Чтение 34–й страницы книги ~Мессия очищает диск~

- Геоманта вызывали! - всплескивали рукавами женщины, подсыпая в горячую
воду вьетских благовоний. - Самого лучшего! Фэншуй сяньшэна, то есть
"господина ветер-вода"! Открыл он трактат "Книга Захоронений", читал-читал и
сказал, что более удачного места для могилы и не найти! Счастье, счастье-то
какое!

Судья в меру поудивлялся, оценив нежданно привалившее счастье, мысленно
поблагодарил за заботу Владыку Темного Приказа и едва успел выбраться из
ванны, насухо обтереться огромным мохнатым полотенцем и облачиться в чистую
одежду...

Во дворе нежданно-негаданно раздался взрыв стонов и причитаний, и
обеспокоенный сянъигун поспешил на эти крики, дабы узнать, что еще
случилось.

Почему-то ему казалось, что он уже разучился удивляться.

2

Прямо посреди двора на земле лежал человек. Человек ворочался и стонал,
что-то бессвязно бормоча, а вокруг него, причитая, суетились младшая сестра
судьи и две служанки. Выездной следователь, не сходя с крыльца, уже хотел
было прикрикнуть на бестолково мечущихся и голосящих женщин, но вместо этого
почему-то сделал шаг вперед и вгляделся повнимательнее.

Посреди двора в совершенно непристойном виде валялся его любимый старший
сын и наследник Вэнь!

Причем пребывал любимый сын и наследник в весьма плачевном состоянии,
которое живо напомнило судье его собственное состояние после стычки с бандой
лихих молодцов накануне отъезда в...

Отъезда в ад.

Судья молча спустился по ступенькам во двор, так же молча отстранил
вопящих женщин, коротко приказал ближайшей служанке бежать за лекарем и
склонился над избитым Вэнем.

Вся левая половина лица Первого Сына представляла из себя сплошной
лилово-багровый кровоподтек. Пострадавший глаз заплыл до такой степени, что
не открывался - хотя, по-видимому, уцелел; правая же половина лица
практически была нетронута, если не считать пары царапин, и являла собой
разительный контраст с левой. Нос Вэня вспух чусской грушей и был, похоже,
перебит. Ощупав стонущего сына, судья определил, что у Вэня сломаны также
левое запястье и одно или два ребра.

Крови было не очень много, да и та в основном из разбитого носа.

Но тут выездного следователя привлекло некое странное обстоятельство,
которое он поначалу не принял во внимание.

Обычно люди, избитые до такой степени, пребывают без сознания и могут
лишь негромко стонать в забытьи; будучи же в сознании, они ругаются или, по
крайней мере, говорят что-нибудь вполне осознанное.

Однако в данном случае уцелевший глаз Первого Сына Вэня был закрыт (о
пострадавшем левом и говорить нечего!); юноша несомненно был в беспамятстве
- однако, кроме вполне понятных стонов, с губ его время от времени срывались
обрывки фраз, более всего похожих на бред. Один раз Вэнь даже попытался
запеть - и в душу выездного следователя закралось нехорошее подозрение.

Судья Бао поспешно наклонился к самому лицу сына и принюхался к его
дыханию.

Так и есть!

Этот запах был хорошо знаком выездному следователю, и спутать его с чем
бы то ни было он не мог. Это был запах опиума! И Первый Сын Вэнь сейчас явно
находился под воздействием изрядного количества этой отравы!

Сомнительно, чтобы злоумышленники, избившие несчастного Вэня, заставили
его предварительно накуриться дурманного зелья!

"Вот этого мне только и не хватало для полного счастья! - в сердцах
подумал сянъигун. - Мой наследник - курильщик опиума! Дожил..."

- Несите Первого Сына в дом, - приказал судья садовнику и двум подошедшим
слугам. - И, смотрите, осторожнее! Сами видите, в чем душа держится...
Кстати, а кто Вэня сюда доставил? - вдруг спохватился он.

- Какой-то незнакомец. - Младшая сестра судьи все еще стояла рядом,
комкая платок, словно не в силах сдвинуться с места. - Видать, добрый
человек. Вы, старший братец, только подумайте: принес наследника Вэня,
уложил посреди двора, молча поклонился и ушел. Даже благодарности не захотел
выслушать. Разве что улыбался как-то странно, уходя...

- Этот добрый человек не объяснил, что случилось?

- Нет, старший братец. - Сестра по-прежнему смотрела в землю. - Он вообще
все время молчал. По-моему...

И сама умолкла, словно заразившись от неведомого доброго человека.

- Договаривай! - забывшись, рявкнул на нее Бао.

И мгновенно устыдился своего порыва.

Сестра-то при чем? Тихая, безответная женщина... овдовела пять лет назад,
до сих пор в белом ходит, в трауре; свахи замуж выдать пытались, достойную
партию сулили - не пошла... орать-то зачем?

