нечто необычное. Он подошел к развилке, где тропа расходилась в две
стороны. Одна из двух троп, широкая и проторенная, вероятно бывшая раньше
крупной дорогой, сворачивала влево и спускалась в просторную долину. Ему
не удавалось ясно рассмотреть эту долину, скрытую в лесной чаще, сквозь
которую дальше чем на пару сотен футов ничего невозможно было разглядеть.
Вторая же тропа заросла густым кустарником. По ней можно было идти только
цепочкой или прорубая себе более широкий путь. Узкая тропа вела вверх, к
высокому хребту, тянущемуся прочь от Нефритового перевала.
почувствовав источник несомненного зла где-то на дороге, спускающейся в
невидимую отсюда долину. Он не заметил ни движения, ни звука. Чем бы это
ни было, оно лежало в засаде, поджидая идущих по широкой тропе путников.
Алланон быстро оторвал два лоскута материи - белый и красный, пометив
красным проторенную тропу, ведущую в долину, а белым - узкую тропку,
уводящую к хребту. Сделав это, он снова замер и прислушался, но, хотя он
все еще ощущал присутствие существа на дороге в долину, оно не выдавало
себя ни единым шорохом. Сам он мог не бояться этого создания, но для тех,
кто идет по его следу, оно могло оказаться очень опасным. Он еще раз
проверил лоскуты ткани и бесшумно зашагал вверх по узкой тропе, скрываясь
в зарослях кустарника.
в долину, решило выяснить, что произошло. Оно было весьма разумно, чего не
учел Алланон, и поняло, что тот, кто пришел по тропе, ощутил его
присутствие и намеренно выбрал другой путь. Кроме того, оно поняло, что
этот человек обладает силой, несоизмеримой с его способностями, и поэтому
долго лежало в лесу, не издавая ни звука, и выжидало, пока тот уйдет.
Прошло достаточно времени. Спустя несколько минут существо пристально
разглядывало развилку на тропе, где легкий лесной ветерок поигрывал двумя
яркими лоскутами материи. Какие глупые метки, злобно подумало существо, и
тяжелыми шагами потащило свое огромное уродливое тело вперед.
гор ярко блеснули первые золотистые лучи, высокий северянин неторопливо
разбудил остальных, заставив их сменить спокойный сон на прохладу раннего
утра. Они торопливо поднялись и проглотили легкий завтрак, дрожа от
прикосновений холодного утреннего воздуха, затем в молчании собрались и
приготовились к новому походу. Кто-то спросил, где Алланон, и сонный Флик
объяснил, что историк, не сказав ни слова, покинул лагерь около полуночи.
Это незаметное исчезновение никого особенно не удивило, и больше никто
этот вопрос не обсуждал.
Вольфсктаага, шагая ровно, почти не разговаривая, в прежнем порядке.
Гендель уступил свой пост в авангарде уверенному в себе Мениону Лиху,
который с кошачьей грацией беззвучно пробирался сквозь переплетение ветвей
и кусты, по устланной листьями земле. Гендель начинал относиться к принцу
Лиха с уважением. В свое время тот станет непревзойденным следопытом. Но
гном знал и то, что горец еще слишком самоуверен и неопытен, а в этих
землях выживали лишь самые осторожные и бывалые охотники. Тем не менее,
совершенствовать умение позволяла лишь практика, и поэтому гном, хоть и
неохотно, но предоставил юному следопыту право выбирать путь, хотя сам все
равно дважды проверял все, что попадалось перед ними на тропе.
деталь, ускользнувшая от его напарника. На тропе не осталось ни малейших
следов человека, прошедшего здесь считанные часы назад. Гендель напряженно
вглядывался в землю, но не мог найти ни одного отпечатка человеческой
ноги. Через равные промежутки они неизменно замечали белые лоскуты, как и
обещал Алланон. Но других следов он не оставлял. Гендель слышал рассказы
об этом загадочном скитальце и знал, что тот обладает самыми удивительными
талантами. Но он даже не подозревал, что тот может оказаться столь
искусным следопытом, что сумеет совершенно скрыть свои следы. Гном не
понимал, как ему это удалось, но предпочел не обсуждать этот вопрос вслух.
из Паранора, историке, знавшем многое, о чем никто другой даже не
подозревал, скитальце, побывавшем всюду, о котором так мало знают люди. Он
был знаком с Алланоном многие годы, все свое детство, прошедшее в
отцовском королевстве, но лишь с трудом припоминал его, мрачного
странника, неожиданно появляющегося и исчезающего, всегда очень доброго к
нему, но упорно не желающего раскрывать свои удивительные тайны. Мудрецам
всех земель Алланон был известен как непревзойденный ученый и философ.
