Чтение 34–й страницы книги ~Сизилия~

Да, он овладел аудиторией. В принципе я ждал этого, но все равно при
виде человеческой массы, замороченной потоками демагогии, сердце у меня
упало.

Я говорил себе, что дело в Разуме, но на задворках моего сознания
притаилась неприятная мысль, что так бывало всегда, и с Разумом, и без
него - Передающий Эффект лишь усилил природное свойство толпы глотать все,
что ей навязывает эмоциональный оратор.

Всю мою жизнь так получалось - я всегда почему-то оказывался в роли
стороннего наблюдателя. Какая-то внутренняя зловредность все время застав-
ляла меня противопоставлять себя обществу. Если бы только я мог
исправиться...

Я понял, что Разум украдкой захватывает и меня.

Я очнулся, и в этот момент мне напомнили, что на самом деле я не
одинок. Послышался крик с лодки, на которой сидели Йонг и Спарк.

- Чушь! - прокричали они в унисон тоном, который еще несколько недель
назад я счел бы типичным примером вызывающего поведения. Теперь я
обрадовался дуновению здравого смысла. - Чушь! - выкрикивали они, отбивая
ритм глухими ударами палубной швабры. - Чушь, чушь, чушь! Бордель!
Бордель! Чушь, чушь, чушь!

Рядом со мной этот крик подхватил Минти, в отдалении послышался
кудахтающий пронзительный голос миссис Эрншоу. Ее сиплое контральто
присоединилось к скандированию.

Его преподобие упрямо продолжал, но громче.

- Живя вместе на этой чужой планете, мы должны осознать, и я думаю, мы
можем сказать, что уже осознаем свои обязательства перед существами,
позволившими нам...

Взвыла сирена Перса, и его преподобия не стало слышно. Он повернулся к
нам - в развевающейся рясе, с искаженным от гнева лицом. Я видел, как
шевелится его рот, но тут к хору присоединились другие сирены, и склоны
зазвенели от адского шума. Люди на берегу начали вставать с валунов, и на
одно тошнотворное мгновение мне показалось, что мы зашли слишком далеко и
вот-вот спровоцируем момент "очищения". Но тут я увидел, что они трясут
кулаками, показывая нам жестами, чтобы мы затихли.

Я посмотрел на его преподобие Борда. Его лицо странным образом
успокоилось, и мне показалось, что он кивнул. Во мне, как наползавший
туман, зашевелилось нехорошее предчувствие. И вновь я начал улавливать
волны - мощные, яркие до боли. Умирающий Разум предпринимал отчаянные
усилия.

И мы ничего не могли поделать. Мы перестали кричать, мы выключили
бесполезные сирены; мы могли лишь беспомощно стоять, глядя, как его
преподобие, вновь повернувшись к толпе, воздев руки, напрямую посылал в
нее мысли.

Мысли кристальной ясности и убедительности, образы, стереоскопичные,
как зрение. За несколько мгновений он нарисовал мысленную картину величия
Вселенной и ничтожности Человека, затем перешел к Аркадии и океану,
неизбежности эволюции и месте Человека в общей экологической схеме.

Это была блестящая речь, это была квинтэссенция знаний, почерпнутых из
умов всех присутствующих, бесцеремонно отредактированная юно-старым интел-
лектом Разума в Якорной Заводи. Она вполне соответствовала образу мыслей
аудитории, которой все это проповедовали уже не один день.

Не знаю, как насчет моих товарищей на траулерах, но меня лично эта речь
почти убедила...

Действие порошка помогло мне вернуться к реальности, я встряхнулся,
нырнул в кабину и вытащил динамит, который мы привезли как последнее,
отчаянное средство...

Я не знал, сколько еще сможет продержаться слабеющий Разум. Излучения
Борда уже начали дрожать, как трехмерное телевидение в зоне нечеткого
приема. Ему придется действовать быстро. Я повертел шашку в руках, нервно
играя со шнуром. Толпа поднялась и подошла к самому краю воды, заворожено
глядя на Борда как на мессию...

Нам придется использовать динамит. Нам придется бросить его в самой
середине Заводи. Мы находились не далее тридцати ярдов от берега. При
взрыве может погибнуть много народу.

Борд продолжал излучать, и по мере того как мощность волн ослабевала,
мысли становились все более страстными. Он приближался к кульминации своей
речи, собираясь призвать паству принести последнюю жертву ради
Космического Предназначения...

Я оглянулся на траулеры и увидел, что все экипажи приготовили
взрывчатку; они смотрели на меня в ожидании сигнала.

Поверхность Якорной Заводи засверкала от острых плавников,
замельтешивших туда-сюда, разрезая воду...

Толпа приготовилась. Люди почти достигли состояния нирваны; они
балансировали на краю Заводи, готовые по команде Борда броситься вперед...

- Смотрите! О Господи, смотрите!

