все, что ей известно об этом городе, ограничивается завыванием сирен на
улице да гудением вентилятора Джеральда.
Мона не знала. А потом возле кровати оказался Прайор, его рука лежала у нее
на плече, и он спрашивал, не хочет ли она есть.
хирургической раковиной из нержавейки. Сперва подрезал бороду хромированны
ми ножницами, потом взялся за пластмассовый одноразовый станок, который
позаимствовал из коробки Джеральда. Странно было видеть, как на свет
появляется его лицо. Лицо оказалось совсем не таким, как она ожидала:
моложе. Но рот остался прежним.
рубашку. По плечам и рукам вниз до локтя сбегали вытатуированные драконы с
львиными головами.
корзину.
темперлоне ямку, куда она спрятала шокер. Свою одежду она уже успела
обнаружить в белом пластиковом пакете под кроватью. Каждые два часа приходил
Джеральд со свежими дермами. Она сколупывала их сразу после его ухода. Мона
рассчитывала на то, что если удастся уговорить Прайора с ней поужинать, то в
ресторане она рванет когти. Но Прайор не поддавался.
как Моне казалось, она сообразила, в чем заключалась сделка.
платить за то, чтобы внешность девушки перекроили под какую-то другую особу,
а затем убивают ее. Обязательно богатые, по-настоящему богатые. Не Прайор,
конечно, а кто-то, на кого он работает. Ланетта говорила, что эти мужики
иногда устраивают так, чтобы девушки выглядели, как, скажем, их жены. Тогда
Мона в это не поверила. Ланнета любила рассказывать страшные истории, просто
потому что приятно бояться, зная, что тебе самой ничего не грозит. И уж
историй об извращенцах у Ланетты было полно. Она говорила, что пиджаки из
них изо всех самые сумасшедшие. Естественно, крутые пиджаки, те, что в
правлениях больших компаний они ведь не могут себе позволить потерять
самоконтроль на работе. Но когда они не на работе, говорила Ланетта, они
могут его терять, как им заблагорассудится. Так почему бы какому-нибудь
большому пиджаку наверху не пожелать поиметь таким образом Энджи? Ладно,
многие девушки из кожи вон лезут, чтобы стать на нее похожей, но результат
выходит в основном жалкий. Мона не встречала еще ни одну действительно
похожую на звезду настолько, чтобы одурачить кого-то, кому не все равно. Но
может быть, нашелся кто-то, кто заплатил за все это, просто чтобы заполучить
девушку, которая выглядела бы как Энджи. И опять же, если дело не в
убийстве, зачем она ему?
простыню, чтобы посмотреть на ее грудь. Будто осматривал автомобиль. Мона
рывком натянула простыню обратно.
Джеральду.
Джеральд прилепил ей на лицо такие штучки, похожие на миниатюрные троды, и
подключил их к какой-то машине. Сказал, что так быстрее заживет.
зеркале. Зубы были прекрасны: такие кому угодно захочется сохранить. А что
касается всего остального, Мона пока не была особо уверена, что ей это
нравится.
попытается ее остановить, она воспользуется шокером. Тут Мона вспомнила, что
Прайор объявился в мансарде у Майкла, как будто был кто-то, кто все время за
ней следил, ходил за ней по пятам всю ночь. Возможно, и сейчас снаружи
кто-то дежурит. В клинике Джеральда, похоже, нет окон, настоящих окон, так
что выходить придется через дверь.
Джеральд это заметит. Мона знала, что ее косметичка здесь, в пакете под
кроватью. Может, думала она, если немного принять, то она хоть что-нибудь да
предпримет. Но, с другой стороны, есть вероятность, что это будет совсем не
то, что ей нужно. Не всегда и не все, что она проделывала под
просто не может быть.
или еще чего-нибудь такого, так что, пожалуй, она подождет крабов...
ГЛАВА 24. В ОДНОМ БЕЗЛЮДНОМ МЕСТЕ
протягивает ему сетку тродов под безжалостным сиянием голых лампочек. И
говорит он Слику, почему все должно быть так, а не иначе, почему Слик должен
надеть троды и напрямую подключиться к тому, что серая пластина вводит в
мозг неподвижного тела на носилках, что бы это ни было.
Джентри, приняв этот жест за отказ, стал говорить еще быстрее.
может, на несколько секунд, пока он, Джентри, не зафиксирует информацию и не
выстроит общий контур макроформа. Ведь Слик не знает, как это сделать,
продолжал ковбой, иначе бы он, Джентри, пошел на это сам; да и не нужна ему
эта информация, ему нужно только общее представление, потому что именно оно
так он считает приведет его к Образу, к той главной цели, за которой он
гонялся столь долго.
любой момент может вернуться синдром Корсакова, и он забудет, где находится,
и напьется канцерогенной воды из гнилой красной лужи, которых так много было
на ржавой равнине. А в них плавают красная пена и раскинувшие крылья мертвые
птицы. Дальнобойщик из Теннесси посоветовал ему идти от трассы на запад:
через час, мол, будет вшивенькое двухполосное шоссе, где можно застопить
машину до Кливленда. Но Слику казалось, что прошло куда больше часа, к тому
же он не знал точно, в какой стороне запад. И вообще это место все сильнее
его пугало как будто здесь проходил какой-нибудь великан, наступил на
воспаленный волдырь свалки, расплющил его, а шрам так и остался. Однажды
Слик увидел кого-то вдали на невысокой куче металлолома и помахал. Фигура
исчезла, но Слик зашагал ту да, уже не сторонясь луж, а хлюпая прямо по ним,
и, когда добрался до места, увидел, что это всего лишь бескрылый остов
самолета, наполовину погребенный под ржавыми консервными банками. Он пошел
назад вниз по пологому спуску, по тропинке, отмеченной расплющенными
банками, пока в конце концов не добрел до квадратного отверстия, которое
оказалось аварийным выходом невесть откуда. Засунул голову внутрь, и на него
уставились сотни маленьких головок, свисавших с потолочного свода. Слик
будто прирос к месту, прищурился, давая глазам привыкнуть к внезапной
onksr|le, пока дикое ожерелье не начало приобретать некий смысл. Розовые
головки были оторваны от пластмассовых кукол. Их нейлоновые волосы кто-то
связал в хвосты на макушке, а в узлы продел толстый черный шнур головы
свисали с него, как спелые фрукты. Кроме них да нескольких полос грязного
зеленого пенопласта, ничего другого в бункере не было. Слик точно знал, что
ему не хочется здесь задерживаться, чтобы выяснить, кто тут живет.
глаза.
гаечный ключ, который держал в руке, и почувствовал... Черри была не права
насчет их обоих, тут было нечто иное, он только не знал, как это назвать.
Левой рукой Слик вырвал у Джентри троды, а правой сильно толкнул его в
грудь.
стола.
дерматродов на лоб и виски.
утреннем свете казалась ровной и очень чистой, гораздо чище Собачьей
Пустоши. Взглянул вперед и увидел, что она делает плавный поворот, а за
зелеными раскидистыми деревьями скат черепичной крыши. Дом огромный, почти в
половину Фабрики. Неподалеку в высокой мокрой траве стояли статуи. Отлитый
Володихин Дмитрий
Свержин Владимир
Пехов Алексей
Шидловский Дмитрий
Прозоров Александр
Плотников Александр