Чтение 34–й страницы книги ~Поединок с собой~

да по дороге вдохните как следует этот запах дождя, и бензина, и молодой
листвы, и духов - запах Парижа! Поглядите на эти огни, расплывающиеся в
лужах, на Сену с ее черно-золотой рябью, на девушек в прозрачных цветных
плащах. Это - жизнь! Если этого не будет, все наши лаборатории ни черта не
стоят!

Альбер широко улыбнулся. Ему вдруг стало хорошо и легко. В самом деле,
он молод и полон сил, и черное ночное небо над его головой полыхает рыжим
отсветом огней любимого города - красавца Парижа, и впереди так много
всего...

- Благодарю вас от всей души! - горячо сказал он Шамфору. - За все
необычайное, что вы сказали мне! И за то, что вы сами же вернули меня к
красоте реального мира...

- Вы романтик, дорогой мой, - сказал Шамфор. - Впрочем, не будь вы
романтиком, лаборатория Лорана привела бы вас в ужас...

- ...Да, Луиза сказала мне. - Пейронель не глядел на Раймона. - Она
привыкла говорить мне все...

Раймон кашлянул. Он не знал, что ответить. Пейронель надолго замолчал.
Он, фыркая, подпиливал обломившийся ноготь.

- Видите ли, я старый чудак, - заговорил он наконец. - Я так смотрю на
эти вещи: если уж ты выбрал себе жену или мужа, то не бросай их, по
крайней мере, в беде. Подожди, пока человек выкарабкается...

- Луиза думает так же... - смущенно сказал Раймон.

- Я знаю. А вы? - Пейронель впервые поглядел на него. - Какого вы
мнения по этому поводу?

- При всех условиях воля Луизы для меня закон. - Раймон вовсе не был
уверен, что именно так надо отвечать.

Пейронель засопел и стал разглядывать свой ноготь. Вошла Катрин,
доложила, что все уже собрались на совещание. Пейронель, кряхтя, поднялся.

- Неудачно вы пришли... ну-ну, я понимаю, что вам трудно вырваться.
Поговорим в другой раз, ничего...

Он подошел к Раймону, взял его за плечи, повернул лицом к свету; Раймон
увидел прямо перед собой выпуклые глаза с желтоватыми белками в густой
сети кровянистых жилок. Глаза были печальными и мудрыми - Раймон никогда
не видел в них такого выражения. Ему стало не по себе.

- А вы-то любите ее? - Пейронель продолжал глядеть Раймону прямо в
глаза. - Ну, по совести?

- По совести... не знаю! - выпалил вдруг Раймон.

Он сейчас же испугался своей откровенности. Но Пейронель вздохнул с
облегчением, и лицо его немного прояснилось.

- Ну, вы, по крайней мере, не врете, - сказал он.

Профессор Лоран осторожно приподнял край бинта на лбу Франсуа, у
границы волос.

- Приживление, кажется, идет нормально, - сказал он. - Можно снимать
бинты. Дальше обойдемся одним Бисти-3. Глаза пока не разбинтовывать.
Раньше надо будет задернуть темные шторы.

Он опустился в кресло, тяжело дыша. Мишель взял его за руку.

- Раньше я сделаю вам укол, - произнес он с неудовольствием. - Вы никак
не можете оправиться после операции. Еще бы, три часа на ногах, такая
напряженная работа в вашем состоянии.

- Мишель, ты начинаешь ворчать, как старая нянька, - слабым голосом
сказал профессор Лоран. - Дюкло сделает мне укол, а ты займись Франсуа.

Сквозь плотно задернутые темно-зеленые шторы струился неясный,
сумеречный свет. На глазах Франсуа еще белела повязка, но лицо и шея были
разбинтованы.

- Франсуа, попробуй говорить, - сказал профессор Лоран. - Как ты себя
чувствуешь?

Горло Франсуа напряженно задвигалось, губы открылись.

- Хо-ро-шо, - сказал он запинаясь. - Хо-ро-шо. Я рад, что могу
го-во-рить.

Голос у него был чуть глуховатый, приятного низкого тембра.

- Пока довольно, молчи, - сказал профессор Лоран. - Сейчас мы проверим,
как у тебя с глазами. Мишель, сними повязку. Видишь что-нибудь, Франсуа?
Глаза не болят?

- Вижу все, - медленно проговорил Франсуа. - Так же, как раньше. Глаза
не болят.

- Дюкло, включите за моей ширмой лампу. Теперь как, Франсуа? Почему ты
жмуришься?

- Ни-чего, я уже привык. Все хорошо. Спа-сибо. Я очень рад! - Он
улыбнулся.

- Тебе не больно улыбаться?

- Немного больно.

- Не двигай мускулами лица. Старайся сегодня больше не разговаривать.
Будешь лежать до завтра. Глаза мы тебе опять завяжем. Завтра все будет уже
в порядке.

- Я хочу посмотреть свое лицо, - сказал Франсуа. - Пожалуйста.

