Чтение 34–й страницы книги ~Возвращение со звезд~

совсем"...

- И я вернулся один... - сказал я.

- И ты вернулся один. Я тебя не узнал. Как же я тогда испугался! Я был
внизу, у насосов.

- Ты?

- Я. Смотрю, кто-то чужой. Совершенно чужой. Я думал, это галлюцинация...
У тебя даже скафандр был совершенно красным.

- Ржавчина. Лопнул шланг.

- Знаю. Ты мне говоришь? Ведь это же я потом латал его. Как ты
выглядел... Да, но только позднее...

- С Гиммой?

- Ага. Этого в протоколах нет. И ленту вырезали через неделю, кажется,
сам Гимма. Я думал, ты тогда его убьешь.

- Не говори об этом, - сказал я, чувствуя, что еще минута, и я начну
дрожать. - Не надо, Олаф. Прошу тебя.

- Только без истерики! Ардер был мне ближе, чем тебе.

- Что значит "ближе", "дальше", какое это имеет значение?! Болван ты,
Олаф. Если бы Гимма дал ему резервный вкладыш, он бы сейчас сидел с нами!
Гимма экономил на всем, боялся потерять лишний транзистор, а людей потерять
не боялся! - я осекся. - Олаф! Это чистейшее безумие. Пора забыть.

- Видно, Эл, не можем. Во всяком случае, пока мы вместе. Потом уже Гимма
никогда...

- Оставь в покое Гимму! Олаф, Олаф! Конец... Точка. Не хочу больше
слышать ни слова!

- А о себе я тоже не могу говорить? Я пожал плечами. Белый робот хотел
убрать со стола, но только заглянул в комнату и вышел. Его, наверное,
испугали наши возбужденные голоса.

- Скажи, Эл, чего ты, собственно, злишься?

- Не притворяйся.

- Нет, серьезно.

- Как это "чего"? Это же случилось из-за меня...

- Что из-за тебя?

- С Ардером.

- Что-о?

- Конечно. Если бы я сразу настоял, перед стартом, Гимма дал бы.

- Ну, знаешь! Откуда тебе было знать, что подведет именно радио? А если
бы что-нибудь другое?

- Если бы! Если бы! Но было никакого "если бы". Было радио.

- Постой. Так ты с этим носился шесть лет и даже не пикнул?

- А что мне было "пикать"? Я думал, это и так ясно.

- Ясно? Черное небо! Что ты плетешь, человече?! Опомнись! Если бы ты это
сказал раньше, каждый бы решил, что ты рехнулся. А когда у Эннессона
расфокусировался пучок, то это тоже ты? Да?

- Нет. Он... Ведь расфокусировка случается...

- Я знаю. Все знаю. Не меньше тебя. Эл, я не успокоюсь, пока ты не
скажешь.

- Что?

- Что это только твое воображение. Это же дикая чушь. Ардер сам бы тебе
сказал это, если б мог.

- Благодарю.

- Слушай, Эл, я тебе сейчас так врежу...

- Поосторожней. Я посильнее.

- А я злее, понимаешь? Болван!

- Не кричи так. Мы тут не одни.

- Ладно. Все. Но это была чушь или нет?

- Нет.

Олаф так втянул носом воздух, что у него побелели ноздри.

- Почему нет? - спросил он почти нежно.

- Потому что я уже раньше приметил эту... эту жадную лапу Гиммы. Я обязан
был предвидеть это и взять Гимму за глотку сразу, а не после того, как я
вернулся с известием о гибели Ардера. Я был чересчур мягок. Вот в чем дело.

- Ну ладно. Ладно. Ты был слишком мягок... Да? Нет! Я... Эл! Я не могу. Я
уезжаю. Он вскочил из-за стола. Я тоже.

- Ты что, с ума спятил! - крикнул я. - Он уезжает! Ха! Из-за того, что...

- Да, да. А что, прикажешь слушать твои бредни? И не подумаю. Ардер не
отвечал. Так?

- Отстань.

- Не отвечал? Говори.

- Не отвечал.

- У него могла быть утечка?

Я молчал.

- У него могла быть тысяча различных аварий? А может быть, он вошел в
зону отражения? Может, в этой зоне погас его сигнал, когда он потерял
космическую скорость в завихрениях? Может, над пятном у него размагнитились
излучатели, и...

- Довольно!

- Не хочешь признать, что я прав? Стыдись!

- Я же ничего не говорю.

