рыбачьей лодки получил только их, правда, с небольшими вариациями.
Неужели Большой Мозг проявил фантазию при конструировании моделей?
Конечно, даже у менее совершенных думающих машин наблюдалось
стремление к оптимизации собственной структуры. Самопрограммирование?
Коррекции, вычисленные по оптимуму? Иными словами, в том виде, в каком
"первичный" Гилл представлял себе "первичного" Сида, по своему
усмотрению усовершенствовав его вторую модель. Во всяком случае, Гилл
не собирался наделять женщин психикой и поступками мужчин. Новый метод
должен был дать более совершенный результат, в особенности после
успеха с Эви и Опэ. Модель Дие была сконструирована на сравнительно
более слабых импульсах, чем оба брата. Но как и откуда Большой Мозг
мог получить информацию о том, что Эви и Опэ должны стать
навигаторами? Быть может, Гилл высказывал свои намерения вслух, и Мозг
впитал это через каналы вербальной связи, в том числе через Шарика,
который при всей его автономности был лишь частью комплекса
кибернетической системы? И для Дие, которая была по порядку третьей, с
учетом всех мотиваций Мозг выдал на консоциатор полную и оригинальную
сопрограмму? Да, если эта загадка когда-нибудь выяснится, то уже на
Земле. Но факты - упрямая вещь; только Дие, одна из всех, любит
смотреть на звезды.
непроницаемую завесу, состоявшую из мозаики телевизионных мониторов, и
во всей своей необъятности раскрылась вселенная. Дие села в кресло
перед пультом, откинула голову на высокую спинку. Глаза ее, и без того
огромные, еще расширились. Эви неслышно подвинулся в сторону и, упорно
смотря в пол, попятился к дальней приборной доске. Мат искоса наблюдал
за юношей. И это навигатор? Правда, Сид тоже открывал панораму купола
только после работы, когда хотел полюбоваться на вселенную. И точно
таким же манером садился в кресло, как села Дие. Ну а он сам? Он
смотрит на звезды, как на придорожные столбы на пути к выполнению
сверхзадачи. Летит среди них - и только. Центр системы - Солнце - уже
был различим. В виде желтенькой звездочки второй величины, прямо над
головой. Больше половины пути уже позади. Сила земного тяготения,
имитируемая гравитаторами до семидесяти процентов от нормальной,
свидетельствовала, что они стоят на полу. Но им казалось, что корабль
и они стремглав падают вперед, на тусклую точку Солнца. Уменьшенная
гравитация экономила силы, но давала достаточное чувство уверенности
только при задернутой панораме. Сейчас же они ощущали только падение в
бескрайней пустоте, которая странным образом становилась осязаема,
когда видишь ее всю целиком. Он содрогнулся.
этого ты не поймешь.
потом все же решилась. - Там, на берегу моря, я уже видела эти звезды.
Смотрела, как они загораются над темными холмами или над морем,
качающим лодку. Они отражались в волнах, так я любила их больше всего.
Когда я выходила на берег, они сияли у меня над головой и у ног на
волнах, везде, кругом, повсюду одни звезды. Но я... - Она умолкла.
совсем иначе, я знаю.
другое. И звезды тоже...
принадлежали и мы. - Видно было, что Дие трудно говорить. - А здесь
все иначе...
для меня, и для тебя.
звезды можно, но думать...
в воздухе вместе с креслом. Глаза ее жадно впитывали лучи далеких
светил. Гилл слабо разбирался в изобразительном искусстве, но сейчас
вдруг остро почувствовал: ему будет больно, если обыденный жест
разрушит неповторимую гармонию этой позы.
будто онемев, стоял у стены, Дие по-прежнему парила в воздухе. Нужно
ответить сейчас же, причем с полным равнодушием.
говорили.