- Лучше бы завтра... Впрочем, дайте ему зеркало, Дюкло.

Франсуа долго рассматривал свое лицо в тусклом свете лампочки из-за
ширмы. Лицо было смуглое, с крупными, правильными, чуть грубоватыми
чертами.

- Это хорошее лицо. Спасибо. - Он отдал зеркало Альберу и лег,
подставив голову ловким рукам Мишеля.

Профессор Лоран тяжело опустился в кресло. Он задыхался.

- Что с вами? - Альбер тревожно глядел на него.

- Ничего. Теперь уже скоро, - тихо сказал профессор Лоран, силясь
улыбнуться. - Через неделю можно будет демонстрировать Мишеля и Франсуа.
Потом я лягу в клинику... если вы обещаете... - Он вдруг замолчал и начал
неловко сползать набок, полулежа в кресле.

- Мишель! - вскрикнул Альбер.

Мишель быстро подошел, взглянул на профессора и кинулся за шприцем.

Профессор Лоран вскоре открыл глаза, но был слишком слаб, чтоб
говорить. Мишель и Альбер перенесли его на кушетку, укрыли пледом. Альбер
отдернул темные шторы, в окно хлынул веселый солнечный свет, и стало
страшно смотреть на лицо профессора Лорана - синее, осунувшееся, с
запавшими глазами.

- Что с ним, Мишель? - шепотом спросил Альбер, подойдя к столику, где
Мишель снова кипятил шприц.

По белому, безжизненно правильному лицу Мишеля скользнула горькая
гримаса.

- Я ведь предупреждал профессора. - Мишель покачал головой. - Эта
операция была ему не по силам. Он не должен был...

- Что же теперь делать? - прервал его Альбер. - Вы сможете хотя бы
вывести его из этого состояния?

- Постараюсь, - сказал Мишель, наполняя шприц.

- А может, вызвать врача? - спросил Альбер. - Профессора можно снести
вниз, там его и осмотрят.

- Запрещаю, - тихо, но внятно проговорил профессор Лоран. -
Категорически запрещаю, слышите?

Альбер в отчаянии развел руками. Мишель, держа шприц, неодобрительно
глядел на профессора.

- Вы напрасно отказываетесь, - сказал он. - Возможно, существуют
другие, более эффективные методы лечения, которых я не знаю. Наконец,
консилиум...

- Консилиум? С тобой? - бледно усмехнулся профессор Лоран.

Альбер с изумлением увидел, что Мишель вздрогнул и прикусил губы.
Похоже было, что слова профессора задели его. Однако Мишель ничего не
сказал. Он молча проделал вливание и ушел к своему столику.

Профессору Лорану стало немного лучше, но он был все еще очень бледен и
еле шевелился. Альбер подложил ему под голову вторую подушку, отодвинул
белые шторы, и воздух, свежий и чистый после утреннего сильного дождя,
свободно входил в комнату.

- Обморок - это смерть в миниатюре, - тихо проговорил профессор Лоран.
- Наверное, поэтому так трудно снова приходить в сознание. Нестерпимо
режет глаза даже слабый свет, и тело кажется таким тяжелым, словно на тебя
могильную плиту навалили. Любопытно все же... - Он вдруг замолчал,
прислушался, глаза у него стали тревожными. - Дюкло, мы совсем забыли о
Поле и Пьере. Разве они еще не просыпались?

Поль и Пьер, обнявшись, лежали на кушетке. Глаза их были закрыты, но
поза казалась слишком напряженной для спящих. Альбер осторожно тронул Поля
за плечо, тот слегка вздрогнул, но не открыл глаза.

- Поль, что с тобой? - тихо спросил Альбер. - Ты плохо себя чувствуешь?

Поль высвободил руку из-под головы Пьера и сел. Лицо его было покрыто
красными пятнами.

- Вы не смеете нас трогать, - своим скрипучим, странным голосом
проговорил он. - Нас с Пьером. Мы не хотим, чтоб нас трогали. Он не хочет
другое лицо. Оставьте нас в покое, мы ничего не хотим, только не трогайте
нас. Мы хотим быть вместе, мы с Пьером!

У Альбера защемило сердце: вот ведь несчастное существо этот Поль! Он
сказал, стараясь придать своему тону как можно больше убедительности:

- Напрасно ты так волнуешься, Поль. Никто не будет трогать ни тебя, ни
Пьера, поверь мне. Профессор не хочет тебя переделывать. Да он и не может,
он болен, он скоро уедет лечиться.

- Он не болен, - возразил Поль, - он переделывал Франсуа.

- Он очень устал, когда переделывал Франсуа, и заболел. Ты же знаешь,
что он и раньше был болен. А теперь ему совсем плохо.

- Не надо было трогать Франсуа, - сказал Поль.

- Франсуа сам хотел, чтоб его переделали. Он очень рад. Он теперь будет
говорить, и у него красивое, хорошее лицо. Завтра он будет совсем здоров.

- Пьер не хочет говорить, и ему не надо красивого лица, - упрямо