- ...По-моему, тот добрый человек тоже недавно курил опиум. Глаза у него
были такие... безумные. И будто дымный туман на самом дне. Еще улыбался он -
мне прямо страшно стало! Как неживой.

- А ну-ка, сестрица, опиши мне поподробнее этого доброхота. - Смутное
волнение начало овладевать судьей.

- Коротышка, с меня росточком, но крепкий, жилистый; безрукавка на нем
еще была рваная, широкие штаны, пояс из кожи... борода, помню, редкая,
словно выщипанная; да, голова у него все на плечо клонилась, словно с шеей
что-то не так!.. И на поясе топорик болтался. А что, старший братец? Он -
преступник? В розыске?

- Может быть, - задумчиво проговорил выездной следователь. - Все может
быть. Если еще раз увидишь его - не вздумай подходить и мне обязательно
сообщи!

Резко повернувшись, судья пошел в дом.

- Тоже еще - подходить! - фыркнула ему вслед сестра, но беззлобно, скорее
копируя манеру старшей жены. - Ума покамест не лишилась! Небось и впрямь -
разбойник! Даром, что ли, топор на поясе висел? С кем же это Вэнь связался?
Может, коротышка его и избил?!

Это предположение отнюдь не показалось судье, расслышавшему сказанное
сестрой, невероятным. Особенно, если учесть, что описание таинственного
незнакомца весьма напомнило выездному следователю человека, которого он
однажды уже видел: главаря шайки в рваной безрукавке и с безумными глазами,
готового разрубить судье Бао голову своей секиркой.

Правда, тот крепыш с топором был мертв. Судья собственными глазами видел,
как преподобный Бань свернул ему шею.

Но тут доблестного сянъигуна прошиб пот - ему пришли на ум слова сестры:
"...и голову как-то странно держал, все она у него на плечо клонилась,
словно с шеей что-то не так..."

Судья вытер лоб, глубоко вздохнул, припомнил еще кое-что из того, что
довелось ему видеть в последние месяцы; и понял: смерть крепыша в данном
случае - обстоятельство несущественное...

Вроде муравьиного следа.

***

Старшую жену судья Бао застал у постели сына. С трудом сдерживая рыдания,
та прикладывала травяную примочку к пострадавшей половине лица Вэня.

Первый Сын так и не пришел в себя, но лежал смирно, даже не стонал,
только изредка улыбался кривой страшной ухмылкой и пытался поднять руки.

- Давно наш сын пристрастился к опиуму? - негромко осведомился судья.

Женщина вздрогнула, испуганно вжала голову в плечи:

- По-моему, уже больше месяца. Но я не уверена.

- Это началось после моего отъезда? Или до?

Молчаливый кивок.

Судья не стал переспрашивать. Понял - до.

Скрывали...

- Почему? В чем причина?! Отвечай!

- В прошлый раз он долго бредил, о мой господин... и я кое-что разобрала.
Первый Сын никак не может забыть ту девушку, с красным платком.

- Бесовку?!

- Да, мой господин. Вэнь помнит ее такой, какой увидел впервые. А тот
жуткий труп, что мы гнали персиковой метлой... Первый Сын, кажется, так и не
поверил до конца, что это была она же! По-моему, он даже пытался искать ее,
расспрашивал на улицах и базарах...

- Защити его, милостивая Гуань-инь! - прошептал судья.

- ...С горя пристрастился к опиуму, - продолжила жена тихим и почти
спокойным голосом; но Бао понимал, какой ценой дается ей это спокойствие. -
Видел свою бесовку в грезах, улыбался, в чем-то пытался убедить... Я
пробовала поговорить с ним, но Первый Сын ничего не хотел слушать! А ты, мой
господин, был занят делом, и я не осмелилась тебя тревожить.

- Ясно, - бросил выездной следователь. - Первому Сыну отныне из дома ни
ногой! Выздоровеет - найду ему порядочную жену! Нет, все-таки правы были
наши предки, заключая браки без согласия жениха и невесты! Вот мы с тобой
живем - и ничего: ты не вешаешься, а я опиум не курю. Или я не прав, и тебя
тоже надо персиковой метлой?

И жена наконец нашла в себе силы улыбнуться.

- Ну, где здесь умирающий?! - раздался позади голос лекаря по прозвищу
Семипилюльник, хорошо известного среди нингоусцев своей тактичностью.

- Скорпиона тебе в рот! - пробормотал в сердцах судья Бао и удалился.

3

Обедать судья не стал. Кусок не лез в горло! Стоит по делам отлучиться из
города - и на тебе! В Нинго смута, сын сохнет по бесовке, курит опиум, а
вдобавок кто-то, подозрительно похожий на покойного разбойника, приносит его