- Ага. Значит, могло все-таки случиться что-нибудь такое, о чем я сказал?

- Могло.

- Тогда почему ты уперся, что это было радио? Радио, и больше ничего,
только радио?

- Может, ты и прав... - сказал я. Я вдруг почувствовал страшную
усталость, и мне все стало безразлично. - Может, ты и прав, - повторил я. -
Радио... просто наиболее правдоподобное объяснение, понимаешь?.. Нет.
Пожалуйста, помолчи. Мы и так говорили об этом в десять раз больше, чем
надо. Лучше помолчи.

Олаф подошел ко мне.

- Конь... конь несчастный... у тебя слишком много этого добра, ясно?

- Какого еще добра?

- Чувства ответственности. Во всем надо знать меру. Что ты собираешься
делать?

- Ты о чем?

- Сам знаешь...

- Не знаю.

- Плохо дело, а?

- Хуже некуда.

- Не поехать ли тебе со мной? Или куда-нибудь одному? Если хочешь, я
помогу тебе это устроить. Вещи могу взять я, или ты оставишь их, или...

- Думаешь, мне нужно удирать?

- Ничего я не думаю. Но когда я смотрю на тебя и вижу, как ты помаленьку
выходишь из себя, чуточку, так, знаешь, как минуту назад, то...

- То что?

- То начинаю думать.

- Не хочу я уезжать. Знаешь, что я тебе скажу? Я не двинусь отсюда
никуда. Разве что...

- Что?

- Ничего. Тот, в мастерской, что он сказал? Когда будет готова машина?
Завтра или уже сегодня? Я забыл.

- Завтра утром.

- Хорошо. Смотри, смеркается. Проболтали весь день...

- Дай тебе небо поменьше такой болтовни!

- Я пошутил. Пошли купаться?

- Нет. Я бы что-нибудь почитал. Дашь?

- Бери все, что хочешь. Ты умеешь обращаться с этими стекляшками?

- Да. Надеюсь, у тебя нет этого... чтеца с этаким слащавым голоском.

- Нет. Только оптон.

- Чудесно. Тогда возьму. Ты будешь в бассейне?

- Да. Только схожу с тобой наверх, надо переодеться.

Я дал ему несколько книг, в основном исторических, и одну о стабилизации
популяционнов динамики - это его интересовало. И биологию с большой статьей
о бетризации. А сам переоделся и принялся искать плавки, которые куда-то
запропастились. Так и не нашел. Пришлось взять черные плавки Олафа. Я
накинул купальный халат и вышел из дома.

Солнце уже зашло. С запада, затягивая более светлую часть неба,
надвигалась лавина туч. Я сбросил халат на песок, остывший после дневного
зноя, и сел, касаясь концами пальцев воды. Разговор взволновал меня больше,
чем я думал. Смерть Ардера торчала во мне, как заноза. Может, Олаф прав.
Может, это только закон памяти, никогда не примиряющейся...

Я встал и без разгона нырнул головой вниз. Вода была теплая, а я
приготовился к холодной и немного растерялся от неожиданности. Выплыл. Вода
была действительно слишком теплая, словно я плавал в супе. Когда я вылезал с
противоположной стороны бассейна, оставляя на стартовом столбике влажные
отпечатки рук, что-то кольнуло меня в сердце. История Ардера перенесла меня
в совершенно иной мир, а сейчас, может, потому, что вода была теплая, что
она должна была быть теплой, я вспомнил девушку, и это было совсем так,
будто я вспомнил что-то ужасное, несчастье, с которым я должен справиться, а
не могу.

Может, и это я только втемяшил себе в голову. Я вертел в голове эту мысль
и так и эдак, неуверенно, сжавшись в надвигающихся сумерках. Я уже едва
различал собственное тело, загар скрывал меня в темноте, тучи затягивали все
небо, и неожиданно, слишком быстро наступила ночь. Кто-то шел со стороны
дома. Я пригляделся и различил в темноте ее белую купальную шапочку. Меня
охватил страх. Я медленно поднялся, хотел бежать, но она заметила меня на
фоне неба и тихо спросила:

- Брегг?

- Я. Хотите искупаться? Я вам... не помешаю. Я уже ухожу...

- Почему? Вы мне не мешаете... Вода теплая?

- Да. На мой взгляд, даже слишком, - сказал я. Она подошла к краю
бассейна и, легко оттолкнувшись, прыгнула. Я видел только ее силуэт. Костюм