировать...
нарушил субординацию. Глаза Ноймана опасно сузились.
Внезапным появлением новых строений наверху удивить кого-либо трудно, но
никогда еще не возникала сама по себе такая громадина. Это была раковина со
спиральным ходом, и никто не знал достоверно, так ли уж нелепы слухи об
ушедших и пропавших в том ходу людях.
большой редкостью, да и стоили дорого. Мы работаем с постоянной клиентурой,
объясняли портье особо настойчивым. Тем не менее отель всегда был
многолюден, в парке били фонтаны, вечерами играл оркестр, кружились пары.
Почему-то было очень много сухих старух и маленьких собачек.
проводя рекогносцировку.
жидкостью, отпугивающей собак (в чем его наперебой уверяли крапицы), лежал
за живой изгородью и в бинокль рассматривал сквозь огромные витринные окна
внутренность холла. Там шла обычная жизнь. По идее, кто-то из "Факела" уже
должен бы осмотреть место, занять позицию для наблюдения и прикрытия...
размытый и огромный - силуэт, согбенно мелькнул и пропал.
вперед - как будто следовало окончательно убедить себя в чем-то.
настолько невидимы они были.
оперу в придачу. Не такой идиот...
Антон-Хете. Вот кого отправил Нойман, чтобы убить его...
Текли минута за минутой. Потом в парке грянул оркестр.
Такой они сделают вывод. А в следующий раз ему может уже и не повезти так,
как сейчас...
остался один. Антон растворился в темноте абсолютно незаметно...
стал пробираться к арочному мосту. Под мостом его уже ждали крапицы...
по телефону и под запись.
больше времени, а объясниться так и не сумеем.
Ваши идиоты наверху никогда не решатся применить сверхоружие, потому что
будут до самого конца пытаться выплыть сами, утопив остальных. Их слишком
много. Когда больше одного, то шансов нет. Сказать, кто выплывет? Борман.
Потому что он - самое говно, остальные еще как-то похожи на людей...
умный человек! И вы, и мы делаем практически одно дело. Мы - оба - хотим не
допустить распространения войны на Верх. Так?
Волков. Я давно знаю, что Салем должен погибнуть. Зачем препятствовать тому,
что предначертано изначально?
возникновения, - вдохновенно продолжал Нойман, косясь на магнитофон; бобины
весело крутились. - На развалинах его будут пировать седые вороны, а потом
придут исполины. Вы видели, какая там луна, Волков? Еще каких-то пятьдесят
тысяч лет, и она рухнет на землю...
Можно сидеть и не дергаться. Или перебить друг друга, чтобы не мучиться
ожиданием...
Волков. Да, ставка большая - жизнь, и не одна - но ведь это только ставка в
игре. Самой увлекательной игре, быть может. На самом краю мирового диска.
Это похоже на чертово колесо: чем ближе к краю, тем труднее удержаться...
кажется, и без сознания. Так что вы у меня в руках, Нойман. Я и без того
знал о вас все, а теперь буду знать больше, чем вы знаете сами.
тщательно охраняемую тайну. Наша структура продумана так, что при самом