Чтение 34–й страницы книги ~Источник Шиюна~

замечание словно хлестнуло ее. Он и теперь не понял, что ее так
рассердило.

Он был человеком. А она? Он не был уверен в этом. Он боялся бога, а
она не была богобоязненной. Логика была не применима в рассуждениях
относительно нее. Все аргументы Роха разбивались, когда он находился рядом
с ней, и он точно знал, что привело его на эту сторону Врат, несмотря на
то, что до сих пор боялся смотреть в ее чуждые серые глаза и боялся лжи с
ее стороны, и этот страх превращался в какое-то другое чувство, и потому
он боялся сам себя и боялся ее, своей госпожи, убийцы десятков тысяч
людей, ее, которая на вид была кваджлом.

Он совершенно запутался, пытаясь размышлять так, и у него было только
одно средство - знание того, что он житель Карша и нхи и что она проклята
в его земле. Половина из того, что люди говорили о ней, было ложью, но то,
что он видел собственными глазами, ужасало и не поддавалось никакой
логике.

Наконец он понял, что речь идет не о логике и не о добродетели,
которые мешают ему разобраться во всем, а о том, что если хоть однажды он
попытается преодолеть холод между ними, Моргейн перестанет доверять ему.
"Илин, - сказала она однажды, довольно грубо, - ты должен знать свое
место". "Илин, - добавила она сегодня ночью, - делай то, что я тебе
приказываю".

Гордость мучила его. Он не мог позволить такого отношения к себе. Он
начал соображать, какую ошибку допустил в их отношениях, если она
относится к нему как к человеку, а он пытается быть одновременно и
человеком, и слугой. В нем жил какой-то компаньон старше, чем он, очень
требовательный и злой, и это давило на его сознание.

Если она действительно хорошо относится к нему, но не хочет ставить в
неудобное положение, держа его на расстоянии, то ее желание приблизить его
к себе теперь свидетельствует о необычайной доброте и расположении к нему.

И все-таки он с тревогой думал, ради чьего спокойствия она положила
меч между ними - ради своего или ради его?

Что-то упало, громко ударившись о пол.

Вейни проснулся, протянул руку и понял, что место рядом, где должна
была лежать Моргейн, пусто и холодно. Белый дневной свет разливался по
соседней комнате.

Спрыгнув с кровати и открыв дверь, он увидел Моргейн в привычном
черном одеянии, стоявшую возле открытой внешней двери. Книги были
разбросаны по полу, ящики выдвинуты, кругом был беспорядок. Слуги вносили
еду, над тарелками поднимался пар и аппетитный запах, золотые чашки
блестели на длинном столе.

А за внешней дверью, рядом с Моргейн, стояли совершенно другие
стражники, другой крови, более высокие и стройные, совершенно не похожие
на болотников. Она спокойно отдавала им приказания и получала отчеты.

Вейни взъерошил волосы, все тело его болело, а ноги были покрыты
ранами.

Он вернулся в спальню, нашел в шкафу свежую рубашку и пару узких
сапог, затем сел на кровать, пытаясь засунуть в них ноги, и стал
прислушиваться к голосам Моргейн и людей в соседней комнате. Он не
понимал, что там происходит. Расстояние было значительное, а произношение
ему незнакомо.

Ему казалось нетактичным явиться сейчас к ней и вмешаться в ее дела.
Он подождал до тех пор, пока Моргейн не распрощалась с ними и пока слуги
не удалились, закончив завтрак. Только тогда он поднялся и отважился
выглянуть в ее комнату.

- Садись, - предложила Моргейн, указывая на место за столом и с
задумчивым выражением пожала плечами. - Вот уже полдень, а дождь льет не
прекращая, все кругом затопило и нет возможности выбраться.
Предполагается, что к вечеру ненастье утихнет. Так говорят шию.

Вейни подвинул предложенное ему кресло, но когда стал садиться,
заметил пятно на ковре и замер. Она взглянула на него, и он отодвинул
кресло, обошел вокруг стола и сел на противоположной стороне, не глядя
вниз, пытаясь забыть кошмары прошлой ночи.

Моргейн сидела молча. Он наложил себе еду в золотую тарелке после нее
и отпил горячий, незнакомый на вкус напиток, который согрел его больное
горло. Он ел, не проронив ни слова, находя ужасно неудобным делить стол с
Моргейн - еще более неудобным, чем делить с ней постель. И ему казалось
ненормальным сидеть за столом в ее присутствии. Это было возможно в другой
его жизни, когда он был сыном лорда, был знаком с придворными манерами и
не пользовался репутацией отшельника вне закона.