только взгляд ее устремился на Мата. Тот спокойно выдержал этот
взгляд. От закипавшей злости натянулась кожа на скулах, он это
почувствовал. Коварный вопрос, подлый, как удар ножом. "Красивые слова
о звездах заманили меня в твою ловко расставленную ловушку, Дие. Но ты
поплатишься за это. Нет, не сию минуту. Потом, когда ты меньше всего
будешь ожидать. Тебе хотелось, конечно, чтобы я взорвался и накричал
на тебя; мне придется лишить тебя этого удовольствия, дорогая. Ты
внимательный и кроткий наблюдатель, только и ждешь, не выдаст ли себя
глупый Мат чем-нибудь, чтобы тут же использовать это против него. Но я
опытный игрок, Дие. Один раз тебе удалось меня провести, больше это не
повторится".
затанцевал разноцветный хоровод электрических сигналов, зеленых
зигзагов. Облитая отсветами мигающих красных, зеленых, желтых
огоньков, Дие шла к лифту.
взгляд Мата удержал его на месте. Двери лифта неслышно задвинулись,
поглотив Дие.
смены?
стоявшего перед экраном радиолокатора.
шестнадцать часов перед "сонным отпуском". Скрыть случившееся стало
уже невозможно. В первой половине смены не было никаких признаков, что
Арро чувствует себя плохо. По своему обыкновению он сидел молча, глядя
прямо перед собой. Уже давно, с одобрения Мата, Арро проводил контроль
двигателей в одиночку. Кроме того, Опэ тоже еще не окончил смену, Арро
мог бы позвать его. Вскоре время Опэ истекло, и он ушел вниз. Мат, как
обычно, дожидался, пока Нуа поднимется и заступит на дежурство. Арро
долгим взглядом встретил ее, выходящую из лифта, потом вдруг безмолвно
протянул к ней руки. Нуа не видела его, она улыбалась Мату, который
стоял возле своего командирского пульта. Из горла Арро вырвался
булькающий, глухой стон, сам он поднялся во весь рост своего, когда-то
сильного тела, затрясся в судороге и повалился на пол, лицом вниз.
Пока Мат и Нуа пытались привести его в чувство, вернулся Опэ, видимо,
обеспокоенный тем, что командир долго задерживается наверху. Увидев и
поняв, в чем дело, он ринулся обратно в спальный отсек и, прежде чем
Мат смог бы ему помешать, поднял с постелей всех членов экипажа.
чтобы заспанные Грон, Дие и Эви, пошатываясь и сопя, поднявшиеся в
салон, полностью пришли в себя. Еще до их появления Мат и Нуа подняли
и посадили несчастного в кресло. Теперь все шестеро стояли вокруг, с
тревогой и страхом прислушиваясь к хриплому, прерывистому дыханию
Арро, оно становилось все реже. Нуа, обхватив его ноги, опустилась
рядом и громко зарыдала, теряя всякий контроль над собой. Дие с
большим трудом удержалась, чтобы на нее не прикрикнуть. Впрочем,
рыдания неверной жены заглушат стоны умирающего, так даже лучше. Арро
прощался с жизнью; Эви и Опэ стояли рядом, стиснув зубы, Грон тер
глаза кулаками, то ли вытирая набегавшие слезы, то ли разгоняя остатки
сна. Мат поднял безвольно повисшую руку Арро, чтобы пощупать пульс.
"Безошибочно, как табло", - мелькнуло в голове у Дие. Какое табло?
Почему? Неужели она мыслит категориями Гилла даже в эту минуту?
Осознав значение слова, она рассердилась на себя больше, чем на Нуа.
Гилл прав, они стали механизмами. Хорошо бы сейчас вцепиться всем в
волосы, бросить в лицо правду.
окружающие напрасно ждут следующего. Арро сник, морщинистое лицо его
разгладилось, голова медленно повернулась набок. Мат выпустил его
руку, рыдания Нуа перешли в пронзительный вопль.
Лондон Джек
Ковальчук Вера
Доставалов Александр
Конан-Дойль Артур
Шилова Юлия
Афанасьев Роман