Один криголит был столь восторжен, что в качестве последнего, самого
высокого комплимента, выразил готовность к совокуплению - в фигуральном
смысле, конечно.
Раньи обнаружил, что смотрит как бы мимо брата, пытается заглянуть ему в
мозг, найти этот особенный нервный узел, искусственно привнесенный извне.
Неожиданно он испытал желание вонзить руку в неестественно большую
глазницу и вырвать прочь этот ужасный, оскорбительный орган.
Криголиты? Мазвеки? Может быть, даже разумные кораты? Амплитуры
доминировали над многими мирами, он это знал, и чем больше он узнавал, тем
яснее ему становилось, что все они нуждались в хирургическом
вмешательстве.
поздравления от Учителя... нет, от двух Учителей. Они сами прибыли в столь
опасную зону, чтобы поздравить тебя... это беспрецедентная честь, Раньи!
подобных случаях. - Он неуверенно моргнул. - Почему ты спрашиваешь меня об
этом? Разве ты их не чувствовал?
сделать. Несколько раз. Я всякий раз отказывался.
тебя хотели?
Назначения, и что-то в этом роде.
смотрел на брата. - На мой взгляд, ты не настолько уж устало выглядишь.
окружающие их непроходимые джунгли. - Я очень устал. Я устал больше, чем
ты полагаешь.
Может быть, ты чем-то болен?
отдохнуть. Напряжение после контакта с Учителями... ты понимаешь.
появившуюся было на губах человеческую улыбку.
получше, хотя после всего перенесенного ты, наверное, можешь сидеть, где
захочешь.
удивлению, он ощутил приступ голода. Прием пищи, в конце концов, не
сопровождался биологическими или философскими осложнениями. Человек он или
ашреган, он имеет право получать удовольствие от еды.
последствия. Лучше все сразу выложить, а не пытаться объяснить отрывочными
бессвязными кусками.
пистолет, приставить его к черепу и в один момент покончить с болью, с
неуверенностью, со смятением. И не надо будет мучиться над вопросом, кто
говорит правду, а кто нет, и кто он на самом деле.
Он не боялся смерти, но он отказывался умирать, не получив ответа на свои
вопросы.
и наблюдали за проецируемыми изображениями среди моря цветных огней,
наполнявших Центр релаксации. Музыка ласкала слух, а среди световых пятен
танцевали полуобнаженные мужчина и женщина. Они и танцевавшие рядом были
погружены в ароматизированный туман искусственных сумерек.
цивилизаций искали отдохновения в этот лихорадочный вечер. Массуды и вейсы
и многие другие страстно желали погрузиться в успокаивающую атмосферу
вечера. Для каждого в тумане проецировались разнообразные изображения.
поэтому и проецировавшиеся для них изображения были иными - для них в
тумане скользили в мягких пируэтах две стройные фигуры, сплошь покрытые
серебряным мехом. Вейсы наблюдали за элегантными движениями своих особей,
лишенными любых сексуальных обертонов, а созерцательные гивистамы
предпочитали быть ослепленными обманчивым световым излучением.
такого, что его бы не развлекало. Блестящие и умные о'о'йаны были лишены
воображения и поэтому мало что могли увидеть.
наблюдать за картинками, а не друг за другом. Хотя сержант Селинсинг была
достаточно привлекательна, ее приятели Карсон и Морено не осмелились бы
раздеть ее даже в самых своих смелых мечтах, как они это сделали с
проецируемыми фигурами. Она все-таки была их боевым товарищем, а кроме
того, старше по званию.
изображение, которое он выбрал, оказалось рядом с ним, сидящим, приглашая
его и глазами, и жестами. Он знал, что, если протянет руку, то сможет даже
ощутить ее - это тоже гарантировалось. Но, как и все подобные связи, это
будет столь же быстротечно, как и счет на его кредитной карточке, и почти
столь уже малоудовлетворительным. Со вздохом он нажал на кнопку, наблюдая
за тем, как изображение, как и предыдущие его любовные связи, вернулось в
тот регион, откуда и прибыло.
Селинсинг была красивее всех, появившихся в проекторе картинок, которые
они рассматривали. Она моргнула, когда последняя проекция исчезла.
Мутантка. Очень интересная.
трех, не слишком выразительный ни внешне, ни внутренне, он лучился грустью
святого и движениями напоминал змею. Его маленькие черные глазки следили
за изменяющимися уровнями Центра.
покачал головой.
Селинсинг закинула назад голову.
пальцев, голов и шей дополняли устное общение. Их костюмы были совершенны,
а жесты воздушны и легки. Морено чуть не вырвало.
калачом не заманишь на поле битвы. Но если мы попросим о присоединении к
Узору, они сразу же проголосуют против.
К черту их!
своей тайне, - с горечью пробормотал Морено.
так это сидеть здесь и ждать, пока их тупой Военный Совет планирует
стратегию. Они всегда так осторожны.
из этого вонючего мира - это вышибить вон наших врагов. Но сидя здесь, мы
не в состоянии этого сделать.
- Приказ. Ты же знаешь, что говорит Совет - терпение.
Чертовы рожи.
чертила воображаемые линии на столешнице. - Вот почему эта война так давно
и тянется. Не потому, что они трусы. Просто они слишком долго слушают
с'ванов и вейсов. Не говоря уж о турлогах.
военные приказы. - Морено взглянул в сторону пары с'ванов, сидевших
поодаль. В полутьме были видны их густые бороды.
ни один отряд не может выдвигаться больше чем на два километра, чтобы не
быть окруженным.
наизусть знает позиции друг друга. Мы прекрасно знаем, где именно
находятся штаб-квартира врага в этом регионе. Мы должны ударить прямо
здесь, взять его в плен, правда? Мы не должны останавливаться, пока не
достигнем их планетарного штаба. И тогда на этом куске грязи с назначением
будет покончено. Может быть, тогда они предложат нам что-то поприличнее.
собственные офицеры только и делают, что тратят время на дипломатическую
болтовню с массудами и с'ванами. Но они более трусливы, чем кто бы то ни