Чтение 34–й страницы книги ~Амнезия творца~

- Что?

- Разве не в этом суть любви? - спросил он. - Если любишь, люби и худшую
часть. - Он знал, что уходит в сторону. Говорит о любви, когда надо говорить
о настоящем и поддельном.

- Не знаю, - сказала она.

- Ну так вот, Гвен, мне кажется, что сейчас от меня осталось только это.
Худшая часть.

- А мне кажется, ты себя жалеешь. - Она положила на фольгу кость с
жилистым мясом. - И еще мне кажется, это тухлятина. Я не верю, что ты мог
создать такую помойку, это поганое место, только для того, чтобы меня сюда
затащить.

Он смотрел вдаль, туда, где заходящее солнце играло на полотне
автострады, и думал о своем путешествии в Калифорнию, о том, что оставлял,
как ему верилось, позади, о том, к чему, как ему верилось, стремился.

- Кэйл говорит, ты способен на любые чудеса, - сказала она. - Эверетт, мы
можем получить все, что захотим.

Он промолчал.

- Давай вернемся, - попросила она.

- Рано.

Она сжала его руку:

- Ну, тогда давай отправимся в тот дом. Да куда угодно, лишь бы подальше
отсюда. Ну, пожалуйста.

Он повернулся и увидел в ее глазах страх.

- Ладно.

Он перенес еду в машину и отвез Гвен обратно в Комплекс.

Там она уселась на кушетку, съежилась:

- Мне страшно. Если ты меня бросишь, я не буду знать, что случится
дальше. Не буду знать, куда попаду. Господи, тут такой запах!

- Я не хочу тебя бросать.

- Тогда прекрати! Ты же все портишь. Резкий тон. Снова - отголосок Кэйла.

- Мы же здесь - всего ничего, - сказал он. - Дай шанс.

- Эверетт, это безумие!

- Пожалуйста, зови меня Хаосом. Это важно.

- Нет. Я не буду звать тебя Хаосом. У тебя другое имя. - Она опустила
голову и заплакала. - Все это неправда.

- Неправда?

- Все это - не ты. Ненастоящее. Эверетт, это подделка. Как плохо, что ты
не понимаешь!

- Все - подделка. - Он вскрыл молочный пакет и глотнул спирта. - Сейчас
все - подделка. Но и среди подделок встречается немало важного. Того, что
характеризует реальное. Вроде тебя, Гвен. Ты характеризуешь меня. - Он снова
хлебнул. - Знаешь, ты ведь тоже - подделка.

- Не надо так говорить. - Ее щеки покраснели от гнева, слезы мигом
высохли. - Эверетт, я так долго тебя ждала, а ты...

Слова Кэйла. Каждый раз, когда она злилась, Эверетт слышал Кэйла. Ее
ласковая сторона выглядит убедительней, ведь она извлечена из снов Хаоса, но
злую пришлось изобретать целиком. А образец у Кэйла был один - он сам. И его
голос.

- Тебя создал Кэйл, - произнес он наконец, презирая себя за это.

- Нет...

- Ты - подобие. Он тебя сотворил по нескольким клочкам воспоминаний. А в
основе - мысль обо мне, о том, что мы с тобой были вместе. Вот почему все
это - ради тебя. Он рассчитывает, что я закончу его работу. Наделю тебя
кровью и плотью, сделаю настоящей.

- Кэйл мне совсем другое говорил.

- Он тебе лгал. Ты - слайдфильм. - Он глотнул спирта, пряча глаза. -
Гвен, ты - подарок для меня. Приманка, чтобы я вернулся. Кэйл потрудился на
славу, ты - его шедевр. Он добился, что ты сама поверила в свое
существование.

Она снова заплакала:

- Неужели ты не видишь, что я - это я? Неужели не слышишь мой голос?

- Будь ты настоящей Гвен, ты бы меня и здесь любила. Любила бы Хаоса.

- Эверетт, я не обязана любить тебя только за то, что ты есть. - Она
встала. - Я не собака.

Он ничего не сказал. Лишь подумал: "Никому бы и в голову не пришло делать
фальшивую собаку".

А хэтфоркская частица его разума подумала: "Будь ты собакой, мы б тебя
зажарили. Отменная жратва".

- Все это - вранье. - Она направилась к двери. - Не обязана я выдерживать
никакие проверки. Ладно, Эверетт, до встречи. Я ведь даже не знаю никого но
имени Хаос.

Придерживаясь в темноте за стену лестничной шахты, она затворила за собой
дверь. Каблучки процокали по ступенькам и постепенно утихли внизу.

Эверетт - нечто едва ли большее, чем его привязанность к Гвен, - не
выдержал бы ее ухода. Наверное, побежал бы за ней.

Но Хаос не побежал за ней. Хаос потянулся за выпивкой.