Другие знали его как путешественника, расплачивающегося мудрыми советами и
обладавшего непогрешимой холодной логикой. Балинор многому у него научился
и привык доверять ему на грани слепой веры. Но все же он так никогда и не
смог понять историка. Какое-то время он размышлял над этим, а затем ему в
голову неожиданно пришла мысль, что за все время их знакомства с Алланоном
тот, кажется, не постарел ни на год.
каменными стенами, огромными деревьями и густым кустарником. Менион
внимательно следил за лоскутами материи и нисколько не сомневался в
правильности выбранного пути, но тропа становилась все уже, а идти по ней
становилось все труднее, и он машинально начал заново обдумывать принятые
решения. К полудню тропа неожиданно раздвоилась, и Менион удивленно
остановился.
Алланон не оставил нам знака.
заключил Шеа. - Что теперь?
остались чуть погнутые ветви и недавно упавшие листья - здесь кто-то
проходил. Однако на нижней тропе виднелись следы ног, правда, едва
заметные. Чутье подсказывало ему, что на одной из этих троп, а возможно, и
на обеих, их поджидает опасность.
нос. Все следы смешаны, и вероятно, намеренно.
чепуха, - сухо заявил Флик, устраиваясь на упавшем дереве.
обсуждая, в какой стороне лежит Нефритовый перевал. Гендель признал, что
путь через долину короче и быстрее, а кроме того, эта дорога выглядит
проторенной. Но какой путь выбрал для них Алланон, догадаться было
невозможно. Наконец Менион в отчаянии вскинул руки и призвал их делать
выбор.
на этой развилке, так что, очевидно, случилось одно из двух: или что-то
произошло с его знаками, или же что-то произошло с ним самим. Как бы то ни
было, мы не можем сидеть здесь и ждать, пока нам откроется ответ. Он
сказал, что встретится с нами на Нефритовом перевале или в лесах за ним,
поэтому я предлагаю выбрать нижнюю дорогу - более быстрый путь!
неотступном предчувствии опасности, ощущении, которое Шеа испытывал с той
минуты, когда они подошли к развилке и не обнаружили лоскутков ткани.
Несколько минут Балинор горячо спорил с горцем, и наконец согласился с
ним. Они решили идти по более прямому пути, но удвоить свою бдительность
до того момента, пока загадочные горы не останутся позади.
зашагали по плавно ведущей вниз широкой тропе, которая, кажется, вела в
долину, скрытую от посторонних глаз под пологом огромных деревьев, кроны
которых тянулись на многие мили во всех направлениях. Они отметили, что
спустя короткое время дорога стала шире, деревья и кусты расступились, а
уклон почти совершенно исчез. Путь стал еще легче, их опасения начали
рассеиваться, и вскоре им стало совершенно ясно, что эта дорога долгие
годы служила главным трактом для жителей этих мест. Они шли почти целый
час, и наконец достигли подножия долины. Отсюда трудно было определить,
как расположены окружающие долину горные хребты. Стволы деревьев скрывали
из вида все, кроме участка тропы впереди и безоблачного голубого неба над
головой.
постройка, возвышающаяся над деревьями подобно огромному железному остову.
Она казалась бы частью окружающего ее леса, если бы не ее необычно прямые
металлические сучья; вскоре они приблизились к ней и увидели, что она
состоит из огромных балок, покрытых ржавчиной и образующих квадратную
сетку, сквозь которую просвечивало небо. Отряд невольно замедлил шаг,
подозрительно оглядываясь, чтобы убедиться, что это не ловушка,
предназначенная для неосторожных путников. Но ничто вокруг них не нарушало
своей неподвижности, и они продолжили свой путь к странной постройке,
безмолвно высящейся впереди.
их взорам; его огромные железные балки, гниющие от древности, казались все
такими же прямыми и прочными, как и в минувшие века. Когда-то здесь стоял
большой город, выстроенный так давно, что никто уже не помнил о его
существовании, город, забытый, как и долина, и окружающие его горы -
последний памятник исчезнувшего мира. Железный каркас был надежно укреплен
в мощном фундаменте, похожем на камень, раскрошившемся и выщербленном
ветрами и дождями. Кое-где высились руины, бывшие когда-то стенами. Здесь
тесно стояло множество таких мертвых зданий; эта часть города тянулась
вперед на несколько сот ярдов и обрывалась там, где стена лесов отмечала
границу робкого вторжения человека во владения непобедимой природы. Внутри
построек, на фундаментах и каркасах росли кусты и маленькие деревца, росли
так густо, что город, казалось, умирал не от древности, а от удушья. Отряд
в почтительном молчании стоял перед этим странным памятником минувшей
Афанасьев Роман
Афанасьев Роман
Максимов Альберт
Конан-Дойль Артур
Ильин Андрей
Соломатина Татьяна