Холмс и глядела на него полными боли загадочными темными глазами.
она. - Все это слишком...
после этого он повернулся к Кристине. Она стояла в центре комнаты спиной к
нему, ее плечи печально поникли. Он подошел к ней и - каким-то образом
понимая, что можно, а что нельзя - поднял ее на руки и нежно отнес на
кровать. Ее взгляд не отрывался от его лица, пока он стряхивал остатки
пепла от сигареты с ее блузки и широких брюк, потом лег рядом с ней,
убаюкивая ее голову на сгибе левой руки. Он поцеловал ее один раз, легко,
отстраненно, потом тоже опустил голову на подушку. Она придвинулась
теснее, упираясь коленями ему в бедро, и в комнате почти осязаемо
сгустилась тишина.
нашел в ее лице каких-либо следов ожесточения.
сын умер незадолго до рождения. Это произошло в строительном лагере на
Ньюхоуме. Не было доктора. Я чувствовала, что ребенок умирает, но ничем не
могла ему помочь. Он был там, внутри меня, а я ничего не могла сделать,
чтобы помочь ему.
просто не могла говорить об этом.
дома...
нечто вроде ритуального отпущения грехов, полностью отдавая себе отчет в
том, что неповторимость судьбы каждого человека наполняла эти слова новым
значением. - Постарайся не думать об этом.
этом.
это произошло спустя четыре года после того, как мы расстались. Так что
сегодня утром я солгала тебе, Дейв. У меня не было погибшего мужа. Мой муж
бросил меня из-за того, что я не смогла спасти нашего ребенка, и умер
через несколько лет. Сам по себе. Можно сказать, односторонне.
говорит? Он перестал снова и снова, прокручивая в мыслях события последних
часов, и ощутил тупое изумление, осознав, что прошло всего лишь около
суток с тех пор, как он шагнул из гостиницы Управления в яркое сверкающее
утро - на планете, которая находилась от него на расстоянии тридцати
миллионов световых лет. Мы попали в трудное положение - между микро и
макро. А что произойдет, когда диаметр моих зрачков станет меньше длины
световой волны?
на меня, а?
почувствовал, как она прижалась к нему. Не так уж это и плохо, - удивленно
подумал он. - Здорово помогает, когда у тебя есть кто-нибудь...
снаружи ничего нет. Нет ни звезд, ни галактик, ни какого-либо излучения,
которое можно было бы идентифицировать - нет ничего, кроме пустоты.
события последних часов, но это чувство уже отягощалось новыми страхами,
пусть еще не осознанными до конца. Казалось, что-то настоятельно
повелевает ему тщательно осмотреть новую вселенную собственными глазами. У
дверей комнаты наблюдений пьяно покачивались двое - Моссбейк и Кесслер. На
лицах у них отражалась смесь пережитого ужаса, удивления и неясного
триумфа. Сердженор прошмыгнул между ними и взлетел на обзорную площадку. В
абсолютной черноте не мерцала ни единой точки света. Несколько минут он
пристально вглядывался в экраны, потом тяжело опустился в кресло рядом с
Элом Гиллеспи.
обычно до последней секунды. Потом у меня появилось такое ощущение, что
звезды меняют цвет. Я хотел обратиться за подтверждением к Уэкопу... А
потом появилось ЭТО. НИЧТО!
стороны в сторону, когда его зрительные нервам казалось, что они уловили
проблеск света или какой-то намек на движение. Через некоторое время
Сердженор понял, что занимается самообманом. Лишь колоссальным усилием
воли ему удалось удержаться от крика.
Гиллеспи. - Вещество и энергия не расходуются понапрасну. Спуститесь в
черную дыру - поднимитесь через белую дыру. Спуститесь в двиндлар - и вы
получите континуум в самом себе.
солнца, которые должны были пройти сквозь нас?
что все твои рецепторы и адаптеры работают нормально?
говорят мне это, - мягко ответил Уэкоп.
и те же неправильные данные.
- согласно твоему же личному делу - у тебя нет ни нужной квалификации, ни
опыта.
превратилась в упрек.
Сердженор, - у меня было столько же опыта, сколько и у тебя, Уэкоп. И я
хочу получить доступ к иллюминаторам.
просьба необычная.
- Ты идешь?
наблюдений и направились к лифту. Когда они проходили мимо жилых отсеков,
к ним присоединился Майк Тарджетт, который, казалось, почувствовал, куда
они направляются. Они добрались на лифте до первой из компьютерных палуб,
где в тысячах металлических шкафчиков хранились геогностические данные,
потом поднялись по редко используемой лестнице, ведущей к центральному
процессору Уэкопа.
круглую в сечении галерею, ведущую к огромному клубку разноцветных кабелей
- чудовищно сложному спинному мозгу, соединявшему "голову" "Сарафанда" с
его "телом". Сам компьютер располагался над ними за люками прочнейшего
сплава. Их могли открыть только команды техобслуживания на одной из баз. В
четырех одинаково удаленных друг от друга точках вокруг галереи
располагались круглые иллюминаторы, дающие возможность визуального осмотра
окружающей обстановки. Конструкторы космического корабля старались
проделывать как можно меньше отверстий в герметичной оболочке, и в случае
с Марк Шесть они неохотно предусмотрели всего лишь четыре небольших
прозрачных иллюминатора в той части корабля, которая могла бы быть
мгновенно изолирована от других уровней.
увидел кроме мужского лица, пристально всматривающегося в него. С минуту
он разглядывал собственное отражение, тщетно пытаясь увидеть что-нибудь
сквозь него, а потом попросил Уэкопа выключить внутренний свет. Спустя
мгновение палуба погрузилась в темноту. Сердженор изо всех сил вглядывался
в круглый зрачок иллюминатора. Ему показалось, что темнота походит на
врага, который лежит в засаде и вот-вот нападет.
окошка. - Как будто мы утонули в дегте.
окружающая среда куда прозрачнее межзвездного пространства. Количество
атомов материи на кубический метр равно нулю. В таких условиях мои
телескопы могли бы идентифицировать галактику в радиусе миллиона световых
лет. Но здесь нет галактик, которые можно было бы определить.