стоя спиной к пульту и нащупывая нужные ручки управления. Сэндерс заметил
его движения и шагнул вперед. Роберт рванул ручку.
Яркий луч сверкнул над головой пилота, едва не опалив кожу. Сэндерс
ударился о стену и едва не выронил оружие. Прежде, чем он успел выстрелить
еще раз, Роберт снова дотянулся до пульта и бросил корабль в крутой вираж.
Сэндерс отлетел к двери и распластался на ней. Уайт не последовал за ним
лишь потому, что изо всех сил вцепился в подлокотник кресла. Сэндерс
выстрелил и снова промазал - перегрузка мешала ему прицелиться. Роберт,
скользя ногами по полу, превратившемуся в отвесную стену, подтянулся к
краю пульта и повис на рычагах. Сэндерса ударило о потолок, и он выпустил
пистолет. Один из рычагов, за которые держался пилот, с треском вырвало из
пульта, и перегрузка вновь изменила направление. Роберт упал на пол,
ударившись ногами о спинку кресла. Пистолет Сэндерса разбил один из
экранов, а сам он рухнул недалеко от пилота, сильно стукнувшись головой о
пульт. Двигатель выключился, и наступила невесомость. Пилот, держась за
кресло, повернулся к своему врагу, но тот уже не мог причинить ему вреда.
Тело Сэндерса медленно поворачивалось в воздухе, и большие круглые капли
крови, вытекавшей из раны на голове, расплывались по рубке, колыхаясь,
словно ртуть.
и ощутил, наконец, пол под ногами. Только тут он заметил, что в рубке
мигают желтые аварийные транспаранты и слышится характерный свист.
Очевидно, выстрелы Сэндерса пробили корпус, и воздух уходил в пробоины.
Звездолет находился еще в слишком высоких слоях атмосферы.
вспомнить, что потеря сознания при декомпрессии наступает быстро и
неожиданно. После этого в глазах у него потемнело, колени подогнулись, и
пилот повалился на пульт. Корабль, никем не управляемый, падал на планету.
давление уже нормализовалось. У Роберта кружилась голова и звенело в ушах;
в первый момент он не мог вспомнить, где он и что происходит. Когда же он
это вспомнил, то вскочил так быстро, что едва снова не потерял сознание.
Конечно, слабая тяга двигателей и трение о воздух уменьшили скорость
корабля, но она все еще была слишком высокой, а до поверхности планеты
оставалось меньше двух километров...
Он знал, что вряд ли выдержит коррингартский максимум, но даже это "почти"
далось ему нелегко. Когда невероятная тяжесть расплющила тело пилота, он
вдруг подумал, что без знания физики нельзя придумать даже сносного
загробного мира. Фантазии древних об аде ограничивались огнем и льдом; но
настоящий ад - это перегрузка... Через несколько секунд даже не
коррингартские цифры на индикаторах, которые он почти не видел, а
интуиция, выработавшаяся за множество посадок, подсказала пилоту, что тягу
можно уменьшить. С трудом он сдвинул руку, пригвожденную перегрузкой к
приборной панели. Наступившие после этого 3 "g" показались почти
невесомостью. Теперь Роберт получил возможность взглянуть на планету,
точнее, на крохотный ее участок, открывавшийся с двухсотметровой высоты.
Из космоса поверхность планеты напоминала лунную - именно такая ассоциация
возникла у пилота, когда он ворвался в рубку и увидел обзорный экран.
Теперь стало понятно, что "кратеры" - это вовсе не мертвые геологические
образования, а небольшие леса, росшие среди необъятной степи почему-то
правильными окружностями. У Роберта, который не терпел ничего непонятного
и привык всему отыскивать объяснения, мелькнула догадка, что дело здесь в
особенностях вегетативного размножения, при котором потомки вырастают из
отростков прародителя на определенном расстоянии от него; сами же
деревья-прародители, оказавшиеся в центре кольца, со временем отмирают и
разрушаются.
ухудшилась, поэтому Роберт был очень рад убедиться, что звездолет
опускается не на скалы, не в трещину, не в море, а на мирную равнину,
почти в центр одного из лесных колец. Казалось, сама природа сделала это
место идеальной посадочной площадкой. Пилот плавно уменьшил ускорение, уже
не глядя на приборы. В таких условиях грех было не добиться на глаз
классических "трех нулей" - нулевой тяги и нулевой скорости на нулевой
отметке высоты.
а теперь опаленной дюзами. Двигатели смолкли. Роберт откинулся в кресле с
видом мастера, только что завершившего очередной шедевр.
прекратилось. Звездолет замер лишь на мгновение, а теперь снова опускался.
Сначала нижние, а затем и средние обзорные экраны заполнила клубящаяся
муть. Роберт схватился за ручки управления, чтобы снова взлететь, но в
этот момент корабль мягко качнуло, и он остановился уже окончательно.
посадочной площадкой, на самом деле было заросшим озером или, точнее,
болотом. Звездолет провалился в него по самый нос, но, видимо, этим
глубина водоема и исчерпывалась. "Хорошо, что коррингартские корабли такие
высокие, - подумал пилот. - Земных бы в этой луже несколько уместилось."
Некоторое время, не снимая рук с пульта, он ждал новых неприятных
сюрпризов, но похоже было, что положение корабля вполне устойчиво. Роберт
решил никуда не перелетать отсюда: от добра добра не ищут, никто не знает,
что скрывает под собой травяной покров в других местах, да и провалившийся
в болото звездолет неплохо замаскирован, не следует забывать, что они
опять на вражеской планете...
она оставалась в запертой каюте, никем не предупрежденная. Сначала
страшная болтанка, стоившая жизни Сэндерсу - ему ли одному? Потом еще
сильная перегрузка при посадке... Конечно, койки во всех каютах обладают
противоперегрузочными свойствами и ремнями, позволяющими мгновенно и
надежно пристегнуться, но ведь всем этим надо успеть воспользоваться.
Роберту представилась страшная картина - Эмили с переломанными ребрами
валяется на полу каюты, а он в этот момент начинает торможение. Острые
обломки костей вспарывают внутренние ткани, протыкают легкие...
остальные также не подавали признаков жизни. Вообще похоже было, что
выстрелы и удары повредили пульт значительнее, чем Роберту показалось на
первый взгляд. Но панель, контролировавшая люки и двери, кажется,
действовала. Роберт не знал, какая кнопка соответствует нужной каюте, и
открыл все двери жилого отсека. Так же он поступил и с внутренней связью:
включил все микрофоны и все динамики.
всему кораблю. - Вы живы?
связи донесся неуверенный голос:
по-уайтовски.
ситуации вы бы вообще не сели!
все это началось, я лежала на койке и успела схватиться за ремень. Но все
равно я вся в синяках.
детекторов. Коррингартская база была совсем рядом, и очень странно, что он
до сих пор не поймал ни одного сигнала...
же, где мы и что происходит?
вынужденную посадку на имперской планете. В настоящий момент мы сидим по
уши в болоте - точнее, по носовой отсек. Само по себе это не опасно -
положение наше устойчиво, и мы в любой момент можем взлететь. Но недалеко
имперская база, а кроме того, рубка разгерметизирована и центральный пульт
поврежден. Сейчас я пытаюсь определить масштабы повреждений. Можете пока
отдыхать. Кстати, где вы?
заниматься ремонтом на планете? Вы же говорите, мы можем взлететь. Может,
лучше заняться пультом на орбите? Я имею в виду, мне не нравится соседство
коррингартской базы.
даже в околопланетный космос, и я не хочу делать ремонт в скафандре. К
тому же на орбите нас засекут скорее, чем у себя под носом, в болоте -
если, конечно, до сих пор не засекли, что выглядит странно... Вообще с
этой базой что-то не так: она не дальше чем в десяти километрах, а я все
еще не могу обнаружить никаких сигналов. Впрочем, мы ведь уже не в
коррингартском тылу, а в Дальнем космосе, и база вполне может хранить
радиомолчание, если они по каким-то причинам не приняли трансграмму
Сэндерса - а судя по всему, так оно и вышло. Но как они могли не заметить
космический корабль, да еще садившийся так, будто он терпит бедствие...
Они давно должны были выйти на связь и спросить, что случилось - ведь они
считают нас своими...
Никитин Юрий
Пехов Алексей
Белов Вольф
Самойлова Елена
Ковальчук Вера
Свержин Владимир