в благонадежного буржуа. Нельзя сказать, чтобы маленькая индейская девушка
стала набожной и покорной супругой. Очень скоро обнаружилось, что она
умела выпускать острые коготки, и в кругах, где Карсон и его жена
пользовались большой популярностью, было давно известно, что боксер плясал
под весьма основательным башмаком.
временам какое-то печальное беспокойство. По крайней мере, два раза в день
он отправлялся с трубкой во рту к гавани, чтобы поболтать с людьми,
приехавшими по реке. Там встречал он также своего зятя Хуамото,
променявшего пока ремесло проводника на рыбачью лодку.
разговаривали. Их глаза пристально смотрели на реку, и дым трубок окружал
их траурным покровом. Их взоры скользили по гавани и подолгу
останавливались на горизонте. Но они никогда не находили того, что искали,
несмотря на то, что ни одно судно не избегало их острых глаз.
тропической ночи внезапно и быстро опускался и тушил каждый признак света,
они, глубоко вздыхая, направлялись в свои жилища.
все тот же вопрос маленькой полненькой жены.
головой.
хорошего.
реке Таничи, сопровождаемый каким-то сбродом бандитов. Но он этой вести не
передал жене, у которой и так было достаточно горя. Его все же несколько
успокаивало то обстоятельство, что "Ужас Перу" до сих пор еще не показался
в Икитосе.
пункта заметили на горизонте маленькую точку, бывшую, по-видимому,
моторной лодкой. Землетрясение и речное наводнение причинило немало
убытков правительству и населению, и в газетах уже давно сообщили о
многочисленных катастрофах, происшедших в местности, где находилась
экспедиция Йунаса Фьельда. У негра было словно предчувствие, что эта точка
вдали, становившаяся понемногу все больше и выросшая, наконец, в моторную
лодку, имела какое-то отношение к этим катастрофам.
его дрожащими руками.
Апфельбаума.
который у чистокровных негров служит признаком величайшего волнения. Его
пальцы судорожно сжимались.
поясу, где виднелась рукоятка длинного ножа.
убийства глаза, казалось, заключили соглашение и произнесли смертный
приговор. Друзья медленно поднялись, изобразив на лицах ленивое
равнодушие, и так же медленно направились к пристани, чтобы оказать
гоночной лодке Апфельбаума сердечный и теплый прием.
Лодка постоянно меняла курс - порой даже казалось, что у руля никого не
было. Это несколько смутило обоих приятелей и заставило хозяина
"Прыгающего Леопарда" еще раз внимательно посмотреть в бинокль на
загадочное судно.
видишь никого другого?
руля, по-видимому, здорово пьян. Он раскачивается во все стороны. И если
это сам Черный Антонио, то нам, вероятно, предстоит весьма нетрудная
работа. Если, впрочем, он сам не позаботится о своем погребении.
яснее, но все еще нельзя было разглядеть черты лица этого темного колосса,
более напоминавшего бронзовую статую, чем человека.
прямо в песчаную полосу берега. Она, по-видимому, хотела избегнуть опасных
лавировок между сваями пристани.
побережья гавани. Они слышали, как был выключен сильный мотор за несколько
метров не доходя до берега, и увидели, как острый нос глубоко зарылся в
песок.
моторная лодка тяжело повернулась на бок, словно мертвый кит, прибитый
морскими волнами, и серый дым вырвался из ее утомленных цилиндров.
города. Кроме нескольких рабочих гавани и купающихся ребятишек, не было
никого, кто бы обратил внимание на это своеобразное причаливание.
беспомощном состоянии, оба друга все же приближались к ней с большой
осторожностью. Они оба знали по многолетнему опыту, что смертельно раненый
хищник опаснее здорового. Но они скоро обнаружили, что человек, которого
они искали, был совершенно безвреден. На дне лодки лежала с распростертыми
руками огромная фигура в обожженном платье, покрытая густым слоем
темно-коричневой пыли.
рукаве. Он с горевшими от ненависти глазами нагнулся над потерявшим
сознание человеком. Хуамото опустил руку ему на плечо.
услышать все, что он знает об экспедиции Фьельда.
сказал он наконец. - Черный Антонио не принадлежит к числу тех людей,
которые делают разные признания на смертном одре. Но можно попытаться...
Будь готов, если этот дьявол вздумает кусаться.
тело.
светлые.
похож!..
голосом:
землетрясением... Шли по раскаленной золе...
Паквай... Я еще держусь.
романов Купера не разбудил бы так быстро жителей гавани Икитоса. Словно
муравьи они выползли из каждого дома, и вскоре сотни готовых помочь рук
протянулись к раненым, чтобы перенести их в больницу.
огня, но в глубоком, подобном смерти, обмороке. Подле нее лежал сильно
обгоревший Паквай, индеец племени тоба, со спокойной и счастливой улыбкой
на устах. Он был мертв.
маленький городок сделался центром сенсации, приведшей туземцев в
состояние аффекта. Прямо из Лимы прилетел аэроплан. Он перелетел через
одно из ущелий Кордильер и привез с собой в качестве пассажира маленького
нервного человечка, страдающего астмой, который страшно спешил. Он
захватил с собой толстую пачку бумаги, стенографа и пишущую машинку. В
течение одного часа от его деятельности чуть не лопнули телеграфы как с
проволокой, так и без проволоки, и его собственная особа.
астмы основательным количеством коктейля, он оказался, несмотря на свое
утомление, в прекрасном расположении духа.
совершил подвиг журналиста, наполнявший его пылающей гордостью, которую
ничто не могло охладить, кроме разве только ледяного коктейля.
которые были достаточно просты, чтобы свалить с его табурета
новоизбранного президента. Он чувствовал себя способным снова поднять
славные традиции прошлого газеты "Комерсио", а именно: защитить борьбу за
Максимов Альберт
Шилова Юлия
Трубников Александр
Посняков Андрей
Никитин Юрий
Афанасьев Роман