голова служила маяком, по которому все могли ориентироваться.
один уровень. - Он пошел по лестнице первым, молчаливый, как привидение.
закрывающей хранилище с холодильной установкой, где содержались их
транские соотечественники. Вильямсу пришлось признать, что он ошибался.
Септембер принял его извинения как должное.
разумеется, и в мыслях не было, чтобы устроить побег, не освободив
Гуннара, Эльфу и остальных.
окошку в двери и вглядывался в комнату за ним.
что-нибудь еще. Не могу разглядеть подробно.
пришло бы в голову устанавливать камеры в холодильнике?
просто придется проскользнуть в комнату и надеяться, что, если это камеры,
я успею заклинить их прежде, чем кто-нибудь проснется.
внимания даже самого сонного работника службы безопасности, наблюдающего
за мониторами.
устройство, чтобы прервать магнитное поле, которое держало двери
закрытыми. В темноте слабые щелчки казались неестественно громкими.
Септембер обхватил огромным кулаком ручку двери, кивнул Бланчарду и
медленно отворил дверь.
молча в темноту. Бланчард поспешил направить искажающий прибор на одно из
темных пятен в потолке и вздохнул с облегчением - это были
разбрызгиватели. Зачем, как правильно сказал Земкин, устанавливать камеры,
следящие за безопасностью, в помещении, которое по большей части
использовалось как огромный холодильник? Этан не сомневался, что следящая
аппаратура в скором времени должна быть установлена, чтобы не спускать с
глаз с транов так же, как и с людей. Пока же это не было первейшей заботой
для Брамапутры и Антала. Кроме того, примитивные туземцы не могли раскрыть
магнитный замок. Холодное помещение было абсолютно надежным. Таким же
надежным, как и рабочее общежитие, откуда выбрались люди.
том, что нужно соблюдать тишину. Темные силуэты начали подниматься и
собираться вместе. Слабый свет мрачно просвечивал сквозь поднятые даны,
придавая их спутникам сходство с огромными летучими мышами. Через
несколько минут все были разбужены. Объятия и поздравления были отложены
до более благоприятных обстоятельств. Им еще нужно было выбраться из
самого комплекса.
гуськом выходить из кладовой. Движения стольких тел производили
определенный шум, который превосходил тихое жужжание механизмов. Но все же
этот шум сам по себе не был достаточным, чтобы возбудить тревогу. Кому-то
вначале придется его услышать. Бланчард закрыл дверь, пока Этан и
остальные обсуждали свои планы с только что освобожденными транами.
так же хорошо было известно Этану, как и любой человеческий жест.
помощник Та-ходинга, - лучше погибнуть в сражении, чем сгнить в каменной
клетке.
успели сделать.
которому их вели в сооружение. Ничем нельзя было заглушить стук шивов по
металлу, и было похоже, что его издавала армия насекомых размером с
собаку. Одинокий техник, работающий в ночную смену, оставил свои
циферблаты и измерительные приборы, чтобы узнать, что производило столь
странный шум. И он узнал. Его глаза полезли на лоб, когда он увидел, как
полдюжины матросов "Сландескри" бросились на него. Они перерезали бы ему
горло, если б не вмешались люди. Этан обратил внимание на то, что
несчастный не отвечал ни за комплекс, ни за его raison d'etre.
Потребовалась вся сила убеждения, чтобы отговорить транов, которым не
терпелось кого-нибудь убить. В конце концов они отстали от техника, лишь
немного помяв ему бока.
поступив, как многие ученые, которые выбирают из хлама все, что может
пригодиться впоследствии.
рабочей силы. Люди редко его покидали, а транам это было запрещено. Тем не
менее Бланчард и Мовар потеряли несколько драгоценных, как считали Этан и
Септембер, минут, проверяя, не наткнутся ли они на охрану. Траны
беспорядочно толпились позади людей, предвкушая прохладный запах свободы,
лежащей по другую сторону массивной преграды.
механизмом. Потом все они отступили назад. Бланчард соединил контакты,
заработал мотор, и дверь отодвинулась вверх и назад. Все затаили дыхание,
но позади не завизжали сирены, звук тревоги не нарушил ночную тишину. На
лишенном растительности горном склоне лишь привычно завывал ветер.
столпились на пустой, плоской площадке, вырубленной в граните. Они с
жадностью вдыхали свежий воздух и выделывали пируэты на льду в радостном
возбуждении.
луны Тран-ки-ки освещали горы, между скалами змеилась темная лента
тропинки. Несколько огней горело в будущей столице Тран-ки-ки.
лапа задержала Этана, и он обернулся, чтобы увидеть горящие кошачьи глаза
Гуннара Рыжебородого, уставленные на него. Рыцарь улыбнулся с
удовлетворением.
спину. - Залезай. Обхвати меня ногами.
вы должны слушать нас. Смотри.
на спины сильных матросов.
тяжело дыша, защитные очки его костюма немного затуманились. В его тоне
было торжество:
Похоже на комплексную игру. - Он обернулся, чтобы посмотреть на дверной
проем, который снова слился с горой. - Камера все еще морочит им голову,
показывая одни и те же тридцать секунд.
части накидки из шкур хессавара. Он скрестил ноги вокруг талии рыцаря.
При ближайшем рассмотрении оказалось, что склон был не совсем
вертикальным, Этан всегда побаивался высоты. Вероятно, сюда качали воду,
чтобы получилась гладкая лента льда, спускающаяся вниз. В лунном свете она
мерцала, как замерзший водопад.
раскрывая перепончатый дан на максимальную величину - не для того, чтобы
поймать ветер на этот раз, а чтобы затормозить падение. Этан не
почувствовал, что они хотя бы немного замедлили скорость. Его пальцы еще
крепче вцепились в ремни хессавара, а сердце готово было выпрыгнуть.
возвращались в Ингьяпин. Им незачем было понапрасну терять время и
медленно тащиться по склонам. Это было все равно, что прыгнуть на лыжах с
трамплина, только внизу не ждала подготовленная площадка. Лишь цельная
скала и слишком маленький участок, чтобы остановиться.
заледеневшей струе. Некоторые из них несли его товарищей-людей. Один
рослый матрос нес на спине Септембера. Когда Этан посмотрел на него, Сква
заметил его взгляд и упоенно взмахнул рукой. По-видимому, его друг от души
наслаждался их самоубийственным спуском.
Дрожа, Этан слез со спины Гуннара и попытался успокоить дыхание и
сердцебиение. Он откинул голову назад и уставился на край обрыва, с
которого они только что спустились. Он выглядел тоненькой линией на фоне
светлого камня и казался невообразимо далеким. Септембер подошел к нему
широкими шагами, его глаза сияли, он хлопнул его по спине: