Миграта, воспринял все всерьез и послушно притих. Миграт молчал, не глядя
на него.
самом. Значит, сложилось так, что все, нужное ему в первую очередь,
находилось у Охранителя. Простая логика требовала - присоединиться к
бывшему своему, пусть не хозяину, но командиру, может быть, даже вождю. И
на прежних условиях продолжить борьбу против Изара - за власть на Ассарте
и за все, что было с нею связано.
Других Сил безоговорочно. Если даже тогда не удалось справиться с
Ассартом, то причиной могло быть лишь одно: за Изаром стояли силы, не
менее, а более могущественные, чем те, что поддерживали Охранителя. Далее:
то, что сам Охранитель сейчас постоянно находился здесь, могло означать
лишь одно: своей прежней, неуязвимой, казалось бы, базы - Заставы - он
лишился. И, следовательно, был сейчас не более сильным, чем сам Магистр;
разве что на сегодня людей у Охранителя было больше.
возвращении и начале борьбы за права сына Изара и Лезы, а его люди начнут
собирать войско, то многие придут к нему, во всяком случае, ассариты,
которые знают его куда лучше, чем чужака. Другое дело - что силы их в
конечном итоге могли оказаться равными. А неопределенность надоела. Миграт
хотел твердой уверенности в победе.
какие только и могли обеспечить победу: те, что в недавнем прошлом
объединил в своем донкалате Самор донк Яшира. Тогда ему удалось отразить
нападение войск Десанта Пятнадцати; сейчас о его делах никаких
определенных сведений не доходило: донкалат Самор лежал не близко,
добираться до него сушей было сейчас сложно, морем же - короче, но не было
подходящих судов. И все же без Яширы будет не обойтись. Тем более что
изредка замечалось, что в сторону Самора снижались корабли. Что везли они
из других миров? Миграт полагал, что оружие и солдат. Те самые лучшие
ассартские силы, что, лишившись своих кораблей, так и застряли на чужих
планетах. Черт бы побрал придурковатого Изара: вот уж воистину великий
стратег!..
захотят совершить измену. Против Охранителя: вот такой призыв может найти
отклик. С ним они сражались прежде; пусть теперь поверят, что с Мигратом
окончательно одолеть этого противника будет куда легче, чем без него. Ну и
предварительно оговорить, разумеется, кое-какие свои условия.
ведь, как бы ни был он (по мнению Миграта) глуп, и сам догадывается о том,
что реальная сила сейчас - у донка Яширы; только его можно
противопоставить и Охранителю, и всем другим донкам, за которыми такого
войска не стоит. Скорее всего именно к Яшире и направился Властелин
сейчас, покинув столицу. Из этого следовало: ему нужно воспрепятствовать -
не пропустить к Яшире; и во всяком случае - не позволить Изару оказаться в
Саморе первым. Потому что в противном случае Властелин, вернувшись,
наверняка постарается сделать посторонний доступ к этому человеку
невозможным.
этого необходимо точно узнать его маршрут. Он не уехал морем; а по суше
туда вели самое малое два наезженных пути: берегом - но там, как доносили
Миграту, Охранитель успел уже выставить свои посты для наблюдения и
оповещения, - или с отклонением на северо-запад, чтобы пересечь донкалат
Калюс и потом уже приближаться к цели. Где можно было выяснить, каков был
план Властелина? Похоже, что только там, откуда Изар выехал: в Жилище
Власти.
следовало. У Миграта возникло ощущение, что кто-то незримый только что
начал отсчет времени.
человек, в зависимости от своего характера, либо приходит в себя,
успокаивается и начинает мыслить здраво, оценивая положение и ища выход из
него, либо же, напротив, взвинчивается до последней степени, когда нервы
до того натягиваются, что едва коснись их - и лопнут, и человек начнет
вытворять такое, что потом сам не поверит, что способен на подобные дела.
Хен Готу, по его натуре, второе было ближе. И когда почувствовал - сейчас
сорвется в сумасшедшую истерику, решился нарушить раздумья Магистра:
Сделал шаг к выходу. За спиной его Миграт проговорил негромко:
виднелись дверцы - две, почти рядом. Он отворил одну. Тесная кладовка,
одна стена вся в полках, в углу - дрова, с десяток поленьев. Для камина, -
понял он. Отворил соседнюю дверь. Там и в самом деле был туалет. Историк
воспользовался им, но вернуться к Миграту не поспешил. Какая-то мысль
мелькнула. Он напрягся. Мысль вернулась. Нервы затрепетали; он раз и
другой глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. Снова вошел в кладовку.
Нет, ему не почудилось тогда; рядом с дровами к стене прислонился топор на
длинном топорище; видно, дрова для камина Миграт колол сам, при его силе -
не работа, одно удовольствие... Хен Гот ухватился за топорище, поднял
орудие. Топор был как раз по руке, и не такой увесистый, как было
подумалось. Судьба послала историку шанс. Будь благословенна судьба.
Миграт сидит там спиной к двери. Если даже начнет оборачиваться, когда
дверь отворится, - не успеет. Хен Гот стиснул зубы, кровь застучала в
виски. Ну что же, Магистр, поговорим на твоем языке, ты сам довел до
этого... От двери до Миграта - три шага. Быстро. На первом шаге - занести
топор в широком размахе. На втором - бить. Не жалея. Не смущаясь. О своей
ведь жизни речь, о будущем...
топор. Стул был пуст - жертвы не оказалось на месте. Но уже не удержать
было удар. Стул простонал, разваливаясь. Следующий стон пришлось издать
самому историку: сзади схватили за горло сгибом сильной руки, сразу
пресеклось дыхание; топор выпал из перехваченной руки, стукнул об пол. В
следующий миг Хен Гота швырнули на пол, ударили - больно - ногой по
ребрам. Невольный крик вырвался:
заняться? Ладно. Вставай. Я сказал - вставай! (Хен Гот, кряхтя от боли,
повиновался.) Сядь, где сидел. Такой стул сломал, придурок, музейный...
повиноваться.
большим пальцем тронул острие. Взглянул на Хен Гота:
даже не дыша: понимал, что сейчас решается его судьба - Миграт ведь не
остановится и перед убийством, не побоится окунуть руки в теплую
человеческую кровь... Язык словно присох к небу. Но Магистр, казалось,
всерьез интересовался его мнением. И Хен Гот с усилием выговорил:
больше не стал выходить оттуда...
трусоватый? Мне нужны бойцы, не крысы. Но до Жилища тебе не добраться, это
пустые предположения. Люди Охранителя тебя перехватят, не успеешь и десяти
шагов сделать. И вернут к нему.
издали услышит.
для мира небольшая.
дальше, нахохлившись, с каждой минутой заметно становясь все печальнее.
Всем своим видом показывал, что возражать не собирается, готов делать что
угодно, только бы не рассердить.
от Охранителя - не дадут спокойно отдохнуть...
оружие, рассовал по карманам. Забрал остатки съестного: жизнь научила все
свое носить с собой, по возможности. Все это - не выпуская из виду
переминавшегося с ноги на ногу историка.
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Громыко Ольга
Херберт Фрэнк
Никитин Юрий
Шилова Юлия