сырой и тяжелый, как старые одеяла и грязная одежда; ощущала темноту.
Тяжело будет жить при свете одних лишь факелов.
составлявших жизнь королевы государства Дарвет. Огонь угасал в открытой
жаровне, согревавшей комнату, пламя играло в маленьком ровном сиянии алых
углей, мягкие запахи камфарного дерева и лимонного саше исходили от
свернутых одежд.
три повозки и одна из них - для архива Королевства, - теперь она сидела на
полу, перебирая книгу за книгой из маленькой стопки рядом с ней. Огонь
факелов играл на их инкрустированных переплетах и золотил, словно теплым
загаром, нежную кожу ее подбородка и плеч. - Мне бы хотелось взять их все,
но некоторые из них ужасно фривольные. Книги так тяжелы, и те, что мы
берем, должны быть действительно серьезными, по философии и теологии. Они
вполне могут оказаться единственными книгами, которые будут у нас в
Убежище многие годы.
требовательное эхо другого голоса - Джил:
сохранилось? И все потому, что какой-нибудь паршивый монах решил, что они
не настолько важны, чтобы их сохранить!"
Я НЕ ХОЧУ БЫТЬ ЗАМУРОВАННЫМ НА ГОДЫ, НЕ ИМЕЯ ДРУГОГО ЧТЕНИЯ, КРОМЕ БИБЛИИ.
сравнивая удовольствие и искренность эмоций с хитросплетениями
схоластических изысканий. Потом повернула голову, черная волна волос
скользнула по коленям. - Медда?
возилась в темных углах комнаты, теперь вышла вперед, чуть смягчившись.
Маленький?
Руди.
позолоченном переплете.
недостаточно подавлен моим королевским титулом. Медда нянчила меня с
рождения, и придает большое значение роли Няни Королевы. Она не такая,
когда мы одни. Пусть это тебя не задевает.
была кем-то вроде младшей служанки, судя по тому, как она командовала
тобой.
огонь.
Я не знаю. Если бы кто-нибудь сказал: "Смотри, это королева", - может
быть, я бы даже и не увидел тебя, не посмотрел бы на тебя, - он пожал
плечами. - У нас нет королей и королев там, откуда я пришел.
Кто же тогда правит вами? Кого ваш народ любит и кем гордится? И кто будет
любить и защищать честь вашего народа?
преуспел только в прогулах, он имел лишь смутное представление о том, как
работает правительство Соединенных Штатов. Но Руди изложил ей свое
понимание этого, может, более емкое, чем политическая теория; Альда
слушала серьезно, обхватив руками подтянутые колени. Наконец она сказала:
все это звучит слишком безлико. И я в действительности больше уже не
королева.
рядом с его коленом. Хрупкое лицо ее на фоне отблеска углей выглядело
очень юным, но в тоже время измученным, несчастным и усталым.
Тира. Но все это в прошлом. Ничего не осталось. - Внезапно ее голос стал
тише и напряженней, и Руди увидел вдруг слезы в ее фиалковых глазах.
том, чтобы иметь слуг, которые ухаживают за мной. Дело в людях. Я не
забочусь о том, чтобы собрать вещи, когда всю жизнь слуги делали это для
меня. Но те слуги, домочадцы двора, они были вокруг меня годы. Некоторые
происходили из нашего дома, когда я еще была девочкой, они были со мной с
моего рождения. Люди вроде стражников, стоявших за дверью моей спальни, я
не знала их толком, но они были частью моей жизни, частью, о которой я
никогда по-настоящему не думала. И все они теперь мертвы. Это страшно.
цветами в Зале Дворца. Может быть, он делал это всю свою жизнь, а ему
должно было быть около двадцати лет, это очень много для них. Он знал
меня, он хрюкал и по-своему улыбался мне, когда я проходила мимо. В
последней битве в Тронном Зале Гея он схватил факел и бросился с ним на
Дарков, размахивая им, как люди размахивали мечами. Я видела, как он
погиб. У меня на глазах погибло много дорогих сердцу людей.
продолжала она, вытирая щеку дрожащими пальцами. - Эта вся жизнь, вообще
все... Тир - единственное, что у меня осталось. А в последней битве я
покинула и его. Мы закрыли его в маленькой комнате за троном, я и
служанка. Им был нужен в зале каждый меч, хотя никто из нас раньше его
даже не держал в руках. Это было похоже на страшный сон... Какой-то
кошмар, везде огонь и мрак. Я чуть не сошла с ума. Я не боялась, что умру,
я боялась, что они доберутся до Тира. А я оставила его одного, - она
повторила эти слова в каком-то отчаянном удивлении. - Я оставила его
одного. Я... я сказала Ингольду, что убью его, если он не заберет Тира и
не уйдет. Он собирался остаться и биться до конца. У меня был меч. Я
сказала, что убью его... - с минуту, казалось, ее глаза не видели ничего в
затененном золотистом тепле покрытой занавесками палаты, отражая только
оживший ужас.
выходку, уже потерявшую свое значение. - Представь, как неудобно было
встретиться с ним после...
толстому стеклу окна. Угли затухали в жаровне, их отсвет был похож на
последний блик гаснущего заката. Минальда встала и прошла через сумрак
комнаты, чтобы зажечь свечку от угольков и перенести огонь на три свечи в
серебряном канделябре на столе. Она задула лучинку, и, когда откладывала
ее в сторону, дым окутал ее лицо.
был спокойным, словно она говорила о ком-то другом, - что я оставила
своего ребенка на верную гибель. До тех пор, пока Ингольд не пришел ко мне
позапрошлой ночью, пока он не принес мне Тира, я даже не знала, выжили они
или нет. Все остальное: Дарки, ринувшиеся на нас поверх факелов, их...
прикосновение, их железная хватка, лицо Ледяного Сокола, когда он поднял
меня с пола в подземелье, - даже это казалось нереальным. Только то, что я
оставила своего ребенка, единственное существо, единственное, оставшееся
от всего прочего в жизни...
света свечей, взял за руки, чтобы успокоить, и почувствовал хрупкие пальцы
в своей грубой ладони. Его прикосновение вернуло ей ощущение реальности,
потому что она вдруг улыбнулась и опустила глаза.
Хорошо, что я не помню, как покидала Гей. Мне говорили, город был
разрушен. Теперь он останется хотя бы в моей памяти во всем своем
великолепии, - она снова подняла глаза на него, тихая слабая улыбка
самоиронии появилась в уголках ее чувственного рта. - Вот почему
большинство вещей здесь принадлежит Алвиру, а не мне. Это не те вещи,
которые я бы взяла с собой, если бы покидала Гей по собственной воле.
если бы ты попытался остановить меня, когда я возвращалась за Тиром. Я не
могла опять оставить его. Спасибо, что пошел со мной и оставался с нами в
подвалах. Ты спас нам жизнь. Но я бы пошла и одна.
колонны, свет стал ярче в тихом глубоком молчании. На время их окружил
покой этой комнаты, подарив удивительный момент счастья уединения среди
сумятицы и обломков Вселенной. Руди непривычно сильно ощущал ее пальцы,
легко покоившиеся в его руке. Он вдыхал запах ее волос, аромат гвоздики и
лавра и вместе с ним мягкий жирный запах свечей и великолепие кедра и
лаванды. Заключенные в остановившемся времени, они были одни в обоюдном
Русанов Владислав
Суворов Виктор
Акунин Борис
Березин Федор
Каргалов Вадим
Скальци Джон