парижском предместье св. Антония.
и двинул их на Париж. Во главе он поставил Тюрена, сурового и скромного
гугенота, отца нового военного искусства, хладнокровного до
медлительности, умеющего побеждать более сильного противника малыми силами
с помощью хитрых маршей и верно выбранных позиций.
его армии, молодой Людовик II Конде, образец былой рыцарской отваги,
беззаветный боец, отважный до безрассудности, считавший, что сражения
выигрываются личным примером участия военачальника в схватке.
рядом с Тюреном, издали руководившим боем, в то время как королева Анна
возносила молитвы за успех Тюрена.
противнику Конде, недавнему сопернику в борьбе за власть во Фронде,
говорил, что "покрытый кровью и пылью принц Конде носился по полю сражения
с пистолетами в руках, как бог войны Марс". "Я видел не одного, а дюжину
Конде", - замечал он не без иронии, имея в виду безуспешность этой
рыцарской отваги, побежденной холодным военным расчетом.
пистолетных выстрелов, конные сшибались в рукопашной сече, пешие стреляли,
били, кололи, рубили друг друга. Зелень местами алела, усеянная телами
людей, меньше всего заинтересованных в исходе войны и бездумно отдававших
свою кровь и жизни за солдатское жалованье во имя безразличных им приказов
крушить все равно какого врага.
излучавший молнии язвительных памфлетов "Мазаринады", служа прибежищем
противоестественного, лишенного единства союза ненавидящих друг друга
сторон: знати, магистрата и народа.
камнями дороге.
мушкетных выстрелов.
принцесса Монпансье, стоя у пушки, сама наводила ее на наступающие
королевские войска и подносила огонь к запальному фитилю, торжествующе
взвизгивая при каждом ухающем громовом ударе пушечного выстрела и потом
восторженно следя за полетом ядра и его падением среди неприятелей. Ядро
некоторое время крутилось на земле, прежде чем взорваться, разя
окружающих.
солдат, которые тоже были французами, принцесса Монпансье ликовала,
требуя, чтобы ей подносили все новые и новые ядра.
гонец с черным измученным лицом.
битва в предместье св. Антония проиграна, и, если ему не откроют сейчас
ворота Парижа, где он мог бы укрыться, его ждет позор и эшафот!
все-таки прежде всего была женщиной, притом неистово влюбленной в своего
Конде.
Орлеанский находился здесь же, в Бастилии.
а от его противника Тюрена, вернее, от Мазарини, только что выговорив
условия капитуляции, предав при этом всех своих соратников и добившись для
себя права почетного удаления в провинцию с сохранением богатств и званий.
как от непосильной ноши.
колени к его ногам.
оговорил милость короля к нашей семье... - продолжал он, не признаваясь,
однако, какой ценой он эту милость получил.
не успел или не хотел он сказать.
это! Я умоляю! Потом я сама готова отдать себя в руки Тюрена!
моя, кто стоит за его гугенотской спиной.
Я не могу защитить Конде.
принадлежит французская корона, поскольку королева Анна со своим немощным
супругом слишком долго были бесплодными и "наследник" вполне мог быть
сыном не короля, а кардинала! И я знаю, что вы, истинный
престолонаследник, лишь из любви к французам не ввергли их в войну за
престол!
тщеславного отца.
Впервые я сожалею, что не правлю Францией как ее законный король. Только
из-за угаданного тобой моего желания прекратить междоусобицу я приказываю
сдать Париж, ворота которого на миг откроются, чтобы впустить Конде, а
потом распахнутся перед королем Людовиком XIV, моим племянником
(надеюсь!). И больше я ни о чем знать не хочу!
своих былых соратниках, схваченных людьми Мазарини и брошенных в Бастилию,
на стенах которой не остыла еще пушка принцессы Монпансье, ни о верно
служившем Гастону, но проигравшем последнее сражение принце Конде.
и сел в ее карету.
обожаемый солдатами за удаль и товарищество в бою, не слишком стесняясь
присутствием дамы, снял с себя перепачканный кровью, запыленный костюм и
тяжелые ботфорты со шпорами, облачась в приготовленное ему нарядное
платье... испанки и дамские туфельки, шитые бисером. Его юное миловидное
лицо после поспешного удаления эспаньолки вполне могло сойти за женское,
но для надежности принцесса позаботилась о мантилье.
"спутницу" в предместье Мовьер. Стража на заставе, уже поставленная там
Тюреном, позубоскалила насчет того, что пора бы карать дам за
нехристианские обычаи скрывать смазливые мордашки за чадрами, мантильями и
вуалями.
"Подкова счастья", прелестную "испанку" ждала приготовленная для нее
лошадь с дамским седлом.
Фландрии, где предполагала предложить себя в качестве военачальника
испанцам.
Людовик XIV, прошедший школу власти у кардинала Мазарини и намеренный
усердным трудом монарха утвердить свое безраздельное могущество,
обеспеченное ему стараниями двух кардиналов, Ришелье и Мазарини, что
позволит впоследствии королю-Солнцу сказать ставшую знаменитой фразу:
"Государство - это я!"
некий путник, бредущий по той же дороге в Париж, не пожелав заглянуть
поблизости в родные места и не оповестив друзей о своем возвращении после
долгого вынужденного отсутствия.
вывалилась из дамского седла. Что-то знакомое и вместе с тем невероятно
непохожее почудилось в одиноком путнике.
за мертвеца, за скелет, поднявшийся из могилы.