Она продолжала молчать. Но существовавшая между ними отчужденность
здесь, в Охтидж-ине, делала ее длительное молчание даже удобным для него.

- Похоже, они не слишком хорошо кормили тебя, - заметила Моргейн,
когда он в третий раз потянулся за едой, а она успела закончить только
первую порцию.

- Да, не очень.

- Ты и спал как убитый, впервые за все время, что я тебя знаю.

- Ты могла бы разбудить меня, когда проснулась.

- Мне показалось, что тебе необходим отдых.

Он пожал плечами.

- За это спасибо, - сказал он.

- И еще я понимаю, что твое ложе здесь было не очень уютным.

- Пожалуй, - согласился он, взяв чашку в руки. Ему было тревожно от
ее странного юмора и от того, что она обсуждала это с такой
настойчивостью.

- Мне стало известно, - сказала Моргейн, - что ты убил двух людей,
один из которых - хозяин Охтидж-ина.

Он поставил чашку на блюдце и, держа ее пальцами, стал вращать, а
сердце его билось как после долгого бега.

- Нет, - сказал он, - это неправда. Одного человека я убил, но лорда
Байдарру убил Хитару, его собственный сын, находясь в одной комнате со
мной, и я должен был быть повешен за это в следующую ночь. Другой его сын,
Китан, возможно знает правду. Я не уверен. Все было сделано очень
грамотно, лио. В комнате не было никого, кроме Хитару и меня, и никто не
знает наверняка, что случилось.

Моргейн оттолкнула свое кресло и развернула его так, чтобы видеть
Вейни через угол стола. Она отклонилась назад, рассматривая Вейни с хмурым
выражением, которое заставило его почувствовать себя еще более неудобно.

- И еще, - сказала она. - Хитару уехал в сопровождении Роха и взял с
собой основные силы Охтидж-ина. Почему? Почему он взял стражников?

- Я не знаю.

- Должно быть, ты пережил ужасное время.

- Да, - наконец произнес он, потому что она молчала и нужно было
заполнить паузу.

- Вейни, я не нашла Джиран, дочь Эла, но пока я искала ее, я услышала
странные вещи.

Ему показалось, что краска хлынула ему в лицо. Он сделал глоток,
чтобы облегчить спазм в горле. - Я слушаю тебя, - сказал он.

- Говорят, - продолжала она, - что вы с ней были под личной охраной
Роха, и что по его приказу вы оба содержались в комфорте и безопасности до
тех пор, пока Байдарра не был убит.

Он поставил чашку и взглянул на Моргейн, вспоминая, что любого
подозрения для нее достаточно, чтобы совершить убийство, но она сидела и
завтракала, разделяя с ним напитки и еду, хотя узнала обо всем этом еще
поздним вечером, перед тем, как лечь спать рядом с ним.

- Если ты думаешь, что не можешь доверять мне, - сказал он, - ты
можешь отделаться от меня прямо сейчас, тебе не следует ждать.

- Ты собираешься отвечать, Вейни? Или ты будешь морочить мне голову?
Ты опустил многое в своем рассказе, а твоя клятва, нхи Вейни, не
предусматривает этого.

- Рох был прекрасно принят здесь, как мне показалось, и он пообещал,
что и я буду в безопасности, это верно, но не в таком комфорте, как ты
думаешь, лио. И позже, когда Хитару захватил власть, Рох тоже вмешался.

- А ты знаешь, почему?

Он помотал головой и ничего не сказал. Предположений было много, но
ему не хотелось обсуждать их с ней.

- Ты разговаривал с ним самим?

- Да. - Последовало долгое молчание. Он чувствовал себя не в своей
тарелке, сидя в кресле и глядя ей в глаза; никогда еще между ними не
возникало такого напряжения.

- Тогда у тебя должны быть какие-то соображения.

- Он сказал, что делает все это из-за родства.

Моргейн ничего не ответила.

- Он сказал, - продолжал Вейни, - что если ты окажешься для меня
потерянной, то тогда он может требовать от меня расторжения клятвы.

- Это было твое предложение? - спросила она, и когда негодование
отразилось на его лице, ее взгляд сразу смягчился. - Нет, - прикинула она.
- Нет, ты бы не сделал этого. - Она мгновение смотрела на него с каким-то
затаенным страхом, так, словно хотела сказать то, о чем давно думала.

- Ты слишком невежествен. И твоя невежественность - большая ценность
для него.

- Но я не стал бы помогать ему бороться против тебя.

- Но ты беззащитен. Ты невежествен и беззащитен.

Кровь ударила ему в лицо от гнева. - Да, конечно же, - сказал он.

- Я могу исправить это, Вейни.

Стань тем, чем стала я, служи тому, чему служу я, выноси то, что