Сконцентрированную тишину прорезал крик, почти вопль. Излучения Борда
прервались - всего на одну секунду, - но этого было достаточно, чтобы люди
повернули головы и посмотрели назад и вверх, где на гребне, на фоне неба,
появилась девушка.

Она грациозно стояла на вершине остроконечной скалы, ее юбка
развевалась на легком ветерке. Длинные волосы золотились в последних лучах
умирающего солнца. Среди присутствующих не было никого, кто не узнал бы
ее, а девушка вдруг оглянулась, споткнулась и свалилась с обрыва, исчезла
за валунами, снова появилась и осталась лежать, раскинув руки, вверх
прекрасным лицом, обрамленным светлыми волосами...

Шейла!

Наступило молчание, потом раздался громкий низкий стон суеверного
ужаса. Люди начали креститься, и, как от осветительной ракеты, мрак в
душах развеялся от вспышки ослепительных непроизвольных чувств. Минти
схватил меня за локоть, оттаскивая от борта; я так рвался к неподвижной
фигуре на склоне, что чуть не прыгнул в кишащую чернугами воду.

Люди начали карабкаться вверх, у края воды среди валунов образовалась
ужасная толчея из-за желающих быстрее убраться оттуда. У меня на глазах
старый Джед Спарк упал под ноги бегущих и все никак не мог дотянуться до
своей трости.

Новые волны донесли до меня отчаяние, признание вины, запоздалое
раскаяние и ненависть к самому себе... Уголком глаза я заметил сноп
огненных искр на одном из траулеров. Я повернулся и увидел миссис Эрншоу,
навалившуюся на Алана Фипса. Она держала его за руку, пытаясь отобрать
динамитную шашку. Шнур искрился... Алан вырвался и отбежал на корму; там
он остановился и прижал-шашку к груди. Целую секунду миссис Эрншоу
беспомощно глядела на него, потом Отпрянула, побежала на нос и скорчилась
в укрытии за кабестаном.

Я отвернулся; я не мог смотреть. Толпа на берегу редела. Минти все еще
крепко держал меня. Несколько человек с опаской приближались к девушке,
лежащей на скале. На маленьком островке, скрестив руки, застыл как статуя
его преподобие.

Внезапно, в момент кульминации, волны пропали, вырубились, как
сгоревший предохранитель. До меня дошло, что я слышу крики, жуткие вопли.
Что-то мелькнуло в Заводи - какой-то водоворот в более светлом участке
черной воды, и начало всплывать что-то серое.

Разум умер. Поблескивая, он покачивался на воде, как круглый буй,
неподвижный, мертвый шар бесполезной плоти. Я еще успел заметить, как он
изменился - комок слипшегося планктона превратился в однородное клеточное
вещество - как вдруг, к моему ужасу, чернуги напали на него, стали
отрывать куски и с чавканьем пожирать...

Эту сцену осветила ослепительно белая вспышка, дернулись неестественно
яркие тени. Корма траулера Фипса раскололась, объятая пламенем, и
превратилась в разлетающиеся обломки; несколько секунд я стоял,
оглушенный, потом посыпался дождь из обломков, и я съежился.

Его преподобие Борд качнулся от порыва ветра; его ударило по плечу
деревянной балкой, развернуло. Он зашатался на краю своего островка,
размахивая руками, как мельница, потом взвизгнул голосом испуганной птицы
и с шумом рухнул в кишащую чернугами воду...

Йонг и Спарк, не обращая внимания на распростертую на воде черную рясу,
подплыли к тонущему траулеру и помогли миссис Эрншоу перебраться к ним.
Спарк бросил взгляд на Заводь, передернул плечами, отвернулся, обнял
старую леди за плечи и помог ей войти в рулевую рубку.

Берег почти опустел. Среди деревьев двигались огоньки, колонисты
спешили домой. Я поднял якорь, завел мотор и осторожно подвел "Карусель" к
берегу. Мы с Минти спрыгнули и побежали к небольшой группе, собравшейся
около упавшей девушки. Среди них была старая Энни; она подняла глаза,
когда я подошел.

- Приходит в себя, профессор, - сообщила Энни дрожащим голосом. - Ох, и
напугала она нас сперва, да... Через минуту очнется.

Я опустился на колени, осторожно сиял с головы Джейн светлый парик и
крепко прижал ее к себе.

20

На следующее утро мы сидели вокруг радио, жадно слушая новости.
Присутствовали миссис Эрншоу и мисс Коттер. Еще зашел Минти - предложить
мне выставить свою кандидатуру в Комитет поселка на следующих выборах.
Вообще-то неплохо будет иметь в Комитете, представителя Опытной Станции, а
по мнению Минти, мы вдвоем сможем переубедить некоторых тупиц.

Минти также хотел, чтобы я составил компанию ему и его друзьям в
выпивке по случаю открытия "Клуба". Том, по-видимому, замечательно быстро
оправился от потрясений вчерашнего вечера - я пока еще находился в шоке. Я
уже пытался увидеться с Джейн, но доктор встретил меня возле ее домика и