Глотая, он подумал: а все ли из того, что он ей наговорил, - правда? А
если правда, то что все это значило? В глубине его существа сидела боль. Он
пытался погасить ее спиртом. Сидел, глядел на меркнущие свечи, и слова,
сказанные им, и слова, сказанные ей, проносились эхом в голове и таяли, как
нематериальный осадок Келлогова сна. В конце концов, как всегда, осталась
только эта комната. И старые кинопроекторы, что таращились в пустые залы.

А вдруг все, что предлагал Кэйл, - правда? Вдруг Эверетт способен
превращать сои в явь? Вот это было бы забавно. Поскольку кое-чего Кэйл
определенно не учитывал.

Хэтфорка.

"За это и выпьем". Хаос приподнял пакет.

В вентиляционной системе завывал ветер пустыни. Снаружи царила ночь.
"Интересно, - подумал Хаос, - куда пошла эта женщина, в город или на
автостраду? А может, исчезла, как только покинула здание и пределы моей
досягаемости? Бессмыслица какая-то... Все бессмыслица: и Сан-Франциско, и
тамошний народ. Сущий бред. Ох уж этот Келлог со своими дурацкими идеями..."

Он тоскливо вспомнил прощальные слова женщины. Ладно, если уж на то
пошло, он тоже не у верен, что знает какую-то Гвен.

Если у Келлога - дурацкие идеи, какого черта он запихивает их в чужие
головы?

Да потому что кретин им под стать, решил Хаос.

***

Он провел в кабине два дня. Пил, курил, мастурбировал. Ночью, чтобы не
уснуть, глотал спирт. В конце концов его выгнал на улицу голод. Он сел в
машину и поехал к сестре Эрскин за съестным. Пыльный горячий ветер ерошил
волосы. Заметив в зеркальце заднего вида свою физиономию, а за ней - полосу
автострады, он ухмыльнулся. Все образуется. И со снами Келлога жить можно.
Это будет его работа. Его крест. В конце концов, Хэтфорк ему не чужой, здесь
он хоть что-то, да значит. Все будет путем.

На стоянке у Комплекса он увидел чужую машину. Незнакомую. Понес сумку
наверх и обнаружил, что на его диване сидит и дожидается Келлог. Толстяк
освещал кабину автомобильной мигалкой и дымил огромной сигарой.

- Хаос, нам бы поговорить.

Хаос не поверил собственным глазам. В последний раз, когда он видел этого
человека, тот, окровавленный, валялся на песке.

- Твоя краля у меня в гостях. Ну, парень, она и нагородила! Хоть я и
слыву чокнутым, куда мне до нее! Хе! Где ты только таких находишь?

- Моя краля?

- Гвен. Городская цыпочка, припоминаешь? Ах, до чего же мы забывчивый
народ! Надо было тебя назвать капитаном Рассеянным, Космическим Ковбоем.
Ладно, не бери в голову. Мы с ней все в лучшем виде уладили. Кто-то теряет,
кто-то находит. Ну и милашку ты себе во сне заделал, капитан!

Келлог пыхнул сигарой. Та жирно поблескивала в сполохах мигалки, и Хаосу
вдруг почудилось, что она усажена орехами. Что Келлог курит шоколадный
батончик.

- Гвен у тебя? - Хаос вспомнил о ней. Только теперь.

Келлог рассмеялся, пуская дым:

- Что, капитан, ревнуем маленько?

- А? Нет. Она не настоящая.

- Не настоящая? Да ты, брат, слепой. Хаос, у тебя совершенно гребаное
мироощущение. Она такая же реальная, как и я. Мы оба вышли из тебя.

- Ты псих!

- Какая прелесть! - Келлог вскочил с дивана, Хаос отступил на шаг. - Что
я должен на это сказать? "Нет, это ты псих?" Ну, давай поиграем, время
терпит. - Он дурашливо скашивал глаза, когда изображал Хаоса:

- "Ты псих". Нет, это ты псих. Извини, но это ты псих. - Он протянул руку
и ткнул Хаоса в грудь изжеванным концом сигары; коричневая от табака слюна
осталась на тенниске. - Сдавайся, Хаос. В наши времена нормальность и
реальность выеденного яйца не стоят.

- Оставь меня в покое. Келлог воздел руки:

- Ты - начальник. В том-то все и дело, Хаос. Ты тут всем заведуешь.

- Дерьмо собачье! - вспылил Хаос. - Я совсем запутался. Я ведь сейчас в
Сан-Франциско, верно?

- Ну, допустим...

- И смотри: я снова рядом, точу с тобою лясы. - Хаос опустил голову на
ладони. - Дотащился до самого Сан-Франциско и все-таки не сбежал от тебя.

- Ну что за белиберда! Дружище, это ты меня позвал. Я в этом деле всего
лишь консультант.

Хаос пропустил его слова мимо ушей.

- В моей жизни огромных кусков не хватает, - продолжал он. - Даже
родителей вспомнить не могу.

Келлог пренебрежительно помахал рукой: